Через три минуты я принял у девок присягу, а Майкл резал оставшиеся веревки.

– Так, барышни. У нас, кроме вашего честного слова, больше ничего нет, так что просто будьте благоразумными. Давайте по саням.

Подойдя к своим, я вытащил свой дежурный рюкзак, надел снегоступы, проверил пистолеты и винтовку и собрался было уходить, но передумал и подозвал Кетлин и Полину:

– Так, барышни. Держите! Это не подарок, это вам на время, пока не обживетесь. – Кетлин получила спрингфилд, а Полина шарпс. – Учтите, патронов вам много не дам, вот вам на обеих. – Я протянул патронташ с тридцатью ячейками, из которых только три были пустыми. Тоже мой трофей. После чего кивнул на невозмутимых кобыл: – И помните – эти винтовки лягаются, как вот эти самые лошади!

Пару раз подпрыгнул, проверяя, как на мне осело снаряжение и насколько ладно сели снегоступы. Поглядел на подошедшего Семена и попросил его:

– Сема, научишь девушек обращаться. И осторожнее, барышни, эти антикварные пушки убивают не хуже современных. Ладно, дамы, мне пора. Нет, Герда, нет, подруга, ты останешься здесь. Мне бежать долго и быстро, эта… дочка своей мамы… скачет как коза и наверняка бегает так же. Присмотри за девчонками. О, спасибо, Грессия! – Я поблагодарил свою помощницу и повернулся к ней спиной, чтобы она уложила мне в рюкзак пакет с сэндвичами.

Пару минут я подождал, пока hermanita развязывала и завязывала тесемки, и, чмокнув ее в нос, помахал рукой остальным.

Оглядев еще раз обоз, я махнул всем рукой и побежал в лес за беглянкой, чтобы ее оса в попу укусила. Нет, не оса, а тот здоровенный шершень, которого я разок пристукнул в Новом Шанхае!

Кстати, на снегоступах – в отличие от лыж, они не скользят, а именно бегают. Но по обретении привычки это становится удобно, так что я вскоре был на краю молодого сосняка и обернулся поглядеть на обоз.

От саней мне махали оставшиеся девчонки. Несколько девушек даже платочками. Романтика, блин. Герда обдала обожанием, сожалением о моем запрете, пожеланием счастливой охоты и скорейшего возвращения.

Так что в колючую гущу я полез в относительно неплохом настроении. И почти сразу, поглядев на цепочку следов, уходящую в глубину леса, подальше от берега, остановился и огляделся. Прислушался и принюхался, пользуясь своими резко возросшими чувствами.

Где-то уже достаточно далеко недовольно кричали птицы, примерно как раз в той стороне, куда ведут следы. В остальном тихо, только белки на дереве неподалеку грызут шишки.

И потому я спокойно связался с Верой. Благо у нее сейчас обеденный перерыв только начался.

«Привет, солнышко. Ты как там?»

Ответ пришел практически сразу:

«Привет. Скучаю. Жду тебя и Герду, – и насколько смайликов. – Скоро ли вы? Ты утром писал, что выехали, вам еще сколько, три дня до Звонкого Ручья?»

«Обозу – да, а мне тут за беглянкой побегать придется, и потом пехом до дому. Так что загадывать не хочу, но постараюсь обернуться побыстрее. Вот такие дела».

Я между тем как следует принюхался еще разок. Но ничего, просто лес. Деревья и снег, хвоя и прелый лист. Свежей и открытой водой пахнет. О, а оттуда и журчание слыхать. Родничок, что ли? Не провалилась бы туда эта Шейла. Простынет насмерть. С этим тут никаких проблем.

«Осторожнее, любимый. Берегись, мы, девушки, бываем очень опасными, – Вера ответила почти сразу и сейчас дописывала. – Я тебя люблю и жду. Так, твою марку я вижу и вижу отходящий обоз. Смотри, не торопись особо. Я подожду несколько лишних дней, главное – не торопись в этих диких лесах. Герда с тобой?»

«Нет. Не с ее лапой по таким буеракам бегать, а жалко. Ладно, солнышко, мне за этой идиоткой еще бежать. Отпишусь через часик-другой. Я тебя люблю!»

«До свидания. Жалко, что Герда не с тобой, но ты прав. Как вернешься, озаботимся ее ножкой, мне было бы намного спокойнее, если она была бы с тобой. Все, отключаюсь, не буду мешать. Люблю и жду!»

«До свидания!»

Я отключился, просматривая с проходящего спутника окрестные леса. Но, к сожалению, спутник убежал уже за тот берег и уходил все дальше и дальше.

Но строчка следов Брауберг никуда не делась. Вообще это огромная глупость с ее стороны. Куда бежала, для чего? Или просто крышу снесло? Ой, и нелегкая работка у помощника шерифа.

Со стороны реки, с низовья, донесся рев коптера.

Оглянувшись, я успел увидеть мелькнувшую в просвете между деревьями скоростную машину. Ну да, сволочи, идут на форсаже, специально. Чтобы все слышали. Да твою же душу!

Это означает, что моя прогулка за этой сбежавшей клизмой может превратиться в веселый аттракцион «заныкайся от профессиональных людоловов». Ну да, из нашего графства вроде как меня трогать не должны… если свидетели есть. А ежели их нет, то «закон – тайга, прокурор – медведь».

Это означает, что та банда, которая сидит и ждет нас там, выше по течению, около Медвежьего, вполне может сняться с места и попробовать удачи в ловле новичков. И сейчас наш обоз должен идти намного осторожнее и быстрее. Правда, нашим осталось немного. Часов через пять-шесть обоз войдет в графство, и там шалить залетным бандам уже очень и очень чревато.

Ну и моей прямой работы никто не отменял, надо идти и искать эту паразитку. Чем я сейчас и займусь.

Спокойно и неторопливо я проверил еще раз свое снаряжение и оружие, отломил от плитки пеммикана кусочек и бросил в рот. Вкуснявая штука, прямо скажем. Сухие ягоды малины, смородины черной и красной, винограда, абрикоса, мед, жареная дробленая пшеница и топленое гусиное сало. Само по себе очень вкусно, а вот так, на природе, вприкуску к свежайшему воздуху, пахнущему свежей хвоей, – вообще обалденно.

Пару минут никуда не трогался, рассасывая кусочек лакомства, прислушиваясь к хору перепуганных машиной птиц и зверья и просматривая спутниковые карты местности. Минут через пятьдесят спутник вернется, и можно будет спокойно поглядеть на Брауберг, она мимо зоны съемки не проскочит. Вообще можно бы спутниковую группировку и мощнее сделать. Нет, я понимаю, что Корпусу Эдикта этой вполне достаточно, но вот мне сейчас висящий над головой кус умного железа совершенно не помешал бы. М-да… если бы да кабы.

Поглядел на метнувшуюся по сосновой ветке белку, распластавшуюся после по стволу так, что и не разглядишь (не зря говорили древние – мол, расплылся мыслью по древу), и потопал вдоль цепочки следов. Постепенно и плавно разогнался, перейдя на ровный бег.

Шейла та еще оленуха, бежит сильно и ровно, но я на снегоступах, а она нет. Так что у меня скорость хоть немного, но выше, устаю я намного меньше. Да, у этой козы есть фора в часик. Но мне спешить некуда, а она торопится. А значит, скоро все равно устанет, какой бы она тренированной ни была.

Я вспомнил обнаженную фигуру девушки в бане. Сильная тренированная девка с прекрасным телом, да. Но глупая.

Через три часа я увидел мелькнувшую среди деревьев парку Шейлы. Потом унюхал запах пота и услышал тяжелое дыхание. Но не спешил и старался не показываться ей на глаза. Ровно до тех пор, пока она не вышла на широкую луговину, разделяющую две сосновые рощи. Шейла не торопилась особо, но оглянулась и увидела меня. Застыв на пару мгновений, она метнулась к высоченным деревьям почти с той же скоростью, на какой стартанула от саней. И влетела в низинку, провалившись почти по грудь. Пока она, барахтаясь, выбиралась из снежной ловушки, я сократил расстояние до полусотни метров. По этой низинке я прошел как Христос по воде, без особых проблем. И бегущая девушка, с ужасом обернувшись, увидела мою ехидную небритую физиономию у себя за спиной в каких-то двадцати метрах.