без меня и мальчиков, я им позавидовала, но, желая всегда одного, чтобы всем было хорошо, я не звала их в Москву, а рассудила не нарушать ни их, ни нашу жизнь с сыновьями. Но часто я мечтала о счастии побывать еще раз в Ясной Поляне, обежать сад. Чепыж, елочки -- все то, что я столько лет привыкла любить.   1895. "ОРЕСТЕЯ" И "ВЛАСТЬ ТЬМЫ"  14-го октября мы все собрались, кроме Льва Николаевича, Маши и Саши, в Петербург. Это было давно решено, нас очень убеждал Сергей Иванович Танеев поехать на первое представление в Петербург его новой оперы "Орестея". Всем это показалось очень весело, а мне развлекательно, как всякая музыка. Кроме того, хотелось сделать приятное Сергею Ивановичу, все лето доставлявшему нам удовольствие своей прекрасной игрой на рояли. Поехали дочь Таня, сын Миша с учителем Курсинским и я. Кроме того Мария Николаевна Муромцева и семья друзей Танеева -- Масловы. Мы все остановились в той же гостинице, и нам было очень весело.  Первое представление "Орестеи" совпало с первым представлением в Петербурге "Власти тьмы"80. Успех "Орестеи" был средний. Опера, в которой очень много музыкальных красот, была слишком длинна и серьезна. Скоро потом, по злобе дирижера, опера была снята с репертуара. Дирижер требовал сокращения многих мест, на что Танеев не согласился. "Орестея" мне лично очень нравилась; Сергея Ивановича три раза вызывали, и смешно было видеть его на сцене с певцами в греческих костюмах, неуклюже как-то кланяющегося публике. Серьезные музыканты оценили достоинство "Орестеи", но все-таки она так и исчезла из музыкального мира и до сих пор.  Представление "Власти тьмы" в Петербурге мне не понравилось, хотя, по-видимому, очень старались ее хорошо поставить. Актеры играли хорошо, но не жили тем, что представляли. Так и било в глаза, что все это игра. Костюмы, обстановка деревни,-- все это было неверно. Оставляли нас еще смотреть "Власть тьмы" на Суворинском театре, но я не хотела оставаться долее и согласилась на это только Таня, оставшаяся у Маши Эрдели81.  В то время везде играли "Власть тьмы". В Ельце ее ставили Стаховичи, причем старик, Александр Александрович, прекрасно, как говорили, играл роль старика -- Митрича, а Михаил Александрович, его сын,-- роль Никиты. Он весь горел, как и отец, его восторгом к пьесе и интересом к постановке ее в Ельце. Не ел, не спал, страшно волновался, и результат был прекрасный.  Видела я эту драму еще у Корша, где играли еще хуже, чем в Петербурге. Общий голос всех исполнителей был, что драму эту играть чрезвычайно трудно. В Малом театре играли ее позднее и, как и все всегда, лучше, чем в других театрах. Но живее всего она шла в народном театре "Скоморох"82. Мы ездили смотреть 5 ноября с Соней, женой сына Ильи, и мальчиками нашими и чужими. Публики было около 1700 человек и большею частью простонародие. Очень, забавно было слышать из публики разные возгласы одобрения. Когда девочка Анютка сказала: "Оставь, дедушка, свет с мышиный глазочек",-- послышался гул одобрения. На хорошие слова Акима Никите кто-то крикнул: "Так!"  Актеры Малого театра сначала хотели приехать в Ясную Поляну и просить Льва Николаевича прочитать им вслух "Власть тьмы", чтобы дать настоящий тон всей пьесе. Хотели они посмотреть и избы, и местность, приобресть костюмы и утварь. Но почему-то это не состоялось, а как мне помнится, "Власть тьмы" прочел им Лев Николаевич уже в Москве83.  Помню, уже много, много позднее актриса Яворская спешно выписывала для этой же драмы в Тифлис костюмы и разные вещи из Ясной Поляны. И мы все старательно выбрали, что нужно, купили у наших баб к великой их радости и послали с нарочным в Тифлис.  В Туле ставил "Власть тьмы" Николай Васильевич Давыдов и приглашал моих дочерей играть, но я протестовала.  Повидав везде "Власть тьмы", я все-таки, несмотря на успех, была недовольна публикой, недостаточным пониманием ее. Пишу Льву Николаевичу:  "Как хотелось бы мне поднять тебя выше, чтобы люди, читая тебя, почувствовали бы, что и им нужны крылья, чтобы долететь до тебя, чтобы умилялись, читая тебя, и чтобы то, что ты напишешь, не обидело бы никого, а сделало лучше, и чтобы произведение твое имело вечный характер и интерес".   1896. ПРЕДИСЛОВИЕ К НЕМУ  Мало передо мной материалов, касающихся этого 1896 года, особенно мало о Льве Николаевиче, так как я никогда не имела в мыслях делать то, что я делаю теперь -- т. е. описывать нашу жизнь. Несмотря на это, опишу и этот год насколько могу добросовестно по тем данным, какие у меня есть в материалах и в памяти моей. По случаю несправедливой задержки администрацией Московского Исторического музея всех отданных мною бумаг на хранение, я не имела возможности пользоваться, по примеру прежних лет, находящимся в Музее материалом84.  Много было забот семейных и других в этом году, много разных переживаний и внутренних, и внешних осложнений, но в общем все-таки было хорошо!  Перечитывала письма моего мужа и детей в этом году, и как тени прошлого быстро проходила перед моим душевным взором вся моя прошлая семейная жизнь. Сколько любви было ко мне моего мужа и моих милых старших дочерей и сыновей: Льва и Андрея. Другие сыновья, более скрытные по характерам, не любили и не умели выражать свои чувства в письмах, и потому их отношения ко мне нигде не высказаны. В общем счастлива была и эта моя семейная жизнь, как счастливы были и первые молодые годы моего замужества -- любовью моего мужа.  Как хотелось бы многих воскресить (Льва Николаевича, дочь Машу) и сказать им, как я их любила и просить простить меня в том, в чем я была перед ними виновата. Поздно! Но любовь моя к умершим и живым не умерла во мне, а горит еще ярче и теплее в моем сердце, потому что многое уяснилось в моей, душе к старости, перед тем, как я сама соединюсь в вечности с теми, кто уже ушел туда.   МОЯ ПОЕЗДКА В ТВЕРЬ. ТРИ СМЕРТИ  Мне пришлось ехать в Тверь, где отбывал воинскую повинность сын Андрей. Застала я его в сильном жару, и пока не приехал военный доктор и не дал свидетельство о болезни, Андрюша должен был исполнять требования начальства: ходить на караул, на учение и т. д. Меня поразила эта жестокость.