В тот же миг Гордиан рванул в сторону, пытаясь вырваться из смертельного захвата и втягивая воздух в горящие от удушья легкие… Еще рывок, еще…

Проклятье! Хавьер вцепился в Гордиана мертвой хваткой за отвороты камзола и удержал от бегства. Затем подтянул легкое тело юноши к себе и насел сверху, заблокировав тонкие ноги серва своими мощными бедрами, чтобы избежать еще одной серии ударов каблуком. И с наслаждением сжал напряженные руки в новый локтевой «замок». Сила силу ломит.

Сдохни, серв!

Гор дернулся несколько раз, покрутил пунцовым от напряжения лицом и как-то спокойно понял – это все, не вырваться.

Мысли замерли, как вода в болоте… Мыслей не было…

Мышцы задеревенели от непрерывного напряжения…

Легкие разрывались без воздуха…

Ослабевшие пальцы бессильно вонзились в кисти Хавьера, даже не пытаясь их оторвать – без толку.

Глаза покрылись серой, слезливой пеленой, сквозь которую Гор видел только кусок коридорной стены и пола. Неужели это последнее, что он увидит в своей такой насыщенной и богатой на события жизни?

Но нет, на полу среди осколков штукатурки, выбитых им во время драки со стен и потолка, на расстоянии всего полуметра от глаз, поблескивал тусклым светом серебряный эфес шпаги Хавьера, отброшенной им в угол всего несколько мгновений назад.

Шпага была изумительно красива. Покрытый изящными вензелями эфес был настоящим произведением искусства. Рукоять венчала голова льва, сработанная так точно, что морда животного казалась живой. В глазах царя джунглей блистали маленькие зеленые самоцветы, источающие мягкий лучистый свет.

Сама же рукоять, обвитая акульей кожей, переходила в великолепную гарду, состоящую из переплетенных стальных полос, стилизованных неизвестным мастером под виноградные лозы. А из центра серебряного виноградника вдаль устремлялся чудесный идеально отточенный клинок, настолько изящный и хрупкий, что…

Изящный и хрупкий!

Гор медленно протянул руку и схватил длинное оружие за рукоять на манер кинжала – клинком вниз, побелевшие пальцы сжались на шее льва.

Шпага бесполезна в борцовском поединке…

Гор захрипел, собирая последние силы, и что есть мочи вонзил сверкающее лезвие в стену напротив своих глаз.

Шпага бесполезна. Тут нужен более короткий клинок…

Гор согнул полотно клинка на излом, уперев его центральную часть в пол, а кончик – оставив вонзенным в стену.

Нужен короткий клинок….

Чудесное лезвие напряглось и завибрировало как струна на музыкальном инструменте. Казалось, оно застонало от боли и унижения, предвкушая свою оскорбительную для произведения искусства смерть.

«Тресни, сволочь! – прорычал Гордиан. – Ну!»

Но клинок держался.

Гор закричал, в последнем рывке разрывая себе мышцы и сухожилия. Легкие клокотали без воздуха, а зрение почти исчезло за пеленой из пота и крови. Давай!

И вот металл поддался еще на несколько миллиметров.

Их и не хватало – с легким щелчком, более подобающим повороту замка в дверной скважине, чем гибели благородного оружия, лезвие треснуло почти посередине, оставив в руке Гора богатый эфес с жалким кривым обломком стального полотна длиной сантиметров тридцать.

Хавьер с ненавистью зарычал.

Он понял, но слишком поздно!

Почти без замаха, Гордиан вонзил кривой обломок в живот шательену. Бритвенно острая линия скола вспорола мягкое подбрюшье, как нож масло.

Сталь потекла вовнутрь, вниз и назад. Глубже, до рукояти!

Вот эфес уперся под ребра, в лохмотья разворочав по пути желудок и печень, разрезав на части кишечник.

Здесь Гор провернул клинок, как бы расширяя рану, затем выдернул и вонзил его еще раз.

Опять провернул, поставив шпагу поперек разреза, чтобы кровь, жизнь и дерьмо вытекали оттуда обильней.

И оставил так, уже не в силах вытащить оружие и вонзить его снова. Все.

Сверху булькнуло. Выпустив кровавый пузырь, Хавьер захрипел и обмяк, как будто внезапно заснул. Железная хватка его «замка» разжалась, и воздух потек в легкие Гора, восполняя силы. Тот жадно задышал.

Между тем что-то теплое потекло по спине, залило бок, замочило одежду, лужей растеклось вокруг переплетенных тел двух противников. Как сказал Хавьер – смерть сближает? Вот уж точно, бульшую близость трудно себе вообразить, даже при очень хорошей фантазии.

Кровь была везде – на лице, на руках, на ногах, на теле, на одежде и на оружии. Гор откинул в сторону руки врага, продолжавшие сжимать его как будто в любовных объятьях, и с невероятным усилием выполз из-под Хавьера.

Через лужу крови – к стене. Откинулся на спину. Посмотрел вокруг.

В дверном проеме стоял старый знакомый – косоглазый головорез с лицом верблюда, чья медлительность спасла Гору жизнь в начале драки.

Ублюдок стоял с мечом-кошкодером наголо, схватив его одной рукой, разумеется за рукоять, а другой – пальцами за самый кончик и вертя таким образом предмет в руках.

Туда-сюда-обратно. Обратно-сюда-туда.

На помощь к командиру он, по всей видимости, не спешил.

Совершенно обалдев, Гор смотрел на «верблюда», надсадно дыша. «Что-то не прет сегодня», – подумал он грустно и мысленно усмехнулся: он совсем забыл про последнего вражеского бойца.

– Спасибо, – неожиданно сказал «верблюд», осклабившись. – Давно хотел посмотреть, как сдохнет эта шательенская сволочь.

С этими словами бандит кивнул на тело лорда и сплюнул.

«Это уже интересно…» – мелькнуло у Гора в голове.

Он тоже кивнул на мертвеца и, чередуя слова со вздохами и выдохами, спросил, стараясь экономить дыхание:

– Он же… твой… командир… Разве нет?

«Верблюд», взяв наконец кошкодер одной рукой, лениво потянулся.

– Разве да, – передразнил он. – Был командир. А теперь нет, как видишь.

– У вас… я смотрю… сплоченный коллективчик… – Дыхание Гора постепенно восстанавливалось, но он по-прежнему старался дышать тяжело, чтобы не провоцировать врага и еще хоть немного отдохнуть.

– Да уж какой есть! – сказал боец и оттолкнулся плечом от дверного косяка. Теперь он стоял прямо и не расслабленно, как всего мгновение назад, а чуть напряженно. И хотя на кривом уродливом лице по-прежнему светилась улыбка, Гор понял, что враг готов к броску, – беседа закончилась.

– Ты чего? – испуганно выдохнул он. – Командира твоего… ублюдочного… я завалил… Давай… к нам… Представлю тебя… в армии… как своего спасителя… Не пожалеешь.

– Жить хочется, да? – Ублюдок снова осклабился.

– А кому… не хочется? – Гор показал зажатый в руке обломок шпаги, мол, все в твоих руках, куда я против боевого меча с такой железкой.