Он остановился под выгоревшим брезентовым навесом, кивая на стопки островерхих соломенных шляп. Я рассеянно скользнул взглядом по прилавку. Узколицый продавец, безостановочно разглаживая пальцами тонкую полоску черных усов, словно они были фальшивыми и никак не хотели приклеиваться, оживился и стал торопливо раскладывать шляпы на прилавке, словно одноразовые картонные стаканчики.

– Только для вас, господа! Лучшие шляпы из Боготы! Флорентийская соломка! Не рвется, не горит и не пропускает воду. Всего десять песо!

Я перевел Владу слова продавца.

– Не горит? – усмехнулся Влад, пренебрежительно касаясь пальцами шляпы, взял ее, посмотрел на внутреннюю сторону, зачем-то понюхал и нахлобучил ее мне на голову.

Я был словно во сне. Просчитывать каждого прохожего было невозможно. Людской поток двоился у меня в глазах. Влад веселился, примеривая шляпы. Он надевал их одну на другую. Чемодан стоял у него между ног. Какой-то носильщик оцарапал мне локоть большой корзиной, полной умирающих от жары кур, и обозвал меня араукана. Круглолицый коротышка в желтой фетровой шляпе, опершись о прилавок, дымил короткой сигарой и скептически смотрел на Влада. Я не сразу его заметил; мне казалось, что он был здесь до того, как мы подошли.

– Лучше нахлобучить себе на голову гнездо тинаму, – проворчал коротышка, ни к кому конкретно не обращаясь, и выпустил вверх сизое дымовое кольцо. – Десять песо за пучок пожухлой травы!

Влад не придал значения маленькому дымящемуся человечку, говорящему на непонятном ему испанском, а я, надеясь, что этот человечек может оказаться крючком, который нам подбросили, уточнил:

– А вы знаете, где можно купить шляпы получше?

– Получше! – усмехнулся коротышка и, не выпуская сигары изо рта, обнажил желтые прокуренные зубы. – Вам нравится моя шляпа? Шерсть ламы! Спасает голову от солнца, дождя и холода! У вас в Чили разучились делать такие. Иностранцы скупают их по двести штук, и правильно делают.

Шляпа у коротышки была фетровой, то есть сваляна в лучшем случае из овечьей шерсти. Кроме того, поля ее обтрепались, обвисли, а посредине зияла огромная, в кулак величиной, дыра, но я сделал вид, что поверил ему, и предложил:

– Я бы купил ее у вас.

– О нет, нет! – замахал рукой коротышка, стреляя глазами по моим карманам и не проявляя никакого интереса к карабину. – Это невозможно. Моя шляпа не продается. Но за десять песо, пожалуй, я бы показал вам, где такие же можно купить.

– О чем вы болтаете? – спросил Влад. Он нахлобучил себе на голову шестую или седьмую шляпу подряд и любовался собой, глядя в осколок битого зеркала, который ему поднес продавец.

– Он предлагает нам хорошие шляпы из шерсти ламы, – ответил я.

– Пусть покажет, – безучастно ответил Влад, снимая с головы пирамиду. – Почем? Цвет? Размер? Гарантия? Инструкция на русском?

Коротышка вдруг тревожно глянул в проход между торговых рядов, сдвинул шляпу на глаза и пробормотал:

– Прошу прощения! Этим носорогам лучше не попадаться на глаза.

Мне показалось, что он уменьшился в размере. Я повернул голову и увидел двух тучных полицейских в серых рубашках и синих фуражках, которые лениво прохаживались по узкому проходу, и никто их не задевал. Влад не успел даже схватиться за чемодан, как полицейские двинулись в нашу сторону с прежней черепашьей скоростью, словно хотели сказать: все равно никуда вы от нас не денетесь.

– Неужели к нам? – с надеждой, что это не так, произнес Влад и добавил: – Зря торговались. Надо было брать эти панамы за десять песо и идти на причал.

– Что ж ты не брал? – сквозь зубы процедил я.

Вместо того чтобы попасться на мафиозный крючок, мы с Владом уже трепыхались в сачке охранников законности и правопорядка. От двух неповоротливых и ленивых, как лемурчики, полицейских мы могли бы без труда унести ноги, если учесть нашу повышенную мобильность в связи с двухдневным облегчающим голоданием. Но, видимо, врожденное чувство гордости не позволяло нам этого сделать, и с покорностью идиотов мы ждали, чем закончится свидание с полицейскими.

– Колумбия – самая коррумпированная страна в мире, – по памяти процитировал Влад широко известную банальность. – Отлистай сто баксов…

Я не успел сунуть руку в карман, как один из полицейских многозначительно прикоснулся к застежке на кобуре.

– Потом, – произнес Влад.

– Если что – чемодан не наш, – предупредил я.

– Конечно! – кивнул Влад и скрипнул зубами. В переводе с эзопова языка эти звуки означали: «За такие слова убить мало!»

– Документы! – без всяких предисловий потребовали полицейские.

Людской поток огибал нас широкой дугой. На лицах колумбийцев застыли выражения сострадания, злорадства и гадкого любопытства, словно они пришли проститься с телом всенародно любимого руководителя. Я полез в карман за баксами. Влад предъявил изрядно подмоченное и вдобавок фальшивое удостоверение ликвидатора аварии на Чернобыльской АЭС. Коррумпированный полицейский взглянул на удостоверение с таким видом, словно сам же выписал его Владу.

– Русские? – спросил он, не поднимая головы.

– Нет! – с плохо скрытым возмущением ответил я, словно бандеровец заподозрил во мне москаля, и с гордостью объявил: – Республика Крым!

О моем замечательном полуострове полицейский знал ровно столько, сколько Влад знал, к примеру, о колумбийской Новой Гранаде, завоеванной конкистадорами в шестнадцатом веке, но со знанием дела кивнул и сунул удостоверение в задний карман брюк.

– В участок, – сказал он.

Влад мог испортить и без того гиблое положение, и я не давал ему даже раскрыть рта, способного произносить лишь русские и английские слова, которые прозвучали бы для полицейских в одинаковой степени оскорбительно.

– Может быть, – произнес я, недвусмысленно глядя на полицейского, – мы поможем вам материально и разойдемся?

– В участок! – повторил полицейский. Он либо не понял меня, либо мне посчастливилось встретить уникальный экземпляр честного полицейского. Чтобы морально задавить меня, он приблизился ко мне почти вплотную, стараясь закрыть собою солнце и посмотреть на меня сверху вниз, но оказался ниже почти на полголовы. Восприняв это как личное оскорбление, полицейский отступил на шаг и угрожающе приподнял дубинку.

Влад, стараясь принимать активное участие в нашем общении, все время кивал и улыбался, как китайский болванчик.

– Сейчас нас поведут туда, – бодро сказал я ему, – откуда мы выйдем очень не скоро.

– Ну, ботан, привел! – ласково укорил Влад, продолжая улыбаться полицейским. Представляю, с каким удовольствием он врезал бы мне по почкам, если бы его правая рука не была занята чемоданом.

Нас могло спасти только бегство. Влад тоже это понял и стал откровенно крутить головой, стараясь найти брешь в людском потоке. Проявляя поразительную догадливость, полицейский, который показывал мне дубинку, на всякий случай встал за спиной Влада. В общем, мы были готовы к взлету, двигатели ревели в форсажном режиме, только диспетчер никак не давал «добро».