– Не говори так, Линк. Все эти годы я жила в надежде, что она где-то жива. И что когда-нибудь Лорен вернется. Я просто не могу вынести мысль, что это не так.

Наступила уже полная тьма. Джиллиан взглянула в темное пространство, разделявшее два дома, и включила слабый огонек фонарика. Джиллиан почувствовала на своем локте легкое прикосновение.

– Я тебя провожу.

Джиллиан благодарно кивнула. Когда они остановились перед ее домом, Линк спросил:

– Будешь ночью искать свою новую звезду?

– Я только дойду до мостков, и я не буду брать с собой телескоп. То, что мне нужно, я увижу и невооруженным глазом. Так что тебе не нужно обо мне беспокоиться.

Линк долго молча смотрел на нее.

– Я и не беспокоюсь. Я просто не хочу обнаружить на пляже мертвые тела. Это может понизить стоимость дома при продаже.

Она слегка улыбнулась.

– Спасибо за заботу, но у меня все будет прекрасно.

– Я знаю. Ты ведь всегда была как кошка, верно? Всегда приземлялась на лапки.

Прежде чем она успела спросить, что он имеет в виду, мужчина уже повернулся уходить. Вот тут она узнала прежнего Линка: по походке, с расправленными плечами и сжатыми в кулаки руками. Это была походка мальчика, который всегда считал себя одиноким в этом мире и должен был сам отстаивать себя. В какой-то степени так оно и было.

Он включил радио, и Джиллиан снова услышала музыку, воскресившую воспоминания о давно прошедших летних ночах. Вздохнув, она поглядела на небо, изумляясь воплощению красоты и света, имеющему силу ярко сверкать ночь за ночью, освещая в темноте путь заблудшим душам.

Джиллиан напевала про себя, поднимаясь по ступенькам в дом, и музыка следовала за ней, пока она не закрыла за собой дверь.

Джиллиан не чувствовала себя пятнадцатилетней, когда, вытирая слезы тыльной стороной руки, она лежала на песке и смотрела, как в темнеющем небе начинали мерцать звезды. Ее день рождения прошел совершенно незамеченным, но Джиллиан ожидала, что, по крайней мере, станет чувствовать себя старше.

Джиллиан ощущала под головой шум прибоя и услышала, как кто-то подбегает к ней. Повернув голову, она увидела приближавшиеся к ней длинные загорелые ноги Линка в коротких шортах. Как обычно, его волосы отличались излишней длиной, но Джиллиан думала, что это ему подходит по духу.

Линк остановился, обдав Джиллиан брызгами песка, и она поспешно прикрыла рукой глаза, лишь бы он не заметил ее слезы.

– Где Лорен? – Судя по голосу, Линк с трудом переводил дух.

– Я ее не видела. – Джиллиан не отнимала руки от глаз. – Она говорила, мы здесь встретимся до заката. – Она прикусила губу, скрывая дрожь. – Лорен знает, что я не люблю темноту.

– Почему ты плачешь?

Джиллиан убрала руку и посмотрела на Линка, недоумевая в который раз, откуда он о ней все знает. – День рождения у меня не очень получился.

– Мне крайне жаль. – Он сел рядом с Джиллиан и потом, достав из кармана маленький предмет, ткнул ее им пониже плеча. – Это тебе.

– Это мне? Правда?

Линк слегка потрепал Джиллиан по плечу.

– А кому же еще? Ведь это же твой день рождения. Поздравляю.

Она села и протянула ему руку ладонью вверх. Линк положил на ее ладонь прекрасную деревянную звезду.

– Я сам ее вырезал.

Джиллиан рассматривала аккуратную пятиконечную звезду. Казалось, Линк достал с неба сиявшую там звезду и преобразовал ее так, чтобы Джиллиан могла держать звезду у сердца.

– Она прекрасна, – сказала Джиллиан и заплакала.

Линк неловко обнял ее.

– Не плачь, Джиллиан. Я не хочу, чтобы ты больше плакала.

– Я не плачу, – сказала она, всхлипывая.

– Ну, тогда перестань увлажнять свои глаза.

Джиллиан, не отрываясь, смотрела на звезду.

– Мама сказала, она больше не будет праздновать мои дни рождения, потому что из-за них чувствует себя старой. Бабушка печет мне пирог, но он не будет готов к тому времени, когда нам нужно ехать.

Джиллиан почувствовала, как Линк весь напрягся рядом с ней.

– Ты уезжаешь? Ты ведь пробыла здесь только неделю. Разве ты не собиралась остаться на все лето?

– Да. Они все время ссорятся из-за меня с тех пор, как мы приехали. Я не знаю почему, но мне кажется, бабушка хотела рассказать мне что-то тайное, а родители считают это неправильным. И мама говорит, бабушка не способна за мной смотреть, и она отдаст меня в летний лагерь в Атланте до конца лета. – Немного помолчав, Джиллиан прибавила: – Я слышала, как мама обвиняла папу в романе с одной нашей соседкой в Атланте. Я думаю, поэтому она и хочет, чтобы я была с ней – помогала маме следить за папой.

Джиллиан услышала скрип зубов Линка и, обернувшись, увидела в гаснущем свете его твердый профиль.

– Мне очень жаль.

Молодой мужчина лег на песок рядом, и их головы соприкоснулись. Он потрогал Джиллиан за руку.

– На что ты смотрела?

– На Большой Ковш.

– Ты хочешь сказать, на Большую Медведицу.

– Это одно и то же.

– Не совсем. Разве я тебя не учил? Ковш – это только часть Большой Медведицы.

Джиллиан подняла руку, державшую деревянную звезду на фоне неба.

– По одной индейской легенде, чаша Ковша – огромный медведь, звезды на ручке – три воина, его преследующие. Осенью он виден низко в вечернем небе, поэтому говорят, что охотники ранили медведя и его кровь окрашивает листья на деревьях.

Линк повернул голову, прислушиваясь к шуму прибоя.

– Значит, ты все-таки меня слушала.

Джиллиан смигнула слезы.

– Я хочу быть наверху, с ними. Я хочу умереть, подняться на небо и повесить там мою звезду.

Линк дотянулся до ее руки и положил свою поверх ее, так что звезда оказалась зажатой между ними.

– Никогда не говори так, Джиллиан. Не надо. Вот твоя звезда – прямо здесь, на земле. – Он сжал ее пальцы, концы звезды врезались Джиллиан в кожу, и боль запечатлела это в ее памяти. – Ты можешь заставить ее сиять и не позволяй никому тебя в этом разуверить.

Джиллиан опустила руку и, повинуясь какому-то импульсу, поцеловала Линка в макушку.

– Мы очень похожи, верно? Некоторые люди созданы, чтобы порождать свой собственный свет. Видит Бог, наши родители не собираются это для нас сделать.

Вдали Джиллиан услышала крик и, глядя поверх головы Линка, увидела два приближающихся к ним силуэта.

– Мне кажется, это Лорен. Но кто рядом с ней?

Линк встал, отряхивая с шортов песок. Он подождал, пока две фигуры не подошли к ним вплотную.