Если проводница находила нужным, она сообщала какую-то информацию сама.

За что ей отдельная репортёрская благодарность.

…Рассеянный свет раннего утра робко просочился в маленькие подпотолочные окошки длинного, «трамвайчиком», полуподвального помещения. Двухэтажные нары, сооружённые по всей длине стен, были сработаны из деревянных досок, обтянутых войлоком, и сучковатых круглых столбиков до потолка через каждые пару метров.

Здесь и похрапывали, в обнимку со своими пожитками, сталкеры. Десятка полтора человеков. Запах ночлежки практически не отличался от запаха ночного плацкарта, спального вагона третьего класса в поезде дальнего следования. Доминирующие запахи там и тут – смрад вчерашнего курева и вонь «стоячих» носков.

Солнце ещё не взошло. Но пятеро из переночевавших здесь уже не спали. Шнуровали высокие ботинки, затягивали пояса, поправляли лямочки, вешали, крепили, вставляли всевозможные примочки в неповторимые, самодельные крепления. Юзали ремни винтовок, чтобы не цеплялись они за карманы и «торчунки» всевозможные. Коротко говоря – тщательно готовились к переходу.

Дверь в торце барака тихонечко скрипнула и отворилась. На пороге стоял Семёныч, поблёскивая своей лысиной в полголовы, обрамлённой густым плетением седых волос. Лампа накаливания, подвешенная под потолком в импровизированном абажуре из полусферы простреленной армейской каски, то и дело мигала от перепадов напряжения.

– Ну где вы там, басмачи, готовы?.. – прошептал старик и призывно махнул рукой, маня за собой.

Сталкеры быстро сгребли остатки разложенных вещичек в рюкзаки и, закинув их за плечи, потянулись за старым контрабандистом.

– Семёныч, ты ж не бедуешь. Почему не сменишь телогрейку древнюю на «автономник» армейский? Только не говори, что денег нет.

Луч шагал за спиной хозяина и во всех деталях рассмотрел замусоленное отголосье позапрошлой эпохи.

– Малый ты ышо, хоть и перевалило за полтинник не упомню когда! Никак не уразумеешь: тепло-то – оно разное бывает. Какое – греет-жарит кожу, а какое и косточки тепли́т, и душу подугливает…

Подымаясь по лестнице, Старик даже не затруднил себя обернуться, однако его нравоучение сталкер отчётливо расслышал. Усмехнулся ностальгически… Уж за кем, за кем, а за этим дедушкой право его поучать закреплено официально, на законном основании, так сказать. Хотя здесь правила большого мира и недействительны, но в данном конкретном случае Луч безоговорочно соглашался на ученический статус.

Лестница вывела к промежуточному пролёту. Здесь Старик остановился. Железобетонные ступеньки взбегали отсюда к площадке, расположенной непосредственно перед открытой дверью в помещение бара. Там, за проёмом, сейчас царила тишина. Не то что вчера… Луч моментально вспомнил вчерашний вечер, когда он, разогретый спиртом, потреблённым у костров, завалился к стародавнему знакомцу.

Единственному в Зоне и околозонье человеку, который ЗНАВАЛ его в прошлой жизни. Там, в большом мире. Очень-очень давно! Был тогда сталкер ещё совсем юным и даже в бреду представить не смог бы, что когда-нибудь превратится в добровольного пленника ЧК. Мечтал о карьере портфельного инвестора или биржевого брокера, наивный такой подросток…

Основы экономики им преподавал этот дедуля, с виду совсем дряхлый. В то время – Игорь Павлович Семёнов, более чем крепкий молодой мужчина, по которому сохла не одна старшеклассница… Как же всё-таки неисповедимы судьбы человечьи! Где-где, а в Чёрном Краю встретить своего школьного учителя, это «ппц», как некогда выражались ровесники будущего Луча.

Ух и оторвались же они вчера! Семёныч, по обыкновению, всё пытался поучать и вразумлять бывшего ученика. Каждый раз, когда Луч с ним встречался, традиционно повторялось это педагогическое пиршество. Оба радовались, что ещё живы, что снова подфартило встретиться… И всё это роскошное общение проистекало под «Никитский сад», отголосок ещё более старой эпохи, юности учителя. Хороший такой, крымский, коньячный, да ещё пятизвёздочный отголосок. Хотя если отсчёт звёзд вести от даты начала хранения, то и не сосчитать их, как на небе.

Старик – стариком, в обед сто лет, а держал заведеньице вполне бодрое, стилистически выдержанное. Деваха упругая шест полировала постоянно. Не то что модные нынче клетки и лестницы… Интерьер соответственный, музон всегда в тему и по ушам не лупил. Набору алкогольному мог позавидовать любой столичный ресторан, ну, это неудивительно, при доходах Старика… И зачем ему столько денег в таком почтенном возрасте?

Луч наотрез не понимал, зачем. Хотя, быть может, это просто душа бухгалтера млела от обладания солидным финансовым состоянием?..

Жмотом слывёт зонный ветеран Семёныч. Но здесь, в Черноте, иначе и нельзя. Репутация!.. Поэтому о том, что учитель выдал ученику полный походный комплект и деньгу подкинул за просто так, никто узнать не должен. Ни в коем случае не должны видеть клиенты пацанячью радость в глазах прижимистого хозяина «Чапаева».

Ту самую, памятную Лучу с юности, когда Игорь Палыч втайне от директрисы позволил им шампусик пронести на дискотеку новогоднюю… Эх, удался тогда праздник! Мужик мировой был, что тут ещё сказать. И остался в глубине души… Вот только не может никак отделаться от профессиональной привычки учить-поучать, на путь истинный направлять.

Семёныч порылся в широком кармане ватных штанин и извлёк связку ключей. На промежуточной лестничной площадке имелась железная, всегда запертая дверь. Со вчерашнего вечера Луч знал по секрету, что об истинном назначении её мало кто догадывается. Старик вставил длинный ключ в хорошо смазанный замок. По ту сторону что-то зашумело и глухо грюкнуло.

– Та-ак, соколята, скинулись по петушку, – обратился бармен к сталкерам.

Все сунули по пять тысчонок в его широкую ладонь. Луч – тоже. Для конспирации.

Насколько был хорошо смазан замок, настолько без внимания остались старые петли. Страшный скрип мог и мёртвого поднять. Хорошо, что «Чапаев» ещё не открылся для посетителей, пустой совсем!

– Значицца, так, ребятишки. Немец будет сегодня за старой котельной. Подтянетесь на берег и ждите, когда перископ вынырнет. Вас там должно пять штук торчать, иначе не всплывёт даже. Дальше сами знаете, не впервой. Ну, с Богом! Давай, давай, соколики, с хабаром возвращайтесь. На этой недельке успеете – с меня дармовой «мартини».

Сталкеры привычной, «крейсерской» трусцой побежали по тёмному коридору, ведущему далеко за стены посёлка. Необходимость его использования навязана была Стариком. Только он в этой местности имел гидроакустический передатчик и только он знал, где будет подлодка и в какой час, а светить канал не хотел. Все движения от глаз посторонних лучше скрывать. Лишним знать не следует о новом приработке Семёныча.

Сырой туннель вёл к цилиндрическому зданию насосной станции. Лампы в решётчатых плафонах давно сдохли, и путь освещали лишь мельтешащие круги света от сталкерских фонариков. В мелкие лужи под ногами капельно подливались с потолка очередные порции воды. Стальная дверь корабельного типа завершала кирпичный коридор. По вздутым облущенным остаткам краски можно было определить, что некогда она была зёленого цвета.