В Высоком Граде же, где с понижением социального рейтинга становился вопрос не просто выживания, а тяжелой борьбы за саму возможность выживания, по памяти Олега было все много жестче.

Ну а вторым сложным моментом в собеседовании с местной молодежью оказалось то, что здравоохранение на Полигоне отсутствовало, совсем. И многие из подростков были со следами давних увечий, язвами и следами плохо заживающих ран. Люди здесь, в подвале мусорного города, просто гнили, вместе со скидываемым на них мусором. И увидев возможность, к нам сюда сегодня пришли (или их принесли), даже те, кто в обычные дни самостоятельно ходить просто не мог.

Я, верный принятой стратегии делегирования полномочий, на собеседовании просто присутствовал – общался по максимуму Гек. И когда он закончил с последним подростком, опрашивая по заранее составленному списку, я собрал всех пришедших и попросил ждать нашего решения до момента прибытия капсул. И неожиданно для себя добавил, что шанс выбраться в нормальный мир через виртуальную реальность получат все.

Расчувствовался что-то, в чем себя даже укорил – когда ведешь кого-то к счастью, места для эмоций и сострадания быть не должно. В принципе. Как у военного хирурга в полевом госпитале – который, если включит эмпатию, и боль от каждой ампутированной конечности будет пропускать через себя, быстро внутренний ресурс исчерпает.

Когда закончили с собеседованиями – а это было уже далеко к вечеру, Войцех меня уже ждал. Причем ждал вместе с тщательно проработанным планом действий. Углубившись в схематичную инфографику проекции тактического анализатора, я за четверть часа просмотрел этапы предполагаемой операции, и только поднял сжатый кулак в знак согласия.

По плану участвовать должны были втроем – Войцех, Василий и я. Чумба и Гек оставались здесь, охранять наш пункт постоянной дислокации от возможных поползновений. Ну а Чумба нас еще и подстраховать в процессе должен, встретив на границе района.

Несмотря на то, что выходить нам предстояло в Джанктаун, условно «благополучный» и даже частично патрулируемой экипажами полиции район, сильно надолго сборы и подготовка не растянулись. Тем более что масок, подобных той в которой я был в Кобрине, при знакомстве с Моисеем Яковлевичем, у нас не было. Подобная маскировка – для нас сейчас, стоит не просто дорого, а очень дорого. И, кроме того, требует не только денег, но и связей. Ведь для того, чтобы не привлекать внимания систем слежения и контроля нужна коррекционная маска и легенда личности по типу той, что сейчас у меня в роли Драго Младича.

Есть еще один тип изменения внешности для того, чтобы не привлекать внимания камер. Более дешевый, и требующий наличие коррекционной маски на лице. Это маскировка без проработки легенды – как например, маска «Василия Спиридонова», в облике которого я спасал Анжелу Шиманскую в Высоком Граде. Спасал Анжелу, пока сам Василия Спиридонов, личность которого я временно на себя надел, сладко спал в своей кровати. Спал до того момента, пока меня не засекли, а самого Василия не разбудили вломившиеся в его квартиру силовики.

«Прости, Василий» – вспомнив об этом, ощутил я укол совести.

Подобная маскировка делается довольно просто – в 3D принтере печатается коррекционная маска чужого лица, а очкам или личному терминалу прошивается код чипа АйДи владельца. Но в таком случае присутствует серьезная опасность: если владелец настоящей личности в момент нахождения носителя его маски в поле зрения камер совершит, допустим, покупку в Сети или просто выйдет на улицу на другом конце города, система в автоматическом режиме засечет «двойной присутствие». И это станет поводом для мгновенной отправки нарядов к обоим.

Несмотря на подобную опасность, подобный вариант являлся, для сокрытия собственного лиц, самым для нас сейчас подходящим. Но печальным было то, что в моей команде сейчас отсутствовал человек, который умел бы в условии ограниченного ресурса заменять коды считывания чипа так, чтобы не оставить следов. Да и аппаратуры у нас не было подходящей – даже коррекционную маску не напечатать.

Так что выходить нам предстояло грубо и по старинке – крадучись и избегая ока камер. Но ото всех камер не убежишь, поэтому Войцех раздал нам с Васей тонкие прямоугольники, похожие на аккумуляторы кнопочных сотовых телефонов. Это были батареи глушилок – и мы сразу вставили их в предназначенные для них карманы курток. Теперь только активировать, и для взгляда камеры фигура становится размытым силуэтом.

Наши лица от взора камер должны были размыть создающие помехами дуги стандартных визоров – носимых большинством населения Занзибара. На линзы, а тем более на глазные импланты у основной массы населения здесь денег просто не было, так что визоры, проецирующие перед взором интегрированную с личным терминалом дополненную реальность, можно было увидеть повсеместно в любой районе Занзибара. У нас же визоры были кроме всего прочего были генераторами помех размытия лица.

Понятно, что появление подобных кадров в поле зрения системы наблюдений – это уже засвет и отправка патруля. Но личности наши такая маскировка скроет, так что нужно будет лишь патрульным не попасться.

Кроме этого, все три пары очков Войцех соединил простенькой, максимально урезанной функционалом тактической сетью, загрузив в нее план операции. Что характерно, когда мы с Василием активировали едва видные, прозрачные голубоватые полоски визоров, получая перед взором пространство тактической сети дополненной реальности, Войцех этого делать не стал. И я окончательно убедился в правильности своих недавних предположений о наличии у него глазных имплантов, замаскированных под человеческие глаза.

Закончив сборы, проверив работу систем размытия лиц и силуэтов, мы перевели маскировку в режим ожидания и – выключив белые эмблемы демонов на куртках, выдвинулись.

Идти пришлось долго, петляя между многочисленными помойками. Несколько раз неподалеку падали грудами мусорные мешки, приземляющиеся на землю с гулким стуком. Будь мы местными охотниками за мусором, выход можно было бы считать удачным – усмехнулся я. Прямо приманиваем удачу. Но охотиться нам сегодня предстояло отнюдь не за мусором. И я очень надеюсь, что Фортуна будет к нам благосклонна, подкинув не только пару мешков с мусором.

Выйдя за пределы Полигона, формально заканчивающегося за забором недостроенного Солнечного, мы теперь двигались по Джанктауну. Это был тесный район блочных одинаковых высоток, стандартный для протекторатов. Идеальное место для того, чтобы заселять нижний срез среднего класса граждан – на первых этажах соты капсул, выше квартиры студии, а с двадцатого по двадцать пятый этаж уже привычные в моем понимании квартиры. На последнем этаже в таких высотках иногда даже пентхаусы присутствуют. Именно в подобной, построенному по такому же проекту высотке до нашего знакомства жила в Высоком Граде Барбара Завадская – к которой я, было дело, заходил в гости собирая «материал для школьной газеты».

В Джанктауне обитал самый нижний средний класс. И этот район был «желтым», считаясь условно благополучным – социальный рейтинг здесь сохранялся в общем плюсе, если брать среднее по району. Но происходило это больше оттого, что полиция и око регистраторов здесь просто не представлена по максимуму.