– Для грузина ты много знаешь про Финляндию, – спокойно заметил он.

– Финляндия важна для России. Разрядка между нами дает результаты, она надежна и служит уроком всему миру, доказывая, что антисоветская пропаганда американского империализма – миф.

Эрикки улыбнулся:

– Сейчас не время для политики, а? Уже поздно. Чего ты от меня хочешь?

– Дружбы.

– А-а, попросить ее легко, но, как ты наверняка знаешь, дать ее для финна непросто. – Эрикки дотянулся рукой до буфета, на котором стояла почти пустая бутылка водки и две стопки. – Ты шиит?

– Да, но не очень хороший, да простит меня Аллах. Я иногда пью водку, если ты об этом.

Эрикки наполнил две рюмки:

– Твое здоровье! – (Они выпили.) – А теперь, пожалуйста, давай к делу.

– Бахтияра и его американских лакеев не сегодня завтра выкинут из Ирана. Скоро Иранский Азербайджан закипит, как котел, но тебе бояться нечего. Люди о тебе высокого мнения, как и о твоей жене и ее семье, и мы бы хотели, чтобы ты… чтобы ты помог принести мир в эти горы.

– Я просто пилот вертолета, который работает на британскую компанию по контракту с «Иран лес», и я вне политики. У нас, финнов, нет политики, разве ты забыл?

– Мы друзья, да. У нас общие интересы: установить мир во всем мире.

Огромный кулак Эрикки с грохотом обрушился на стол, неожиданность этого всплеска ярости заставила русского вздрогнуть. Бутылка опрокинулась, покатилась по столу и упала на пол.

– Я дважды вежливо просил тебя перейти к делу, – спокойно произнес Эрикки. – У тебя десять секунд.

– Очень хорошо, – процедил Ракоци сквозь зубы. – Нам требуются ваши услуги для доставки групп в лагеря в течение нескольких следующих дней. Мы…

– Что за группы?

– Муллы из Тебриза и их сторонники. Нам требу…

– Я получаю распоряжения от компании, не от мулл, не от революционеров и не от людей, которые приходят ночью и с оружием. Тебе это понятно?

– Вы обнаружите, что будет лучше, если вы научитесь понимать нас, капитан Йокконен. Как это обнаружат и Горгоны. Каждый из них, – со значением произнес Ракоци, и Эрикки почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. – «Иран лес» уже повержена и на нашей стороне. Они дадут вам необходимые распоряжения.

– Хорошо. В этом случае я подожду и посмотрю, что это будут за распоряжения. – Эрикки поднялся и выпрямился во весь свой огромный рост. – Спокойной ночи.

Русский тоже встал и уперся в него обозленным взглядом:

– Вы и ваша жена слишком умны, чтобы не понимать: без американцев и их вонючего ЦРУ Бахтияру конец. Этот сумасшедший выродок Картер перебросил американских морских пехотинцев и вертолеты в Турцию, послал американский военный флот в Персидский залив, оперативное соединение в составе атомного авианосца с кораблями сопровождения, морскими пехотинцами, самолетами с ядерным оружием на борту, целый военный флот и…

– Я этому не верю!

– Можешь поверить. Клянусь Богом, они, несомненно, пытаются развязать войну, а мы, конечно же, вынуждены отреагировать, мы должны противопоставить военным играм военные игры, потому что они, разумеется, станут использовать Иран против нас. Это полное безумие… нам не нужна атомная война… – Ракоци всем сердцем верил в то, что говорил, слова вылетали сами по себе.

Всего несколько часов назад его начальник сообщил ему, что все советские вооруженные силы в приграничном районе приведены в состояние повышенной боевой готовности – всего один шаг до полной – из-за приближающегося к Персидскому заливу авианосного флота и все базы ракет с ядерными боеголовками получили аналогичные приказы. Хуже всего, были отмечены массовые передвижения китайских войск вдоль всей пятитысячемильной границы с Китаем.

– Эта сука Картер с его долбаным Договором о дружбе с Китаем собирается стереть нас с лица земли при малейшей возможности.

– Что будет, то будет, – произнес Эрикки.

– Иншаллах, да, но зачем становиться псом на побегушках у американцев или у их столь же подлых союзников, англичан? Народ победит, мы победим. Помогите нам, и вы не пожалеете об этом, капитан. Нам лишь нужны ваши навыки на несколько дней…

Внезапно он замолчал. Стала слышна поступь приближавшегося бегом человека. В тот же миг нож оказался в руке Эрикки, с кошачьей быстротой он выскользнул из-за стола и встал между входной дверью и дверью в спальню. Входная дверь распахнулась.

– САВАК! – выдохнул человек с порога, потом повернулся и исчез.

Ракоци метнулся к двери, схватил свой автомат.

– Нам требуется ваша помощь, капитан. Не забудьте! – Он растворился в темноте.

Азаде вошла в комнату. Палец на спусковом крючке, лицо белое как мел.

– Что он там говорил про флот? Я не поняла.

Эрикки рассказал ей. Она была явно потрясена.

– Это значит, будет война, Эрикки.

– Да, если это случится. – Он надел свою парку. – Оставайся здесь.

Он вышел и закрыл дверь за собой. Теперь он видел свет приближающихся автомобильных фар, машины неслись по ухабистой грунтовой дороге, соединявшей базу с шоссе Тебриз – Тегеран. Когда его глаза привыкли к темноте, он различил две легковые машины и армейский грузовик. Через мгновение головная машина остановилась, и полицейские и солдаты, разворачиваясь веером, двинулись в ночную тьму. Командовавший ими офицер отдал честь:

– А-а, капитан Йокконен, добрый вечер. Мы слышали, здесь появились какие-то революционеры или коммунисты из Туде, нам докладывали об автоматной стрельбе, – сказал он на безукоризненном английском. – Ее высочество в порядке? Проблем нет?

– Нет, теперь нет, спасибо, полковник Мазарди. – Эрикки довольно хорошо знал его.

Полковник был двоюродным братом Азаде, начальником полиции в этом районе Тебриза. Но САВАК? Это что-то новое, беспокойно подумал он. Если он в САВАК, значит в САВАК, я ничего не хочу об этом знать.

– Входите.

Азаде была рада видеть родственника, она поблагодарила его за появление, и они рассказали ему, что произошло.

– Русский сказал, что его зовут Ракоци, Федор Ракоци? – спросил Мазарди.

– Да, но это была явная ложь, – ответил Эрикки. – Он должен быть из КГБ.

– И он так и не сказал вам, зачем им понадобилось облетать все лагеря?

– Нет.

Полковник на минуту задумался, потом вздохнул:

– Значит, мулле Махмуду захотелось полетать, а? Глупая это идея – так называемому служителю Бога отправляться в полет. Очень опасная, особенно для мусульманина-марксиста. Какое святотатство! Мне рассказывали, что, летая на вертолете, очень легко вывалиться из него. Наверное, нам нужно пойти навстречу его пожеланиям. – Полковник был высоким, очень красивым мужчиной на пятом десятке, его мундир выглядел безупречно. – Не волнуйтесь. Эти подстрекатели скоро вернутся в свои изъеденные вшами лачуги. Скоро Бахтияр отдаст нам приказ приструнить этих собак. И этот крикун Хомейни – мы быстро заткнем ему пасть. Французы должны были надеть на него намордник сразу же, как он у них появился. Эти безвольные дураки. Глупцы! Но с другой стороны, они всегда были слабаками, лезли всюду, выступали против нас. Французы всегда относились к Ирану с ревностью. – Он поднялся. – Дайте мне знать, когда ваш вертолет будет готов подняться в воздух. В любом случае мы вернемся сюда через два дня перед рассветом. Будем надеяться, что мулла и его друзья, особенно этот русский, возвратятся.