И я поехала смотреть квартиру, которую мне отдал Игорь. Я поехала смотреть свою квартиру! Посмотрю и решу – продавать или ремонтировать. Даже если там нельзя жить, переночевать один раз точно можно. В любом случае это первое моё жилье. Моя первая квартира, из которой меня больше никто и никогда не выгонит.

Я нашла адрес в документах. В папке с бумагами лежали связка ключей и отчёт по оценке. Я начала было его читать, но потом передумала. Зачем читать про всё то, что там не так? Я же всё равно туда еду. По большому счёту если она мне не понравится, я продам эту квартиру и куплю другую. Тут же были фотографии дома, парадной и квартиры. Тех, что я посмотрела, вполне хватило, чтоб понять, Игорь не врал. В плачевном состоянии была не только квартира, но и сам дом.

– Ну что ж, Песец, посмотрим, что приготовила нам судьба?

– Гав! – мой пёс был за любой кипиш, лишь бы только без голодовки.

Меньше чем за час навигатор приводит меня к нужному адресу, но беда в том, что припарковаться там невозможно. И я еще полчаса колесю по прилежащим улочкам. В конце концов мне удается пристроить машину на проезде между Дегтярной улицей и Суворовским проспектом. С большим трудом я втискиваюсь на узкое пустое место.

Пёс, всю дорогу невозмутимо спавший, поднимает мордочку, а потом и вообще вскакивает на сидении. Розовый язык свешен, хвост ходит ходуном из стороны в сторону. Все новое манит его своей неизвестностью.

Я сижу в машине и собираюсь с духом, чтоб выйти. Мне немного боязно идти первый раз в неизвестную квартиру. Отцепив ремень безопасности, я поднимаю глаза и вижу через лобовое стекло машины, что на меня смотрит Бог. Расправив руки для объятий, Он как будто говорит мне: «Я с тобой. Всё будет хорошо». И мне становится неловко под Его взглядом, ну что я расклеилась, в мире столько страданий, а я от любви умираю.

Я припарковалась у какого-то храма. Их в Питере превеликое множество, и какой это – я не знаю. Я лишь вижу, как с белой стены на меня смотрит Бог. У его ног стоит красная лампада. В ней горит свет. И то тепло, которое идет от этого изображения Христа, согревает меня. Там ещё что-то написано, но я не могу разобрать слов. Небольшой золотой крест над изображением сродни чуду.

Серая морось декабря может быть не понятна тем, у кого зима – это холодно. А для меня это данность. Сейчас два часа дня, но из-за туч кажется, что вот-вот стемнеет. Влажно и под ногами хлюпает, когда я выхожу из машины. Я беру свою сумочку и вешаю её через плечо. Потом достаю щенка и крепко прижимаю к себе. Он напуган, в его короткой жизни ещё не было столько людей и машин.

Я иду к нужному дому, а сбоку от меня остаётся Рождественская церковь. Я посмотрела в интернете ее название. И мне хочется туда зайти. Я беру и заворачиваю на парадную лестницу вместо того, чтоб идти мимо. Мне немного страшно, я редко бывала в церкви. Может быть, лишь несколько раз в жизни. Я не знаю ни одной молитвы, и тема Бога мне не близка. Мне кажется, строгая тетя на входе выгонит меня, ведь я не только с собакой, но и с непокрытой головой.

Тяжёлая деревянная дверь открывается с лёгкостью, и я захожу внутрь. Первое, что меня поражает, это тишина и пустота. В храме как будто никого нет. Нерешительно оглядываясь по сторонам, я делаю несколько шагов вперёд. С правой стороны табличка «Свечи, записки, иконы» и стрелочка вбок. Я следую по указателю и попадаю к маленькому столику и стойке со свечками и иконами. Я еще не понимаю, зачем сюда пришла.

– В церковь с собаками нельзя, – слышу я строгий голос женщины из-за стойки.

– А что плохого сделали собаки Богу и людям? Я не могу оставить его одного на улице. Он маленький и без поводка.

– Ничего плохого. Правила такие. Сейчас начнется служба. Животное может отвлечь батюшку.

– Понятно, – говорю я со вздохом недовольства и поворачиваюсь к выходу.

– Ну куда же вы, давайте я его подержу. А вы идите.

– Неудобно как-то. И я, кажется, ни разу не была на службе. Я не знаю, что нужно делать.

Милая женщина преклонных лет выходит ко мне из-за стойки и протягивает руки.

– Нужно молиться. Вот вам бумажка, на которой напишите имена тех, за кого хотите помолиться. Я батюшке отдам.

Я забираю маленький белый квадратик из рук женщины и пишу там имя Валеры и свое. Мне вдруг становится очень важным помолиться за нас. Женщина относит записку батюшке и возвращается с платком в руках.

– Вот, наденьте и дайте мне вашего песика. Идите. Служба уже началась.

Большой просторный зал с панорамными полукруглыми окнами и белыми стенами. Иконы в золоченых рамах. Пахнет ладаном и воском. Впереди иконостас. Перед ним икона. К ней поставлен столик, на котором лежат молитвенник и крест. Батюшка уже поёт, за его спиной справа стоит женщина. Я встаю слава и замираю. Мне кажется, я даже перестаю дышать на мгновение. Нереальным кажется то, что происходит вокруг.

Магия голоса батюшки проникает в моё сердце. Я перестаю бояться. Страх будущего отпускает меня. Я кажусь себе такой маленькой, а мои горести незначительными. Со всех сторон на меня смотрят лики святых. Я пытаюсь понять, что выражает для меня их взгляд. Что они хотят сказать мне? Зачем я здесь сегодня?

Служба длится пятнадцать минут. Батюшка крестит нас в конце. Я уже собираюсь развернуться и уйти, но вижу, как вторая женщина пошла к иконе. Я смотрю за ее действиями, а потом повторяю их. Припадая губами к лику Богоматери, я прошу ее помочь моему любимому разобраться со своими трудностями.

Из церкви я выхожу другим человеком. Я успокоилась и увидела в этом знак, что всё будет хорошо. Принятие, я увидела именно это в ликах святых. Я почувствовала, что я не одна в этом мире, полном бед и отчаяния. Я попросила у Бога помощи и верила, что он поможет.

Я долго роюсь в сумке и наконец нахожу холщовый мешочек. Я совершенно забыла про подарок тёти Аси, а сегодня на службе вспомнила. На ступеньках крыльца Рождественской церкви с Песцом подмышкой я дрожащими руками развязываю свёрток и достаю самый обычный серебряный крестик на простой серой веревке. Сложно через пуховик и шарф его надеть, но мне очень важно сделать это прямо сейчас. Пусть я не исповедовалась, но мне как никогда нужна помощь Бога и рода.

Решительной походкой я пошла дальше искать свой дом. Мне перестало быть больно и страшно, мне стало интересно – что же дальше.

Я перешла Суворовский и пошла в сторону к Греческому проспекту. Мой дом где-то тут, на 6-ой Советской. Я сразу поняла, который именно. Среди отреставрированных величественных зданий он был один такой. Частично в лесах. Цвета серо-зелёной грязи. С облупленной штукатуркой и без намёка на лепнину – гладкий унылый фасад с четырьмя симметричными балконами. Он был как бельмо на глазу у остального великолепия.

Одна парадная на весь дом. Пять этажей. Цокольный, как видно, не жилой, с заколоченными окнами. На первом – ржавые решетки и побитые стекла. Кое-где горит свет, но в целом вид унылый и запущенный. Обшарпанные деревянные двери парадной без намека на домофон – до сих пор кодовый замок. И как же мне попасть в эту крепость? Вспоминаю, как мы разгадывали код в детстве, и делаю то же самое. Нужно нажать самые затёртые кнопки, и сим-сим откройся!