Напомнив ему, что цивилизованные люди обычно испытывают голод при приближении обеденного времени, Марти получила остатки жареного мяса и хлеб. Однако Ночное Солнце даже не придержал вороного скакуна. Изголодавшаяся Марти съела все до последнего кусочка в тайной надежде, что ее похититель умрет от голода. Если это и задело его, то он не подал виду.

Марти не знала, сколько прошло времени, но по тому, как ныло все ее тело, предполагала, что минуло часов шесть. А они все продолжали свой путь.

И с каждым новым часом ненависть Марти к хладнокровному дикарю все росла. Если она когда-нибудь и сомневалась, что индейцы не имеют ничего общего с белыми людьми, теперь все сомнения рассеялись. Ночное Солнце обладал сверхчеловеческой силой, терпеливо выносил бесконечные неудобства и был абсолютно равнодушен к ее оскорблениям.

Неужели его не трогали и прелести Марти?

Слишком измотанная, она не флиртовала этим вечером с бесчувственным индейцем. Но быть может, завтра Марти сделает попытку расшевелить его. Если ей удастся очаровать индейца, она усыпит внимание своего тюремщика и ускользнет от него. Нужно лишь выкрасть вороного и скакать прямиком к Денверу! Ах, почему она не попыталась сделать это раньше? До сих пор ни один мужчина не устоял перед ней, когда Марти кокетничала. Наверное, даже индейцы становятся уязвимыми, столкнувшись с очаровательной белой женщиной.

— Мы когда-нибудь остановимся? — сердито спросила Марти.

— Вскоре.

— Твое «вскоре» означает на рассвете. А я не могу ехать дальше, не поспав.

— Знаю. — Мельком взглянув на девушку, он отвернулся. — Засыпай.

— Прямо так? — Марти уставилась на него. — Я же не одна из ваших проклятых… — Она прикусила язык, чтобы не сказать «скво». — Индейцы, может, и в состоянии спать верхом на скачущей лошади, а я нет.

— Тогда тебе придется подождать.

— Будь ты проклят! Я ненавижу тебя, ненавижу! — Марти скрестила руки и неохотно опустила голову ему на грудь, понимая, что ни на секунду не сомкнет глаз, пока этот бессердечный чурбан не остановит коня на ночь.

Марти поглядела на его красивое лицо, посеребренное лунным светом, и ее гнев испарился. Видимо, почувствовав, что девушка задрожала, он крепче прижал ее к себе. Марти притихла. Опасно провоцировать похитителя, не следует рисковать. Марти решила больше не жаловаться, сколько бы ни продолжалось их изнурительное путешествие. Она будет тихо сидеть в его объятиях и попытается отдохнуть, насколько это возможно в таком положении. Конечно, о сне нет и речи.

Это была последняя мысль, промелькнувшая в голове Марти, перед тем как она закрыла глаза и заснула.

Ночное Солнце заметил, что девушка забылась сном, опустил свои черные глаза на Марти и осторожно подвинулся так, чтобы ее голова заняла удобное положение у него на груди.

Ее шелковистые темные ресницы отбрасывали тень на бледные щеки. Во сне она выглядела такой невинной! Выражение рта Марти смягчилось, влажные губы слегка приоткрылись, обнажив белоснежные зубы. Блестящий локон упал на щеку, полная грудь легко вздымалась.

Ночное Солнце отвел локон с прекрасного лица и опустил его на обнаженное плечо Марти.

Он ощущал тяжесть в груди, непрошеные эмоции пробудились в нем. Она так нежна и беспомощна! Спит, как ребенок на руках у любящего отца.

Ночное Солнце отвел взгляд от девушки, заставив себя вспомнить о том, почему она оказалась в его власти. Вспомнил он и о другом доверчивом ребенке, когда-то тоже не обделенном родительской заботой.

Воспоминания захлестнули его. Звуки, образы, запахи того рокового утра, после которого минуло много лет.

Тем морозным ноябрьским утром 1864 года он крепко спал в теплом типи рядом со своим дедом, Бредущим Медведем. Спал и весь лагерь Черного Котла. Чейеннский вождь поверил словам белого начальника, Скотта Энтони, который обещал, что чейенны будут находиться под защитой форта Лайон до тех пор, пока стоят лагерем на Сэнд-Крик в Колорадо. Уверенный в безопасности своих людей, вождь не расставил ночных дозорных.

Десятилетний Ночное Солнце проснулся при первых ружейных выстрелах и ржании лошадей. Сначала он не испугался, решив спросонок, что начинается свадебная церемония, которую с нетерпением ждал много недель.

Мальчик заехал на своем любимом пони далеко от дома в Паха-Сапа, в зимний лагерь Черного Котла на Сэнд-Крик в Колорадо. Здесь ожидалось грандиозное празднество: свадьба его лакотской тетушки, Красной Шали, со знатным чей-еннским воином, Поражающим-Всех-Врагов. Вместе с Красной Шалью приехали все родственники: его мать Чистое Сердце, дед Бредущий Медведь и бабушка Кроткая Олениха.

Чейенны были преданными друзьями лакотов, и Черный Котел радовался, что его сильнейший воин берет в жены дочь уважаемого лакотского вождя, Бредущего Медведя. Черный Котел, радушно принимавший гостей, имел все основания для довольства этой зимой.

Впервые за год его племя чувствовало себя в безопасности. Белые люди неплохо отнеслись к ним. Черный Котел очень радовался этому.

Солдаты в форту Лайон пригласили индейца к себе, внимательно выслушали и обещали ему и его народу покровительство. Теперь незачем бояться солдат.

Не прошло и часа после появления лакотских гостей, как Черный Котел выставил перед старым другом, Бредущим Медведем, свои сокровища. Широкая улыбка появилась на бронзовом лице. Чейеннский вождь выпятил грудь, показывая медали, которые Великий Отец, Авраам Линкольн, вручил ему, когда он посетит Вашингтон. Пораженный Ночное Солнце потянулся к сверкающим серебряным медалям, но тут почувствовал тяжелую ладонь деда у себя на плече. Он посмотрел на строгое лицо лакотского вождя и заметил зависть в глазах старика.

Ночное Солнце попятился, но, не удержавшись, присвистнул от восхищения, когда Черный Котел любовно развернул флаг Соединенных Штатов, подаренный ему полковником Гринвудом, комиссаром по делам с индейцами. Мальчик затрепетал, когда чейеннский вождь торжественно повторил заверения полковника Гринвуда в том, что «пока этот стяг развевается над лагерем, ни один солдат не выстрелит в вас».

Бредущий Медведь покачал седеющей головой.

— Это хорошо. Твои и мои люди могут наслаждаться долгим миром и больше не бояться белых солдат, — произнес он на лакотском наречии, которое понимал Черный Котел.

Черный Котел, просияв от радости, положил ладонь на широкое плечо Бредущего Медведя:

— Горжусь тем, что убедил моего лакотского друга. Его любимый внук, — он посмотрел на Ночное Солнце, — и все его люди находятся в полной безопасности в моем зимнем лагере.

Два гордых вождя пожали друг другу руки. Теперь Бредущий Медведь улыбался.

— Пусть начинается праздник, — сказал он. И празднество началось.

Десять дней и ночей не утихали смех и веселье. Старые друзья ублажали и баловали Ночное Солнце, ничуть не смущенные тем, что его отец — белый мужчина. О нем заботились, как о других детях, и никто не называл этого мальчика полукровкой.