Зная скромность девушки, мальчик прикрыл ее. Через несколько секунд он уже разыскивал свою бабушку.

Ночное Солнце все время чувствовал стойкий запах пороха, крови и смерти. Он как безумный мчался по разрушенному лагерю в отчаянной надежде найти Кроткую Олениху. Вскоре сквозь клубы густого дыма мальчик увидел ее в пятидесяти ярдах от него. Проявляя чудеса храбрости и находчивости перед лицом смерти, она вела за собой перепуганных детей к укрытию, за деревья, растущие на краю лагеря. На руках она несла плачущего малыша, которого передала ребенку постарше, когда они добрались до сосен. Потом бабушка поспешила назад, за другими уцелевшими детьми.

— Бабушка! — закричал Ночное Солнце.

Услышав голос внука, она повернула голову, и в ту же секунду один из кавалеристов подъехал ближе и выстрелил в нее.

— Бабушка! — вновь крикнул Ночное Солнце и кинулся к ней. Она стояла на коленях в снегу, ослепленная, но живая. Ночное Солнце преклонил колени и обвил ее руками.

— Ночное Солнце! — вскрикнула она, услышав нарастающий топот копыт. Кавалерист возвращался. Ночное Солнце поднял глаза и увидел светловолосого всадника, направившего своего коня прямо на них. Оттаскивая полуживую бабушку, мальчик защищал ее своим телом от приближающейся опасности.

— Оставь ее! — крикнул он.

Молодой капитан приблизился почти вплотную, приподнялся в седле и улыбнулся. Затем, вытащив из ножен саблю, приставил ее острый конец к ключице Ночного Солнца. Рассмеявшись, отчего его зеленые глаза засветились, кавалерист, играя, провел длинную косую линию по узкой груди мальчика. Кровь хлынула из раны.

— Убей меня, солдат, или я убью тебя. — Ночное Солнце прищурился.

Зеленоглазый светловолосый капитан кивнул, вытащил револьвер и прицелился. Ночное Солнце, расставив босые ноги и не дрогнув, посмотрел на него смертельно холодным взглядом. Но не успел кавалерист нажать на спусковой крючок, как командующий отрядом приказал:

— Довольно, капитан. Уезжаем. Всадник убрал револьвер в кобуру.

— Я оставлю тебя в живых, индеец, — сказал он Ночному Солнцу и отъехал прочь, оставляя за спиной ослепленную им старуху и истекающего кровью мальчика, поклявшегося, что никогда не забудет его.

— Я не оставлю вас в живых, — проговорил Ночное Солнце. — Когда-нибудь я выслежу и прикончу вас.

— Надеюсь, ее оставят в живых, — озабоченно произнес генерал Уильям Кидд. Его лицо осунулось, глаза покраснели от недосыпания. Он поднялся из кресла и снова зашагал по комнате. — Кто же похитил ее? Почему с нами не связались? Ничего не понимаю. Ничего!

Сенатор Дуглас Бертон сделал еще один глоток бренди. Давно минула полночь. Он отведал роскошный ужин в обществе хозяйки дома Регины Дарлингтон. Она провела его по обширному поместью, пожелав прогуляться с ним при лунном свете, потом оба засиделись в кабинете за бокалом отличного спиртного. В половине двенадцатого сенатор, сославшись на усталость, поднялся в свою комнату. Заметив свет, пробивающийся сквозь щель под дверью генерала, он постучался и, войдя, увидел, что генерал ходит взад и вперед. От тревоги он не мог уснуть; его нетронутый ужин остывал на подносе.

— Генерал, — спокойно начал сенатор, — тому, кто похитил Марти, нет смысла причинять ей вред. Уверен, что ваша дочь цела.

Генерал остановился.

— Тогда почему со мной не связались?

— Не знаю. Но, несомненно, в любой день… — Сенатор пожал плечами. — Подумайте, генерал. Кто ваши враги? У кого были причины… причинить вам такое горе? Кто затаил на вас злобу?..

— Никто! Или многие. Покажите мне человека, у которого нет врагов.

Сенатор кивнул:

— Вы правы. Однако я имею в виду человека или нескольких людей, питающих к вам неукротимую ненависть.

Генерал Кидд рухнул в кресло и запустил пальцы в густые седые волосы.

— Я никогда не сделал никому ничего настолько плохого, что могло бы объяснить происшедшее. Бог свидетель, я немного упрям и честолюбив, но никогда… дьявол, я даже не убил ни одного человека, разве что южан во время войны и проклятых индейцев, а это не считается.

— Нет-нет, конечно, это нельзя принимать во внимание.

Той теплой августовской ночью, когда генерал и сенатор беседовали в особняке Дарлингтонов, в чейеннском борделе в Вайоминге бородатый, брюхастый и полупьяный золотоискатель гонялся по будуару с красными стенами за темноволосой смеющейся женщиной. Большой Бенджамин Гилберт наконец настиг хохотушку, схватил за рукав атласного платья, и веселая парочка рухнула на кровать.

Когда ублаженный золотоискатель громко захрапел, женщина обшарила карманы его штанов. Их содержимое представляло для нее мало интереса. Она не обнаружила ни сложенных банкнот, ни золотых монет. Только конверт с золотой печатью.

Она поднесла его поближе к тускло горящей лампе. Письмо было адресовано генералу Уильяму Дж. Кидду. Женщина вытащила лист бумаги и прочитала:

«Генерал Кидд!

Я держу вашу дочь в горной пограничной хижине, в шести милях на северо-запад от Денвера. Приезжайте один в течение двадцати четырех часов, и…»

Услышав движение на кровати в дальнем конце комнаты, женщина повернула голову. Громила просыпался. Она поспешно вложила письмо в конверт и засунула его в карман штанов, размышляя, откуда у Бенджамина Гилберта это письмо и имеет ли оно какую-нибудь ценность. С сомнением, покачав головой, женщина подошла к кровати. Среди ее клиентов никогда не было генерала Кидда. Иначе она, конечно, запомнила бы это имя.

Проститутка лягнула растянувшегося на кровати мужчину:

— Вставай! И убирайся отсюда. Меня ждут другие клиенты. Кряхтя и потягиваясь, он поднялся и начал одеваться.

Через десять минут широко ухмыляющийся Большой Бенджамин Гилберт вышел из комнаты, пообещав на прощание заглянуть к своей знакомой, когда вернется из Монтаны.

— В следующий раз мои карманы будут набиты золотыми самородками. — Он смачно поцеловал женщину в щеку.

— Конечно, — скептически ответила она. Бенджамин Гилберт постоянно хвастался, что к нему придет удача, с тех пор как она впервые пять лет назад узнала его. — Без них не возвращайся.

Бенджамин рассмеялся, шлепнул ее по заду, прогромыхал по лестнице и верхом выехал из города. Часом позже его остановили два бродячих воина из племени кроу, накачавшиеся виски. Взбешенные тем, что у него не оказалось денег, на которые они могли бы купить еще выпивки, индейцы прикончили золотоискателя и забрали письмо с яркой золотой печатью.

Однако ни один из них не умел читать.

Вскоре после полуночи Ночное Солнце натянул поводья и остановил уставшего и взмыленного жеребца возле ели. Внезапная остановка разбудила Марти, но она не открыла глаза, а лишь теснее прижалась к Ночному Солнцу и глубоко вздохнула, готовая вновь провалиться в дрему.