Я глянула на стол, и тут же есть захотелось: пельмени, лучок маринованный, картофель варёный, дольками порезанный. Банка огурцов солёных вскрыта.

— Ну, что застыла? Иди, — пробухтел отец. — Деньги ей дай.

Мать буквально швырнула две купюры на стол. А глаза так и пылают.

— Только быстро, доченька, — поторопил меня отец.

Кивнув, я на всякий случай зацепила своё одеяло, накинула куртку и прихватила сумку с учебниками.

Жить мне месяц в подворотнях.

В квартире же будет погром, драки, а в моей комнате окопается толпа пьяных мужиков сатиров с жёнами.

Я ещё помнила, как однажды на меня, спящую, упали два дерущихся обратившихся козла. На руке до сих пор шрам от рога одного из них. Вот тогда годика в четыре я и выскочила первый раз в подъезд. Меня подобрала баба Нюра с первого этажа. Я неделю у доброй ведьмы обитала, пока родители гуляли. Они тогда и не заметили, что дочери нет.

Никто не спохватился.

Тяжело вздохнув, я отнесла вещи в беседку и отправилась за селёдкой.

Гости не заставили себя долго ждать.

Утащив из дому ещё и плед, я приготовилась ночевать в беседке. Да, возможно, и стоило остаться дома, но не было гарантии, что в разгар веселья и обыденного мордобоя, не зацепит меня.

Я не хотела спать в комнате, где на полу развалятся ещё два посторонних тела.

Не хотела, чтобы мать, перепив, начала позорить и распекать меня прилюдно. А тут под прочно сколоченной деревянной крышей беседки тихо и спокойно, а если укрыться, то и не холодно.

Уже темнело, когда к подъезду подъехало такси, и из него вышла знакомая фигура. Отложив учебник по истории театра, я радостно вскрикнула:

— Баба Нюра, — мои ноги сами понесли меня к дорогой моему сердцу женщине.

— Диана, девочка, ты снова на улице, — сокрушённо пробормотала она обнимая.

— Мать в отпуск пошла, — тут же поделилась я своим горем.

— Ну, собирай вещи и давай ко мне.

Моей радости не было предела. Вернувшись, я быстро собрала все свои книги и побежала в гости к своей любимой соседке. Я знала, что старая ведьма сжалится надо мной и оставит у себя на ночь.

— Ну, проходи, Диана, — дважды меня приглашать и не нужно. Сложив своё добро в коридоре у входной двери, я разулась и скользнула в кухню.

— Вот беда, угостить-то тебя нечем, — старушка стояла у открытого холодильника. — В магазин побежишь?

— Конечно, для вас всё что угодно сделаю. И уберусь, и со всех шкафов сверху пыль стряхну, и окна помою…

— Да, знаю я, хорошая ты девочка, Диана. Беги за продуктами.

Быстренько купив всё, что наспех набросала в список баба Нюра, я вернулась к соседке с полным пакетом. Над нами уже активно топотали, и доносились звуки музыки. Всё ясно — у родителей веселье в разгаре.

— Сколько лет уже живём, а они всё нагуляться не могут, — пожаловалась ведьма. — И ведь управы никакой. Тебя жалко.

— Ничего, скоро я смогу жить самостоятельно, — слишком оптимистично заявила я.

— Да, когда-то будет, и будет ли ещё вопрос. А я, Диана, к дочери переезжаю. Вот отпустила она меня с тобой попрощаться. В больнице я была, обследование прошла, нельзя мне уже самой жить, сердечко шалит.

Сказать, что я расстроилась, услышав эту новость, — это всё равно, что промолчать. Меня мысль, что баба Нюра исчезнет из моей жизни, словно мешком к стулу прибила. На глазах невольно навернулись слёзы.

Я же пропаду без неё.

Зима придёт, куда я подамся, но и её жалко было. Она старенькая, ей покой нужен, а над ней в моей квартире вечные пьянки и гулянки.

— И когда вы переедите? — мой голос дрожал.

— Через три дня приедет заказанный грузовик, сгребёт моё добро, и я перееду в соседнее поселение. Мне там уже и квартиру подобрали. А эту продадут.

— Кому? — я поняла, что плачу.

— Не знаю, милая, не знаю. Может, и пустовать будет, как соседняя квартира. Но я тебе ключики оставлю. Будешь пробираться сюда. Не хотела я съезжать, пока тебе двадцать один не исполнится, но здоровье совсем никакое. Ты уж прости, милая.

Я кивнула. А у самой всё в голове не укладывалось, как я буду без бабы Нюры, она же последняя осталась, кому было дело до моих бед. Может, Благояр родителей усмирит всё-таки.

— Соседнюю квартиру купили, — прошептала я, вытерев слёзы.

— Да, — старушка встрепенулась в ожидании новостей, — и кто?

— Мужчина. Молодой оборотень. Благояр Белый.

— Ааа, — баба Нюра напряглась, — прямо-таки сам Белый. Слыхала я про их клан. Один из самых знатных у оборотней. Хвалятся своей чистой кровью. А чего это он в квартиру заселился, а не в шикарные апартаменты где-нибудь в местечке получше?

— Не знаю, — я пожала плечами, — говорит, что хочет у нас автомастерскую открывать.

— Подминают под себя городок, — старушка тяжело вздохнула, я заметила чёрные круги под её глазами.

А ведь она и вправду совсем старенькая. Права её дочь, доконают старушку мои родители.

— Подминают, баб Нюр, и правильно делают.

— Шустрые какие. Ну и как господин Белый вот к этому отнёсся.

Ведьма указала сухим старческим пальцем на потолок, жирно намекая на моих родителей.

— Сказал, что решает, а не дать ли им пинка, а меня уложить под бок.

— Это он тебе такое заявил? — глаза старушки на лоб полезли, образно говоря.

— Нет, конечно. Дружкам своим у гаража, а я услышала.

— Значит, сноб у меня по соседству, — сделала свои умозаключения ведьма.

— Нет, на самом деле он добрый. Подвёз меня в академию, когда я опаздывала, кофе напоил. На моих рычит. Хорошо, что он здесь, может, они потише станут.

— И как он внешне? Сколько лет?

— Наверное, около тридцати. Красивый очень, огромный, как шкаф, — я засмеялась и развела руки в сторону, демонстрируя габариты плеч Благояра.

— Понравился тебе? — ведьма прищурилась.

— Да, — не стала скрывать я. — Очень понравился. Я когда на него смотрю, мозг в трубу вылетает. Глупею страшно. Но я помню, баб Нюр, кто я, а кто он. Но мечтать-то не запрещено.

— Да, помечтать всегда можно. А знаешь, Диана, стара я уже, конечно, для амурных советов, но если начнёт ухаживать, так поддайся. Ничего серьёзного из этого не выйдет, но хоть будет что вспомнить. Любовь оборотня, пусть и короткая, всё же куда ярче и горячее, чем связь с сатиром.

Я засмеялась. А у самой кошки на душе заскребли. Я, наверное, как и любая юная девушка, мечтала об истинных чувствах, нефальшивых.

Эти три дня прошли незаметно. Я жила у бабы Нюры, нормально спала, ела и зубрила. Всё это время сверху доносились звуки гулянки: одни гости сменялись другими и, казалось, конца и края этому не будет.