– А я не вижу в этом ничего странного, – жестко сказала Аня. – В конце концов, каждый выбирает работу по душе. Что еще ты хочешь обо мне знать? – Шепетович слегка прищурила глаза.

– Хочу знать, куда мы пойдем после того, как выпьем пиво и сок.

– А куда ты хочешь?

– Знаешь что, покажи мне Москву. Я тут не был лет пять. За это время все изменилось до неузнаваемости.

– Это точно, – согласилась Аня. – Хорошо, так и быть, побуду твоим гидом.

Официант принес пиво, сок и нарезанную ломтиками селедку, в окружении луковых колечек, маслин и петрушки. Селедка выглядела весьма аппетитно.

– Будешь? – спросил Женя у Анны и кивнул на тарелку.

– Нет, конечно, – засмеялась та. – Я такое не ем.

– А что ты ешь?

– То, что не вредно для фигуры. Салат из авокадо, например. Или смузи из сельдерея с льняным семенем.

Евгений хмыкнул.

– А тут такое есть?

– Здесь все есть, – спокойно проговорила Аня. – Но ты не переживай, я не голодна. Мне достаточно будет сока.

Она взяла соломинку красиво очерченными губами. Женя ел селедку, пил пиво и исподтишка смотрел на ослепительно красивое лицо Шепетович. Как она ухитрилась провернуть все это с Куличенко и его друзьями? А впрочем, чему удивляться? Денег у нее куры не клюют, могла нанять кого угодно для осуществления своих планов. Надо постараться вывести ее на откровенный разговор, заставить вспомнить школьные годы.

– Так и будем молчать? – спросила Шепетович. – Селедка такая вкусная, что ты язык проглотил?

– Да нет. – Женя пожал плечами. – Обычная селедка. Я просто пытаюсь понять, как после МГУ ты оказалась в такой фирме?

– А все проще простого. Окончила универ, филфак, работы не было. А тут мама заболела. Неизлечимо. Вот и представь – мы с ней одни, отца у меня никогда не было. Ни работы, ни денег, ни друга. Я от отчаяния устроилась в школу литературу вести. Жалкие гроши, которые там получала, все до копейки уходили на лекарства и врачей. Я выбивалась из сил. Да еще эти ужасные дети!

– Почему ужасные? – удивился Евгений.

– Потому что они жестокие. Надо мной издевались, меня травили. Как будто я снова вернулась в детство. – Аня допила сок и отодвинула бокал.

Женя заметил, что губы ее дрожат.

– У тебя было плохое детство? – спросил он как можно осторожней.

– Ужасное. Но не будем об этом. По крайней мере, не сейчас. Лучше расплатимся и поедем отсюда. Я покажу тебе центр, там сейчас красиво.

Женя кивнул, стараясь скрыть досаду. Еще минута, и Шепетович готова была рассказать о своих школьных годах. Возможно, она вспомнила бы Куличенко и его компанию. Не нужно было перебивать ее! Однако настаивать на продолжении разговора было опасно, и Женя решил полагаться на случай.

Они расплатились, снова сели в машину и поехали на Пушкинскую площадь. Аня быстро позабыла о неприятных воспоминаниях юности, развеселилась и с увлечением показывала Евгению уже наряженную к новогодним праздникам Москву. Сам Женя тоже увлекся приятным общением. Они поставили машину на платную стоянку и отправились гулять по Тверскому бульвару.

Шел легкий снежок, вокруг были толпы народу, то и дело слышался смех и веселые возгласы.

– Как хорошо дома, – проговорила Аня и вдохнула полной грудью. – Я месяц не была в Москве. Соскучилась.

Это было неожиданностью. Евгений даже остановился посреди бульвара.

– Целый месяц? – Он постарался не выдать своих эмоций. Если Шепетович уезжала из Москвы, то вряд ли она могла быть организатором преступлений. – А где же ты была?

– В Таиланде.

– Отдыхала?

– Работала. Сопровождала одного коммерсанта.

Евгений кинул на Аню недоверчивый взгляд. Врет? Лицо у нее совсем не загорелое. Точно врет. Делает себе алиби. Значит – раскусила его?

– Завидую, – проговорил он как ни в чем не бывало. – Я никогда не был в Таиланде. Как тебе океан?

– Понравился. – Аня улыбнулась. – Но мы мало купались и загорали, в основном все время были на переговорах.

Она, казалось, читала его мысли. Очень странная девушка. За ангельской внешностью, похоже, скрывались сильная натура, недюжинный ум и железная воля.

Они двинулись дальше. Оба молчали, каждый погруженный в свои мысли.

– Женя, у меня идея, – вдруг проговорила Аня.

– Какая же?

– Не хочешь сходить в театр? Во МХАТ! Мы как раз возле него. И времени половина седьмого. Наверняка в кассе есть билеты.

Евгений смотрел на нее растерянно. Что она задумала? Зачем ей понадобилось тащить его в театр?

– Если ты переживаешь о деньгах, то я могу заплатить за билеты, – рассмеялась Шепетович.

– Да брось, неловко как-то. – Он почувствовал, что краснеет.

– Ничего неловкого. – Анна затормошила Евгения, продолжая смеяться тихим мелодичным смехом. – Пошли!

Они свернули с бульвара, поднялись по ступенькам и зашли в театральную кассу. Аня купила билеты в третий ряд партера.

– Я слышала про этот спектакль, что он весьма недурен, – сообщила она Жене. – Так что считай, что тебе повезло.

Они зашли в зал и заняли свои места. Евгений продолжал испытывать неловкость и волнение. К тому же ему начала писать Вика, обеспокоенная его долгим молчанием. Телефон все время звякал, принимая эсэмэски.

– Кто это тебе пишет? – поинтересовалась Аня.

– Да так, один человек.

– Девушка?

– Родственница.

– У тебя есть родственница? И где же она сейчас?

– В Энске.

– Напиши ей, что ты занят, – потребовала Анна. – В конце концов, это неприлично. Ты сидишь с женщиной и все время суешь нос в телефон.

Женя согласно кивнул и отключил звук. Он чувствовал, как теряет голову. Анна хохотала, строила глазки, то и дело кокетливым жестом откидывала свои шикарные волосы, словом, вела себя так, словно он вызывал у нее интерес.

– Скажи честно, зачем ты притащила меня сюда? – спросил он, когда она на мгновение умолкла.

– Господи, ну неужели не понятно? – Она уставилась на него яркими миндалевидными глазами. – Мои клиенты – люди очень обеспеченные, но это в основном люди торговли. Они ходят и в театры, и на выставки – все по долгу службы, потому что так велит этикет. Мне с ними сложно. Я же совсем другая, такая… такая, как ты! – последнюю фразу она выпалила прямо в лицо Жене и умолкла, наблюдая за его реакцией.

– Как я? – проговорил он с недоумением. – Разве мы чем-то похожи? Ты такая ослепительная, невероятная, а я провинциальный бирюк.

– И вовсе ты не бирюк, – ласково сказала Аня. – Ладно, потом поговорим, а то спектакль начинается…