Догадаться, что у них на уме, совсем не трудно. Вот придурки. Неужели они не заметили камер видеонаблюдения? Да нет, тот, что с рюкзаком, без конца на них поглядывает, прикидывает угол их зрения и немного смещается в сторону, закрывая собой дружка, доморощенного Ричи Рича. Не знаю, о чем они думают. Все экспонаты в музее приклеены, прибиты гвоздями, привинчены шурупами или заперты на замок.

Но только не этот.

Парень в поло опять тычет в сокола пальцем, и тот покачивается. Самую малость. Но этого вполне достаточно. Они собрались свергнуть статуэтку с пьедестала. Идиотам захотелось ее украсть.

Я оглядываюсь по сторонам. Посетителей в зале совсем немного. Я опускаю голову и направляюсь в его противоположный конец, где, если верить дурацкому плану музея для сотрудников, в стенной панели спрятано переговорное устройство. Убедившись, что меня никто не видит, я ныряю под пальму в кадке, открываю панель и нажимаю кнопку вызова охраны. Из допотопной трубки до меня доносится голос Портера.

– Это Бейли, – шепчут мои губы, – я в зале Сан-Франциско.

– Что это ты забрела так далеко от будки для продажи билетов? Да и потом, говори громче, я тебя не слышу. Или ты таким образом подбиваешь ко мне клинья? Так вот почему у тебя такой сексуальный голос! А знаешь, мне нравится.

Я тихо постанываю и всерьез подумываю о том, чтобы положить трубку.

– Заткнись и слушай меня внимательно. Здесь двое пацанов, они задумали кражу.

– Похоже, сэр, вы ошиблись номером.

– Портер! – с трудом сдерживаюсь я. – Они сейчас уволокут мальтийского сокола.

– Не суетись и оставайся на месте. Меня от тебя отделяют два зала. Я сейчас буду. Не своди с них глаз, но сама не подходи. Они могут быть опасны. Я не шучу, поэтому если что – потом не говори.

Трубка умолкает. Я закрываю панель, с непринужденным видом выныриваю из-под пальмы, усиленно делаю вид, что интересуюсь живописными полотнами, а на самом деле слежу за мальчишками. Они по-прежнему расшатывают статую сокола. Под мостом Золотые ворота проходит парочка, при виде которой парни вынуждены немного отложить намеченное злодейство. Я опять прячусь за пальмой в кадке.

Ну же, Портер, давай. Я понимаю, этот сокол не имеет никакого отношения к предметам реквизита, использованным во время съемок фильма, как и большинство других экспонатов, потому как на кадрах картины фигурируют только две статуи, одна из которых была продана с аукциона за несколько миллионов долларов. Но здесь дело принципа, и это сводит меня с ума.

– Где они? – скользит по волосам у меня за ухом теплое дыхание Портера.

Я непроизвольно прижимаю к шее плечо, и ему это почему-то кажется забавным.

– Щекотно, Райделл? – шепчет он.

Я игнорирую его комментарий, отвожу ветку пальмы и показываю ему ребят, которые опять раскачивают статуэтку:

– Вон. Белое поло и рюкзак.

– Ну не свиньи ли, а? – недоверчиво ворчит он. – Это ж надо до такого додуматься – украсть сокола!

Врать не буду, когда я вижу, что Портера это бесит в той же степени, что и меня, меня пробирает дрожь. Мне нравится, что теперь мы с ним на одной волне.

– Что будем делать? – шепчу я.

– В соответствии с инструкцией «Пещерного дворца» при задержании воров первое правило предписывает не поднимать шума. Ни погонь, ни скандалов, чтобы все было в рамках приличия. Ничего такого, из-за чего другие посетители почувствовали бы себя неуютно. Это означает, что мы должны легко и непринужденно вывести их на чистую воду.

– Не говори загадками, – шепчу я.

Портер опускает голову и тихо говорит:

– Мы позволим им ее украсть.

– Что? – Мое лицо теперь так близко от его, что я даже вижу в его карих глазах золотистые прожилки.

Разве они у него карие? Что-то я раньше не замечала.

– Ни в коем случае!

– Отчего же, именно так мы и поступим. Потом проследуем за ними к выходу и возьмем их без лишних проблем на парковке.

– Да? – переспрашиваю я, немало заинтригованная подобной перспективой.

– Теперь они вполне могут разделиться. В прошлом году у меня уже так было, двое козлов прихватили наручники Джея, в которых было на тысячу баксов золота, и спокойно вынесли из музея, пока меня распекал Кадавр. Так что одному мне не справиться. Поможешь?

– Я? Даже не знаю… Мой перерыв уже закончился.

– Раскудахталась, – шепчет он, пытаясь изобразить голосом квохтанье.

Кончик его носа почти касается моего, он наклонился так близко, что я даже вижу, как поднимается и опускается его грудь… и как на шее бьется жилка. Неужели у него и раньше были такие широкие плечи? Матерь Божья, вблизи он кажется крупнее. Вместо привычного желания заехать ему кулаком в живот, что является типичной для реакцией на присутствие Портера, я испытываю совсем другое чувство, от которого учащается дыхание. Одежда на мне вдруг становится слишком тесной.

О.

Боже.

И что из этого? Да, он обладает определенным шармом, причем порочным. Привлекательность, основанная на чистой химии. Совершенно натуральная и ровным счетом ничего не значащая.

Поскольку я ушла на перерыв, а в музее холодно, на мне кардиган, скрывающий то, что происходит сейчас с моей грудью. Катастрофа предотвращена. Мысль о том, что до нее было рукой подать, окатывает ситуацию хрестоматийным ушатом холодной воды. Смех, да и только. Это всего лишь старый дурачок Портер. Чего мне бояться? Нечего.

Чтобы доказать это самой себе, я отклоняюсь назад, поднимаю голову и смотрю ему в глаза, в которых стоит вызов.

– Свяжись с Грейс и скажи, что я немного опоздаю.

Его улыбка способна зажечь маяк. Он быстро выходит на связь с Пенгборном, обрисовывает ему ситуацию и дает пожилому охраннику описание парней, сопровождая его предписанием проследить за ними по мониторам видеонаблюдения. Но не успевает предупредить Грейс, как наши воришки уже уходят.

Сокола на месте нет. Я даже не заметила, когда они его взяли, но ребята жмутся друг к другу, а рюкзак с припрятанной в нем птицей болтается на плече того, что пониже.

– Портер! – возбужденно шепчу я, дергая его за рукав.

– Вижу, – отвечает он, оглядывая комнату из-за наклоненной ветки пальмы.

Потом опять выходит на связь с Пенгборном, тоже наблюдающим за происходящим.

– Я сделал запись, – подтверждает старый курильщик, слова которого льются из крохотной рации у Портера на плече.

Если не считать утерянных ключей, это самое волнительное событие, случившееся в жизни наших двух секьюрити за последние несколько месяцев.

– Бери их тепленькими, Портер, а я пока присмотрю за ними с небес.

С небес. Имеется в виду комната охраны. Интересно, Портер действительно за мной из нее наблюдает или это банальный треп?