– И когда будет результат?

– В течение дня. Ему нужно свериться с архивом. Когда я привез ему листок, он прямо задрожал от страсти, – с улыбкой заметил дьякон. – Вот человек, одержимый своей работой.

– А может, просто псих, – предположила Женя, пожимая плечами. – Хотя среди русских людей трудно найти человека с устойчивой психикой. Только у нас такой психопат, как Достоевский, мог стать великим писателем.

Дьякон посмотрел на Женю удивленно.

– Что это вас потянуло на этнофилософию? – поинтересовался он.

– Да так, – дернула уголком губ Женя. – Ночью в Москве убили девочку-киргизку. На месте преступления нашли сумку, а в ней – сборник статей Достоевского.

Дьякон помолчал, глядя на Женю, повертел в пальцах кофейную чашку, затем негромко проговорил:

– Жестокость – не наша национальная черта.

– Что вы говорите? – усмехнулась Женя. – А как же «русский бунт»? Бессмысленный и беспощадный! Или вы не согласны с Пушкиным?

– Любой бунт беспощаден, – возразил отец Андрей. – А русские чрезвычайно сдержанная и уравновешенная нация. Нация, предпочитающая держаться «золотой середины». В отличие от европейских правителей, ни один из русских царей никогда не стремился к мировому господству.

– «Широк русский человек, неплохо бы сузить!» – процитировала Женя и покосилась на дьякона: – Разве не так?

Дьякон отпил кофе и сдвинул брови.

– Вот что я вам скажу, Евгения: все рассуждения о безграничности русской души – чушь. Русские никогда не гонялись за грандиозностью. Русские – люди мечтаний и грез, а не действия, люди мягкой подушки, а не «железной руки». Кстати, о подушке: признаться, я немного устал от нашего разговора. Я не люблю споров, потому что за всю мою жизнь никогда никого ни в чем не переубедил. Вот сейчас вы меня слушаете, а через час снова начнете рассуждать о «безграничности и жестокости» русской души. Давайте лучше вернемся к нашему тексту. Итак, что вы о нем думаете?

Женя опустила взгляд на клочок бумаги и пробормотала стихи вслух:

Промчится век, и две войны ужасных

Закончатся. Исчезнет новый Рим.

И в самый первый год тысячелетья

Мир рухнет в бездну. Он начнет паденье

Под знаком Овна. Аргуса глава

Исторгнет зверя из своей утробы.

И тридцать шесть своих зажжет свечей.

– Ваши соображения? – поинтересовался отец Андрей.

– Ну… – Евгения пожала плечами. – Начнем с того, что это явное предсказание конца света. Тут упоминаются две ужасных войны – Первая мировая и Вторая мировая. Первый год тысячелетья – это, вероятно, две тысячи первый. То есть тот, в котором мы с вами имеем несчастье жить. Все остальное – новый Рим, Аргус, зверь, тридцать шесть свечей – все это для меня тайна, покрытая мраком.

Женя пододвинула клочок бумаги к дьякону:

– Ваша очередь, отче.

Отец Андрей, нахмурившись, посмотрел на листок и погрузился в размышления. Несколько минут он думал под аккомпанемент звяканья ложечки, которой Женя помешивала чай. Наконец сказал:

– Новый Рим – это, вероятно, Советский Союз. Огромная империя сродни Римской. И этот «новый Рим» действительно рухнул десять лет назад.

– Ну, до этого я и сама додумалась бы. А что вы скажете про «голову Аргуса»? Если верить предсказанию, именно эта голова «исторгнет зверя».

Дьякон наморщил лоб, размышляя, и медленно проговорил:

– Ясно одно. Цифры на рыхлой земле нам с вами не померещились. И с Апокалипсисом мы их соотнесли абсолютно справедливо. Апокалипсис говорит о конце света. Эти стихи – тоже. В Апокалипсисе упоминается многоглазый Агнец, в стихотворении – многоглазый Аргус.

– Там написано, что мир рухнет под знаком Овна. Как прикажете это понимать?

Отец Андрей с усилием потер пальцами переносицу.

– Ох, Женя, если бы я знал…

– А вот я, кажется, знаю, – торжествующе изрекла Женя.

Дьякон вскинул на нее удивленный взгляд.

– Поделитесь своим открытием?

– Пожалуйста. По гороскопу, знак Овна начинается двадцать первого марта. В стишке упоминается первый год нового тысячелетия. Значит, крушение мира и появление зверя произойдет в марте – апреле две тысячи первого года. Если учесть, что сегодня девятнадцатое марта, то жить нам с вами осталось максимум месяц. Впрочем, как и всем жителям Земли. Вуаля! – завершила свой монолог Евгения и отхлебнула чай.

Дьякон был серьезен и сосредоточен.

– Чему же вы радуетесь? – спросил он хмуро.

Женя улыбнулась.

– Дьякон, неужели вы верите во все эти дурацкие предсказания? Человечеству тысячи раз грозили катастрофами, а оно все еще живет. И, между прочим, процветает. Так что я бы на вашем месте особо не расстраивалась.

Отец Андрей с укором посмотрел на девушку и вздохнул.

– Я не склонен верить этому клочку бумаги, – сказал он. – Но, судя по тем странным обстоятельствам, при которых он попал ко мне в руки…

– Нам с вами следует как минимум насторожиться, – договорила за него Евгения. – Я тоже так думаю. По крайней мере, похитители трупов, судя по всему, этой бумаженции верят. И если мы с вами хотим их найти, мы должны отнестись к этому жалкому клочку бумаги со всей серьезностью. Даже несмотря на то, что на нем нарисован баран! – иронично добавила Женя.

– Вы опять веселитесь, – с укором произнес дьякон.

– Видели бы вы свое лицо, вы бы тоже веселились, – улыбнулась Евгения. – Ладно, дьякон, не раскисайте. У нас есть еще немного времени, чтобы спасти мир.

– Здесь не указана точная дата, – возразил отец Андрей. – Возможно, катастрофа произойдет уже завтра. Или даже сегодня.

– Надеюсь, я успею допить свой чай, – сдерживая улыбку, сказала Евгения. – Ведь я заплатила за него семьдесят рублей!

Дьякон нахмурился, но в этот момент в сумке у него зазвонил телефон. Достав мобильник, отец Андрей прижал его к уху, выслушал собеседника и, пробормотав несколько раз «да», убрал телефон.

– Ну? – нетерпеливо спросила Женя.

– Что «ну»?

– Это ведь звонил ваш друг графолог?

– Угадали. Он хочет, чтобы я подъехал к нему. Поедете со мной?

– Конечно! Если наступил конец света, я хочу его встретить в вашей компании, отче. Надеюсь, вы успеете отпустить мне грехи.

– Не думаю, чтобы вы успели много нагрешить за ваши двадцать с небольшим лет, – заметил дьякон. – Хотя и в вашем тихом омуте могут обитать весьма опасные чудовища.

3

Графолог по имени Иван Иванович Громов оказался высоким, грузным, одутловатым господином со встрепанной седой шевелюрой и маленьким, узкогубым ртом.