– Хоп! Я немедленно соберу боевую группу и проведу подробный инструктаж. Мои люди будут у клуба с восьми вечера. Дамира отправлю туда на час раньше, чтобы он с самого начала контролировал обстановку и мог корректировать действия парней.

– Верное решение. Мне остается пожелать тебе удачи, Руслан, и напомнить, что твои триста тысяч долларов и доли бойцов лежат у меня в сейфе. Их вечером привезут на завод. По окончании акции немедленный доклад мне.

Таев взглянул на Бородинского.

– Что считать окончанием акции?

– Сбор всех твоих парней на заводе. Естественно, исключая Самохина. Но о его семье тоже следует позаботиться.

– Это все, Владимир Константинович?

– Все, Руслан.

– А если что-то пойдет не так, мне тоже не нужно связываться с вами?

– Ни в коем случае. Решай проблемы сам.

– Понял. Мара сегодня не вернется?

– Нет, Руслан, забудь о ней.

– В смысле?..

– Ты позже узнаешь, что я имел в виду. Жду доклада о выполненной работе.

Таев покачал головой, поднялся.

– До связи, Владимир Константинович.

– Да, Руслан, я буду ждать твоего звонка.

«Сидя в уютном кресле своего кабинета, поглаживая ляжки или груди Леры, – подумал Таев. – Только недолго тебе осталось кайфовать. Твой приговор уже вынесен».

Но он, естественно, промолчал и покинул теплоход.

В 15.45 «Шевроле» остановился недалеко от лестницы, ведущей к реке. Ремешко вышел из машины, спустился по лестнице на набережную и в 16.00 вошел в салон прогулочного теплохода «Корсар».

Бородинский, увидев его, улыбнулся:

– По тебе можно часы сличать, Леонид.

– Стараюсь быть пунктуальным.

– Это очень хорошее качество, сейчас, к сожалению, весьма редкое. Кофе? Чай? Или немного виски?

– Спасибо, ничего не надо, – отказался Ремешко. – Давайте по теме.

– Хорошо. По теме, так по теме. Где вы определили позиции для завтрашней работы? – Бородинский разложил на столе свежую, без каких-либо отметок, схему района, в котором намечалась главная акция.

Ремешко усмехнулся:

– Напрасные хлопоты, Владимир Константинович. При всем своем желании я не могу раскрыть место, откуда мы планируем работать.

– Даже мне?

– Даже вам.

Бородинский с недовольной миной откинулся на спинку кресла.

– Мара, значит, может знать, где выбраны позиции, а я, ее босс, нет?

– Мара под постоянным нашим контролем, вы – нет. И давайте, Владимир Константинович, не будем об этом. У нас специфическая работа.

– Ладно. Пусть будет так. Но вы готовы отработать задачу?

– Да. Нам нужно только знать время выхода на позиции.

Бородинский неожиданно спросил:

– А где в это время, я имею в виду ваше нахождение на позиции, будет находиться мадам Рудина?

– Там, откуда мы планируем начать отход.

– И это место вы тоже назвать мне не можете?

– Лишь в целях собственной безопасности.

– Но ты же знаешь, что Мару придется убрать.

– Убирайте, но после того, как она доставит нас к конспиративной квартире.

– Значит, человек, который решит вопрос с Марой, должен ждать ее у вашего дома?

– Это уже не наш дом. Он таковым никогда и не был.

– Хорошо, пусть так. Значит, ваша непосредственная задача – отстрел как минимум по пять человек из толпы, которая выйдет к дому правительства. Очень плохо, что вы придерживаетесь идиотской привычки не убивать женщин. Они были бы весьма кстати. Их трупы, точнее.

– Ничего не поделаешь, Владимир Константинович. Значит, вам надо десять трупов из толпы?

– Да.

– Будут.

– Лучше разных возрастов, от студентов до пенсионеров. Старики даже предпочтительнее.

– С этим определимся перед работой, когда будет видна толпа в секторе обстрела.

– Дальше…

Тут Ремешко прервал бывшего мэра:

– Выполнив работу, мы снимаемся с позиций, отходим к месту эвакуации, убываем за вещами на хату и покидаем ваш гостеприимный город.

– Нехорошо, Леонид, перебивать человека, который старше по возрасту, да и по положению. Я хотел предупредить, что на крыше Дома правительства, других административных зданий, возможно и в кабинетах, очень быстро появятся снайперы местного спецназа.

– Мне известно об этом.

– Откуда, если не секрет?

– Из опыта, Владимир Константинович. Любой снайпер больше трех минут на одном месте не задерживается. Если только он не находится на заблаговременно укрепленной стационарной позиции либо не действует в составе диверсионно-штурмовой группы. Это закон выживания. Вы не назвали время выхода на позиции.

– Вам следует там быть с восьми утра.

– Кто подаст сигнал о начале работы?

– Я.

– Вы будете находиться среди толпы?

– Нет. Там будут один из моих помощников и боевая группа Таева.

– Понятно. Без вашей команды мы молчим.

– Точно так. Значит, завтра в восемь утра вы с напарником на позициях?

– Да.

– Хорошо. Как займете места, свяжетесь со мной. Я должен знать, что вы готовы.

– Выйти на связь каждому по отдельности или достаточно будет моего доклада?

– Достаточно твоего.

– Хорошо.

– Вот, кажется, и все. Сегодня вечером постарайтесь не выходить из дома. Лучше смотрите телевизор вместе с Марой.

– Хорошо. Мы и не планировали вечерних прогулок.

– До связи, Леонид.

Ремешко поднялся и вышел из салона теплохода.

Бородинский выпил еще бокал вина, достал сотовый телефон и набрал номер Турунова, директора развлекательного заведения.

– Марат, приветствую!

– Здравствуйте, Владимир Константинович.

– Как у тебя дела?

– Нормально. Последствия вчерашнего ментовского беспредела ликвидированы, товар вернули, аппаратуру заменили.

– Меня интересует, что происходит у клуба.

– Пока тихо.

– Людей еще нет?

– Рано, Владимир Константинович.

– К тебе заедет Дамир, передаст кое-что на словах.

– Понял.

– Сегодня очень важный день, Марат. Настрой своих работников, чтобы завели публику как следует. Пусть люди Попова на дурь не скупятся, дают в долг или просто так, если спрос будет невысоким. Толпа должна быть агрессивна. Ты понял меня?