Компьютер сообщил, что машина зарегистрирована на Лилию Потапову, ни о каком Коровине ни слова.

– Каким образом вы очутились за рулем чужой машины? – пока еще сдержанно поинтересовался гаишник.

– Машина на жену зарегистрирована, а я езжу по доверенности.

– Доверенность, конечно, дома оставили?

– Да. Можете жене позвонить и проверить.

– Придется вас задержать, и тест на алкоголь пройти придется.

– Ты меня с этой трубочкой не трожь, сам ее пососи или в задницу засунь. Я бумаги важные везу, – Коровин захрустел пакетом, плотнее прижимая его к себе локтем. – Не видишь, правительственные бумаги. Не отпустишь сейчас, так я тебя потом сгною, – и он с ходу назвал несколько фамилий полковников и генералов из столичного и областного ГАИ. – Они тебя вмиг отсюда уберут.

Фамилии лейтенанту были знакомы. Чины, названные Коровиным, вполне могли лишить его не только должности, но и звания. Но кто знает, откуда эти фамилии стали известны сидящему перед ним довольно состоятельному мужчине? Услышал, например, от знакомых и запомнил – простаков пугать!

Гаишник решил действовать твердо, но осторожно, не превышая полномочий.

– Ключи от машины!

– Вот тебе ключи! – Коровин скрутил фигу и сунул ее под нос лейтенанту.

Гаишник окончательно убедился, что водитель пьян, и пьян основательно, хотя от него по непонятной причине и не разит спиртным.

«Может, наркотиков нанюхался? Нет, все-таки надо заставить его дунуть в трубку!»

– Если трубка ничего не покажет, я вас тут же отпущу.

Понадеявшись на чудодейственный препарат, Коровин подумал, что лучше уж дунуть и поскорее уехать отсюда. Он взял трубку и сильно выдохнул в нее. Трубка тотчас показала наличие алкоголя.

– Отдайте ключи, – повторил лейтенант.

– Да я тебя… – Коровин рванулся, замахиваясь на милиционера.

Гаишник резко у дарил по занесенной руке, ключи со звоном полетели в угол, и консультант министра ринулся за ними. Лейтенант схватил его одной рукой за плечо, другой – за пакет. И тут Валерию Павловичу показалось, что гаишник пытается завладеть пакетом. На время забыв о ключах, Коровин двумя руками вцепился в конверт из плотной бумаги и рванул его к себе что было сил. Обертка разорвалась, на пол посыпались листки бумаги и пять пачек стодолларовых банкнот.

Лейтенант быстро заломил Коровину руки за спину. Валить на пол солидного человека не стал, защелкнул на его запястьях наручники и, толкнув в грудь, усадил на стул.

– Сиди и не дергайся.

Он собрал бумаги, положил на стол. Вытряхнул из конверта еще две пачки банкнот и присвистнул.

– Протокол придется составлять.

Коровин пока решил последовать совету лейтенанта и не дергаться. С руками, скованными наручниками за спиной, он ничего бы не смог сделать, да и пьян был настолько, что даже со свободными руками тут же оказался бы лежащим на полу лицом вниз.

– Ты еще не знаешь, кто я такой!

– Узнаем, – спокойно ответил лейтенант, методично занося в протокол предметы, изъятые у задержанного.

– Позвонить надо, – грозно сверкнув глазами на гаишника, сказал Коровин.

По его голосу чувствовалось, что этот человек привык приказывать. Но предыдущее поведение задержанного разозлило лейтенанта. Он рассудил, что за пьяного чиновника голову ему не оторвут, да и сам изрядно набравшийся мужчина вряд ли сможет вспомнить какие-нибудь подробности.

– Обойдешься.

Коровин попытался подвинуть телефонный аппарат плечом, и уже почти схватил трубку зубами, когда лейтенант прервал его действия резким толчком. Валерий Павлович чуть не повалился со стула.

А проститутка тем временем мерзла на улице в ожидании своего нового знакомого, гадая, что происходит сейчас в помещении поста ГАИ. Она попала в идиотскую ситуацию. Из аэропорта уехала, клиент, скорее всего, потерян, а провести ночь на посту ГАИ ей не улыбалось. Тут денег не заработать, в лучшем случае, трахнут задаром. Надо скорее сматываться.

На ее счастье показались фары машины. Девушка выбежала на середину дороги и замахала рукой.

Взвизгнули тормоза.

– Дура, куда лезешь?!

Кроме водителя в машине никого не было. Проститутка покосилась на гаишника. Но тот не стал ее задерживать, даже не подошел к автомобилю.

Девушка юркнула в салон и поежилась от удовольствия. Наконец дурное приключение закончилось, скоро она будет в Москве. А может, повезет, и водитель на нее клюнет.

– В Москву? – спросил сидевший за рулем мужчина.

– А то куда же? В Париж что ли?

– К кому едешь?

– Как придется, может, и к тебе.

– Не ко мне, – рассмеялся мужчина, и машина, мигнув фарами, скрылась в ночи.

Гаишник проводил ее взглядом, недоумевая, чего это его напарник так долго возится наверху. Затем покосился на стоявший на обочине темно-синий «опель». Вроде достаточно далеко от полосы, никто не врежется, к тому же возле поста ГАИ все ездят медленно. Можно подняться посмотреть, подсобить, если что, да и согреться хочется.

«Зря девчонку не стопорнул, хотя.., ну ее на хрен, еще подхватишь чего, потом ходи, уколы делай».

В новом шикарном доме, принадлежавшем управлению делами кабинета министров, в это позднее время горело всего лишь несколько окон, среди них – окна квартиры министра, ожидавшего приезда Коровина. Документы и деньги консультант должен был привезти ему домой. Министр расхаживал по квартире в дорогом спортивном костюме с чашкой чая в руке. Он уже весь извелся от ожидания, лицо его то бледнело, то вдруг покрывалось красными пятнами, и тогда даже редкие волосы пепельного оттенка прилипали ко лбу.

– Сволочь! Сволочь!

Министр схватил телефон и уже во второй раз набрал справочную аэропорта. Ему сообщили, что самолет из Санкт-Петербурга прибыл, правда, с опозданием на пять часов. Значит, Коровин в дороге.

"Но сколько можно ехать? Ночь, шоссе пустое.

Уже час, как он должен быть у меня. Ничего, ничего, еще подожду. Бумаги важные, да и деньги немалые, к тому же, не мои".

Телефонный звонок немного разрядил гнетущую атмосферу ожидания. Министр схватил трубку.

– Слушаю!

Он не сомневался, что звонит Коровин, но раздавшийся голос был ему не знаком.

– Тут с вами хотят поговорить. И, кстати, добрый вечер. Не знаю, обрадуетесь ли вы этому звонку.

– Какой вечер, уже ночь, черт подери! С кем я разговариваю?

– Лейтенант дорожно-постовой службы Хлебников.

– Ну, лейтенант, слушаю.