— Что? — изумление Джейкоба было неподдельным. — Вы слишком впечатлительны, милая.

— Но его светлость! — возразила я. Я не знала, был ли Джейкоб здесь в тот момент, когда князь впервые попал в больницу, но второй раз точно нет, причем о самом факте он знал. — Он попал в больницу из-за призрака!

Мне было крайне сложно прикидываться дурочкой. Хотя бы потому, что мне казалось — настолько глупых людей не может быть, я переигрываю и выдаю себя.

— Бред какой-то, — проворчал Джейкоб. — Передайте, что я увольняюсь, с меня хватит.

Я смотрела на погасший экран и была готова расколотить ни в чем не повинный телефон о стену. Потом я спохватилась и сунула его в карман пиджака.

Я опасалась напрасно. Прошло минут пять, может, больше, но Кристиан не появился. Криков также не было слышно, и я выглянула в коридор.

Все-таки в замке пахло его историей. Он снова словно вымер — ни звука, даже пылесос я не слышала, а запах гари донесся отчетливо. Так, будто горело что-то совсем рядом. Я списала это на иллюзию, обонятельную галлюцинацию, и медленно пошла по коридору, вытянув руку с индикатором.

Скачок был неожиданным и коротким: на мгновение индикатор полыхнул красным, как при обнаружении сильной активности, но когда я поводила рукой по тому же месту еще раз и еще, деления горели желтым и уже не так интенсивно. Я не могла понять, почему прибор себя так ведет.

Под замком разлом, если верить всем, запечатанный. Отцу Питеру верить можно, пусть с оговорками, как и прочим. Значит, призрак явился издалека… тогда, получается, он искал себе дом, где ему было бы комфортней, чем в месте выхода. И я спотыкалась о собственные знания и умозаключения.

Телесный призрак — им это дается особенно тяжело, сущности в принципе редко засекают вдали от разломов, и каждый раз для них это мучительный выбор — оторваться от места выхода или обитать там, где образовался разлом, теряясь в самом прямом смысле слова от обилия людей, неестественных запахов, электричества, шума и суеты. Этот призрак, несмотря на то, что вокруг полно старых домов, достаточно старых для того, чтобы укрепиться в каких-то стабильных в понимании сущности стенах, выбрал замок — старый, он ему подходит, — но с ремонтом и новой мебелью. Очень нелогичный для сущности выбор, они, в отличие от людей, не сходят с ума.

Как версию я записала, что призрака тревожит не князь, а сам замок как место приюта, и ему то спокойно, то нет, еще версия — телефонная связь, она призракам тоже мешает, объяснимо, что если князь и Кристиан разговаривали часто и помногу, сущность это беспокоило. Но вряд ли беспокоило до такой степени, что призрак выбрался за пределы найденного пристанища в погоне за князем.

Либо сущность прорвалась из разлома. И тогда тем более странно то, что она покидала замок лишь для того, чтобы прикончить князя. Первый вариант был редким, но зафиксированным в сводках неоднократно, особенно с тех пор, как строительство новых домов на месте старых строений начало провоцировать массовое появление новых разломов. Что-то вроде ребенка, выращенного обезьянами. Второй вариант… у меня напрашивалась аналогия, что это ребенок, выращенный крокодилами. Он не выжил бы — вот и все.

Оторваться от разлома призракам трудно. Сущность может вернуться самостоятельно, если ослабнет, чаще просто не хочет, но разлом неким образом питает ее. О чем мне говорил индикатор? Если закрыть глаза и уши и забыть все, что я успела узнать, что я могла бы подумать, увидев подобные показания? Что сущность мелкая, бестелесная, неразличимая… то, за чем иногда наблюдают животные. То, что вспыхивает черным пламенем освященной свечи. Безвредное нечто, гуляющее вдоль стен и изредка ненавязчиво напоминающее хозяевам о своем бытие. Та самая «гордость старых замков», которая восторженно покидает разлом и пристраивается где-то за старым шкафом. Я пронзила ее рукой, напугав этим до полусмерти.

Я еще раз провела рукой по воздуху. Индикатор молчал.

— Что за… — я не столько проговорила, сколько невнятно прошипела сквозь зубы.

Подобный призрак не способен сбросить со стола листок бумаги. Если ему вздумается поиграть с хозяевами, они ощутят еле-еле заметное колебание воздуха. Как шутил Дин, эти сущности расселяются повсюду потому, что их слишком хлопотно уничтожать, невозможно беспорядочно тыкать экстерминатором в надежде, что на этот раз попадешь куда нужно.

Я хотела пройти до конца коридора, как вдруг поняла, что запах гари на этот раз мне не чудится.

— Кристиан? — крикнула я, сосредоточенно внюхиваясь в воздух. Тишина. — Кристиан?

Что если мне создать сущности некую комфортную среду, подумала я, но уже бежала вниз — запах шел определенно оттуда.

— Мисс Бут! Эй!

В этом проклятом месте нет даже огнетушителя, мелькнула у меня мысль. Языки пламени неохотно лизали колонны в холле, и у меня на мгновение остановилось сердце — пока я не различила, что горят не колонны, а картины.

— Кристиан!

Я выхватила телефон и быстро выбрала цифру «2» — на которой обычно стоит быстрый дозвон в пожарную службу.

— Семь-девять-семь, что у вас случилось?

Ответили мне через доли секунды. Мирный — пока? — Керриг был не перегружен звонками особой срочности.

— Возгорание в замке Ланарт, первый этаж, с большой вероятностью поджог, множественные очаги локализованы на декоративных колоннах.

— Машина к вам уже едет. Вам нужна моя помощь, мэм?

— Нет, если вы не подскажете мне, где огнетушитель в этом замке, спасибо, — ответила я и пихнула телефон в карман джинсов. — Кристиан!

В следующую секунду меня оглушил дикий визг.

— Нет! Нет, мисс Бут, огнетушитель! — крикнула я. — Спасатели уже едут, мне нужен огнетушитель! Из чего сделаны эти колонны? Ну?

Она меня не слышала и продолжала визжать так, что у меня заболели уши. Я подскочила к ней и коротко, но сильно влепила пощечину, а затем мимо нас промчался Кристиан и начал сбивать огонь.

Он где-то прихватил тряпку, а у меня выбора не было, поэтому я развернула мисс Бут и сдернула с нее — иначе нельзя сказать — поношенную, но еще очень хорошую кашемировую кофту, буквально выдернула из нее несчастную экономку. Я успела подумать, что кашемир отвратительно подходит для того, чтобы пытаться сбить пламя.

Многие полотна уже прогорели, оставив вместо картин черные провалы, и пламя тухло, едва добравшись до рам. Я вспомнила рассказ Руди про пожар, на который он выезжал — что же, машина сюда доберется, но сколько понадобится времени, пока она сможет взобраться по серпантину. Я сбила пламя с двух соседних картин, подбежала к следующим. Кристиан управлялся быстрее, и через несколько минут все было кончено.

— Кто это сделал? — тяжело дыша, спросил он. Я смотрела на сожженные картины, прикидывая размер ущерба. Все это загорелось одновременно с разницей, может, несколько секунд. Шесть, семь, восемь… или больше картин, и я уже не могла понять, была ли хоть одна из них мне знакома или их снова поменяли местами. Опять. Для чего?