— К чему вы клоните? — удивился Альбер Форлакруа.

— Ни к чему, мы просто беседуем. Я давно хотел поговорить с вами обо всем этом. Напрашивается вопрос: вошел ли Марсель Эро в дом одновременно с врачом?

— Вы у меня спрашиваете?

— Да нет же! Откуда вам знать?.. Итак, он мог войти вместе с ним и присутствовать при консультации. Мог просто прийти объявить о визите вашей сестре Лиз, которая, когда у нее нет припадка, вполне разумна. Вот видите, старина, возможны любые допущения. Если Эро вошел в дом, он вполне мог поспорить с Жаненом. Например, в случае, если тот заявил: «Вы не можете жениться на этой девушке». Но он ее любит! И решил посоветоваться с врачом. Но кто знает: в тот миг, когда Жанен сказал ему, что… В конце концов и ваша сестра сама могла…

— Вы считаете, что моя сестра способна…

— Успокойтесь! Повторяю, мы просто беседуем. Разбираем любые возможности… Жанен выслушивает ее, задает вопросы — точные, а может, и нескромные, которые как врач считает себя вправе задавать. И вдруг припадок… И боясь, что врач помешает Марселю жениться на ней…

Уф! Щеки у парня покраснели, глаза заблестели, — Вот почему так интересно знать, был Эро в доме или остался на улице. Совершенно очевидно, что бегство не говорит в его пользу. Когда не в чем себя упрекнуть, прячутся редко. Разве что… — Казалось, комиссар глубоко задумался, потом снова ударил собеседника по плечу. — Ладно! Ответит, когда его задержат. Предположим, он остался на улице. Ждет. Приятель не возвращается… И вот посреди ночи он взбирается на стену, проникает в кладовку и находит труп врача. Он уверен, что убила Лиз. Начинается расследование. Он боится, что ее заподозрят. Он любит ее. И чтобы отвести подозрения от невесты, делает вид, что сбежал. Это средство, чтобы выиграть время — а вдруг дело заглохнет? Что вы на это скажете?

— Ничего!

— Вы, очевидно, понятия не имеете, где прячется Эро. Пока не отвечайте. Вы были его другом. Он собирался стать вашим зятем. Ему ясно, что вам не хочется, чтобы он попал в руки правосудия. Я говорю «ясно» в человеческом смысле, однако он не может быть так же уверен в смысле правовом. Улавливаете? Предположим, вы виделись с Эро после его побега и не сказали об этом. Это лишь предположение: может быть, он уже где-то далеко. Из всего этого трудно было бы не сделать определенные выводы.

— Какие выводы? — медленно спросил Альбер, сняв ногу с колена и снова положив ногу на ногу. Сигаретный пепел упал ему на куртку.

— К примеру, можно было бы подумать, что вы хотите спасти свою сестру и себя самого. Вы сидели на ступеньках минут пять-десять, но доказательства у нас нет. В тот вечер вы не заходили в кафе.

— После девяти не заходил.

— Так сложилось, что у вас есть ключ от комнаты сестры. Вы сами признались, что ключ от входной двери вы сохранили, чтобы навещать девушку. Этот ключ вам был бы не нужен, если бы внутри… Но второй ключ вы, конечно, потеряли, поскольку однажды вечером я видел, как вы высадили дверь плечом. А может быть, вы были просто слишком взволнованы или это так, для разнообразия?

Молчание. Уставившись в пыльный пол, молодой человек размышлял. Когда он поднял голову, решение было принято.

— Это допрос?

— Как захотите, так и будем считать.

— Я обязан отвечать?

— Нет.

— В таком случае я ничего не скажу, — заявил Альбер и затоптал сапогом окурок.

Мегрэ несколько раз обошел комнату, убедился, что вина в бутылке больше нет, и стал набирать номер.

— Вы еще не легли, мадемуазель? Дайте мне, пожалуйста, кафе «Порт»… Спасибо… Алло! Это вы, Тереза?.. Позовите инспектора Межа, детка… Межа?.. Послушай… Ступай-ка к дому Альбера Форлакруа… Пройдешь через двор. В глубине увидишь нечто вроде сарая. Там на тюфяке спит мужчина… Нет, думаю, он не опасен, но меры предосторожности все же прими… Да, надень наручники, так надежнее… И приведи его ко мне… Вот именно… Форлакруа? Нет, возражать он не будет… Он здесь. Он согласен.

Мегрэ улыбнулся и положил трубку.

— Инспектор Межа боялся, что вы пожалуетесь на нарушение неприкосновенности жилища. Конечно, права мы не имеем, тем более ночью, без постановления. Папиросу? Правда, не хотите? Если бы я сам туда пошел, то, боюсь, не удержался бы и отрезал сочную сосиску — из тех, что висят над очагом… Свинью давно резали? — осведомился он с интересом.

Чем угостила бы Дидина?

Бежали минуты, а Мегрэ, казалось, забыл о своем собеседнике; он вытащил из кармана часы, неторопливо завел, с преувеличенной осторожностью отсоединил цепочку и положил вместе с часами на стол, словно решив, что теперь времени будет иметь большое значение. Проделав это, он стал ждать. Альбер Форлакруа сидел, не шевелясь, и молчал. Ему, наверно, было неудобно на расшатанном стуле, явно хотелось переменить позу, может быть, почесать щеку или нос, положить ногу на ногу. Но Мегрэ сохранял неподвижность, и Форлакруа упорно старался ему подражать.

Со своего места он не видел комиссара, который притворялся, будто весь поглощен созерцанием огня в печке. Но надо думать, Альбер изумился бы, заметив на лице Мегрэ легкую, чуть ли не озорную улыбку. Это же всего-навсего профессиональный прием, цель которого — привести допрашиваемого в замешательство.

Шаги во дворе. Мегрэ подошел и тихо открыл дверь. Перед ним стоял Марсель Эро в наручниках, в которые вцепился раздувшийся от важности инспектор Межа; в темноте за его спиной маячил жандарм.

Марсель не выглядел взволнованным; он хлопал глазами, но всего лишь от неожиданно яркого света. Войдя, он остался стоять, Форлакруа продолжал сидеть.

— Отведи его куда-нибудь, — обратился комиссар к Межа, указывая на Альбера.

Рядом находился зал для танцев; он был недавно побелен, под потолком висели бумажные гирлянды, вдоль стен стояли скамейки для мамаш. Оба помещения соединялись застекленной дверью.

— Садитесь, Эро. Через несколько секунд я к вашим услугам.

Но верзила предпочел постоять. Мегрэ отдавал распоряжения: поставил жандарма караулить Форлакруа, послал Межа за сандвичами и пивом. И все это как в замедленном темпе. Форлакруа и Эро, должно быть, удивляло поведение комиссара. Тем не менее это уже не могло им помочь: они попались на удочку.

Обладает ли Марсель Эро чувством юмора? В это вполне можно поверить. Судя по виду, на него не произвела никакого впечатления невероятная флегматичность комиссара. Все так же стоя, он следил взглядом за Мегрэ, и на губах его блуждала смутная улыбка.

Позади застекленной двери Форлакруа сидел на скамье, привалясь спиной к стене и вытянув ноги, а жандарм, который всерьез воспринял свою роль, уселся напротив и не спускал с него глаз.

— Давно вы прятались у своего друга Альбера? — внезапно спросил Мегрэ, даже не поворачиваясь к Эро, и тут же, не успев еще договорить, почувствовал, что ответа не будет. Выждав секунду, он повернулся к задержанному.