– Вот смотри, – Виктор придвинулся еще ближе, бедра соприкоснулись. – В рамках сегодняшней программы: режим катастрофы в караоке для тебя что? Ты спела кое-как, мало поаплодировали, кто-то посмеялся в уголке? Так?

– Не-е-е, это еще поломка микрофона, глюк караоке, поскользнуться на полу.

– О-о-о, у тебя истинный режим катастрофы! Ты – фаталистка! Ну, хорошо, вот все это случилось. И что?

– Как что? Позор!– неужели не понимает.

– Ну и что? – спрашивает опять Витя.

– Как что! Народ услышал мой ужасный голос! – когда я сказала это вслух, то поняла, что народу-то все равно. Именно в этот момент какой-то мужчина ужасно отставал от строчек репа в старой песне.

– Ты верно на него смотришь. Вот он сейчас лажает. Что страшного? Ты хочешь кинуть в него помидором?

– Нет, конечно!

– Так и в тебя никто не захочет. Итак, вернемся к нашей катастрофе в караоке. Ну и что, что твой голос кому-то не пришелся по вкусу?

– Ну да, ну и что, – несмело улыбнулась я. – Но поломка!

– Ну и что?! – Виктор показал на диджея, который включал композиции и передавал микрофон. – Это его катастрофа, не твоя.

– И правда, – хмыкнула я. – Но все равно неприятно.

– Ну и что?

– Да ничего! – в сердцах сказала, а потом почувствовала, что отпустило.

– Видишь? Ничего страшного нет. А когда ты в «режиме катастрофы», то ты почти Терминатор!

– А это в других ситуациях работает? На свиданиях, например?

– На свиданиях работает лучше всего! Когда жутко нервничаешь, прокручиваешь в голове самый ужасный исход, который только можешь представить, и понимаешь, что после этого спокойно можно жить. И даже в этот же вечер забыть. И тогда нервность уходит, приходит уверенность. Потому что ты знаешь: справишься со всем.

– Ух ты… – задумчиво посмотрела на Виктора. И тут нашей паре протянули микрофон.

– Выбрали композицию?

– Да! – Виктор потянул меня за руку из-за стола.

– Но мы еще ничего не заказали…

– У нас «режим катастрофы», ничего не знаю! – Виктор упрямо потянул к пятачку позора…

Я считала свой голос жуткой пародией на хор мартовских котов, но Витя меня переплюнул: таких заунывных нот и душещипательного мяуканья я не издавала даже в период жуткой депрессии. Этот вой был достоин стать остом к японскому ужастику!

– Подпевай! – диджей дал мне микрофон, и я включилась, только чтобы хоть как-то перекрыть местную звезду караоке. – Ты должна нас спасти!

Парень за стойкой показал на присутствующих, которые старательно пытались не морщиться. И я решилась, хуже не сделаю! Витя точно работает в режиме катастрофы – тот еще музыкальный тайфун.

– Ну как тебе? – улыбался жутко довольный собой блондин так, словно ему рукоплескал Олимпийский.

– Пробирает до почек, – призналась, удивленно смотря на мужчину. Действительно не понимает, как ужасно поет? Или настолько самоуверен.

– Это было кошмарно, да? – блондин почему-то радовался своему фиаско.

– Да! – честно согласилась.

– Но ты меня спасла! – заметил Витя.

– Пришлось, – я удивленно повернулась на мужчину, которого ситуация ничуть не смущала.

– Ты что на меня смотришь, словно на ожившую покойную пра-пра-пра-бабушку?

– А что не дедушку? – хихикнула я. Продиктовала заказ официанту и получила ответ от Вити:

– Так эффектней! Так чем я заслужил такое внимание?

– Просто не ожидала от тебя. Мне всегда казалось, что мужчины очень пекутся о самомнении.

– Да я два года убил на умении смеяться над собой! Знаешь, очень полезный навык! Знаешь, с какой сопроводительной фразой нас провожали на первое свидание с клиентками?

– Какой? – мне правда было интересно заглянуть за таинственную ширму.

– Нам говорили: «Позвольте себе ошибаться!» – Витя поблагодарил официантку за принесенные блюда и повернулся ко мне. – Вот я сейчас облажался, так?

– Так, – ну что скрывать, раз парень не комплектует. Ведь ведет к чему-то!

– И что изменилось? Посмотри вокруг.

Гости караоке-клуба за столиками не обращали на нас никакого внимания. Парочка подруг, обнявшись, пела романтичную песню из старинного фильма, и ровно никому не было до нас никакого дела.

– Ладно, я поняла, о чем ты хочешь сказать. Что мы преувеличиваем свою значимость в глазах окружающих.

– Точно! А еще незнакомцы охотней прощают ошибки, чем мы себе. В разы! – Виктор притянул к себе тарелку с салатом и показал на полоску угря сверху. – Чтобы не быть голословным я заказал вот это.

– И что это? Выглядит аппетитно!

– Я не мог есть угря с момента первого свидания с клиенткой. Она заплатила баснословные деньги, чтобы сервировать мою грудь и пресс как тарелку с азиатской кухней. Из угря она долго делала розочки.

– Оу… – я и не задумывалась, через какие выкрутасы женщин приходилось проходить парням напрокат, и сейчас волосы встали дыбом. – Может, не стоит тебе есть. Давай закажем что-то другое!

– Я уже проработал эту ситуацию с психологом компании, и даже ел при нем. Но никогда больше не заказывал в заведениях добровольно. Сразу воскрешает воспоминание, как я продался за крупную сумму на потеху женщин.

– Если до сих пор задевает, разве это проработанная ситуация? – осторожно спросила. – Разве когда проблема закрыта, ты не должен спокойно на нее реагировать? Например, есть этого угря?

– Это ассоциация. Ее трудно выкорчевать, можно только понять свои мотивы и желания женщин. Что никто не хотел зла, две стороны выигрывали: клиентка развлеклась, я обогатился и смог закрыть кредит на учебу. Но как вижу угря – не хочу его есть, аппетит пропадает.

– Тогда не ешь! – я схватилась за край тарелки блондина, собираясь забрать у него.

– Нет. Сегодня я хочу поддержать тебя в первых шагах. Ты же преодолеваешь себя, и я тоже. Давай действовать вместе, – Виктор уверенно смотрел мне в глаза.

– Набираешь баллы? – поразилась я. А ведь как после такого посыла отказать!

– Можно сказать и так, – кивнул блондин и положил кусок угря на язык. Закрыл рот, и видимо заставил себя работать челюстью.

– Зачем такие жертвы?

– Хочу показать свою искренность. А также, чтобы ты тоже перешагнула через себя, – Виктор с трудом проглотил своего ненавистного угря. Мне даже захотелось протянуть ему стакан воды, чтобы протолкнул по горлу этот комок неприятных воспоминаний.

– Я и так перешагнула: спела с тобой! – с меня взятки гладки! Вот так-то!