– Михайло!..

– Да, что? – Царский посланник сел на постели.

– Не пугайся, это я. Вставай, Курбан тут.

– Где?

– В саду. На топчане.

Бордак встал, оделся, ополоснул лицо из бадьи, стоявшей на лавке, и сказал:

– Быстро нашел его твой племянник.

– Говорю же, смышленый, да еще и шустрый. Вообще мастеровитый парень. Любая работа в руках горит. Ты дорогу-то в сад не забыл?

– Какая дорога? Обошел дом и оказался в саду. О топчан споткнуться можно.

– Раньше так было. Сейчас топчан в глубине сада, среди яблонь, чтобы соседи не видели.

– Найду.

Бордак поприветствовал Хусама и прошел во двор.

Племянник хозяина кивнул за дом.

– Там нужный тебе человек.

– Хорошо. Где ты его нашел-то?

– У невольничьего рынка. Тугая не видел, хоть и обошел русское посольское подворье. Оттуда, люди говорят, сейчас редко кто выходит. Мне и далее искать этого Тугая?

– Если дядька разрешит. Ищи, но осторожно.

– Хорошо. Пойду чуть позже.

Бордак достал из кармана серебряную монету, протянул юноше.

– Держи. Это тебе за работу.

Тот замотал головой.

– Не возьму. Не за что, да и дядя Ризван не одобрит.

– Ну смотри.

Бордак прошел в сад.

Топчана на прежнем месте действительно не было. Зато сильно выросли кусты, особенно малина.

Оттуда из-за кустов донесся знакомый голос:

– Здесь я, Михайло. – Татарин поднялся.

Бордак увидел его, обошел кусты, шагнул к топчану.

Знакомцы поприветствовали друг друга.

– Рад видеть себя живым и невредимым, – сказал Курбан. – Ты не был на Москве, когда ее сжег Девлет-Гирей?

– Не он сжег Москву, а сильный ветер. Не будь его, выстояла бы Москва, а русские полки как следует надавали бы по морде вашему Девлету и его мурзам.

– Э-э, Михайло, какая разница, был ветер или нет. Город загорелся от стрел рати Девлета.

– Большая разница, Курбан. А тебе радостно от того, что сгорела Москва?

– Да я не радуюсь, просто говорю.

– Не надо просто.

– Хорошо, не буду. Зачем звал-то? Хотя правильно сделал, даже если просто хотел увидеться. Но ведь это не так. Тебе ведь нужен мурза Азат, да?

– Ты догадлив, Курбан.

– А тут и догадываться нечего. Ради меня ты в Крым не приехал бы, значит, тебе нужен мурза.

– Ты прав. Мне надо поговорить с ним. Это возможно?

Помощник мурзы улыбнулся и ответил:

– Почему нет?.. Только теперь это дорого стоит.

– Твой хозяин по дешевке скупает невольников, а цену за встречу поднимает?

– Во-первых, Михайло, крепко запомни, что Азат мне не хозяин. Я сам по себе. Во-вторых, мурза такой, какой уж есть. Он где-то один акче жалеет, а где-то тысячи, можно сказать, на ветер выбрасывает. Ты сам знаешь, почему изменились условия. С ветром, без ветра, разбив русскую рать или обойдя ее, в наступлении, обороне или при бегстве, но рать Девлета сожгла Москву и разорила южные земли. Хан привел в Крым семь тысяч невольников. Теперь мурзы высоко задрали носы. Они уже делят Русь, спорят, кому какой крепостью владеть. Удачный поход вселил во всех уверенность в том, что Русь более не противник Крыму. Надо забирать ее вместе с Казанью и Астраханью. Если Азат чем-то и отличается от других, то только большей жадностью. Ему всегда всего мало. Хотя, как я говорил, он иногда тратит огромные деньги впустую. У тебя есть чем оплатить встречу с ним?

– Это смотря сколько запросит мурза Азат, захочет ли вообще разговаривать со мной, коли задрал свой прыщавый нос до небес и видит себя наместником крупного русского города.

– Как бы он ни задирал прыщавый нос, кем бы ни мнил себя, а услышит звон монет, о них только и думать будет. Тем более что сейчас это безопасно.

– Почему?

– Теперь никто не глядит друг за другом так, как год назад. Я имею в виду вельмож. Беи и мурзы празднуют большую победу, считают, что уже покорили Русь.

– Сжечь, захватить Москву можно, Русь – никогда. Если бы ты сейчас был в нашей столице, то убедился бы в этом.

– И что на Москве?

– Отстраивается, будет краше прежней.

– Но людей-то, сгинувших и уведенных в полон, не вернуть.

– Первых не вернуть, а вторых можно.

– Ну тогда… хотя ладно, это не мое дело. Я сейчас уеду, после предвечерней молитвы вернусь и скажу, будет ли говорить с тобой мурза, задравший прыщавый нос. – Курбан рассмеялся, ему явно понравилась эта фраза. – Если да, то за какую сумму. У тебя подарок ему есть?

– На этот раз не взял.

– Хорошо. Я знаю, он присмотрел у одного торгаша саблю польскую в ножнах, отделанных золотом. Если все получится, куплю ее. Деньги отдашь мне после встречи.

– О том не беспокойся, верну все до последнего акче.

– Так я поехал.

– Езжай. Всевышний тебе в помощь.

Но татарин не уходил, продолжал сидеть, хитро глядя в глаза Бордака.

Тот ударил себя по колену.

– Совсем забыл, отвык уже от ваших обычаев. – Он достал мешочек, положил его перед помощником мурзы. – Здесь тысяча акче. Этого достаточно?

– Хватит, – ответил довольный Курбан. – И даже не на одну просьбу.

Они вышли во двор. По распоряжению Ризвана Алим подвел помощнику мурзы коня.

Тот вскочил в седло и сказал:

– Не прощаюсь, Михайло. Вернусь в любом случае. Ты понял меня?

– Понял. Езжай. Да купить подарок не забудь, если все получится.

– Не забуду.

Помощник мурзы выехал с подворья Ризвана, поднимая пыль, поскакал по улице, ведущей к центру города.

Ризван подошел к Бордаку, продолжавшему оставаться в саду, и спросил:

– Что, Михайло?

Русский посланник глубоко вздохнул.

– Запах-то здесь какой, Ризван. Такого на Москве нет.

– Это от плодов.

– Знаю. Если не брать во внимание, что нахожусь в проклятой Кафе, было бы совсем хорошо.

– Но ты, Михайло, в Кафе. Основная торговля здесь ведется не коврами, украшениями, одеждой, хотя и это есть, а людьми.

– От того и паскудно на душе.

– Договорился с Курбаном? Извини, что не в свои дела лезу.

– Вроде договорился. Но Курбан – всего лишь помощник мурзы, а мне нужен Азат. Но это мое дело.