– Нельзя ли все же подробнее, господин Литскоффер, – обратился к оратору старший советник президента США Луи Саржевский.

– Насчет чего?

– Ну, про эти самые измерения, если можно. Здесь, понимаете, люди, сведущие в других областях. Нам некогда читать узкоспециализированные научные журналы, так что сделайте милость.

– Хорошо, господа, – Генри Литскоффер кашлянул и отхлебнул минеральной воды из стаканчика. – Дело вот в чем. Буду очень краток. Когда образовывалась Вселенная, во время так называемого Большого взрыва, в первые микросекунды расширение происходило по отличным от сегодняшних физических реальностей законам. Вселенная, можно сказать, пузырилась в пространстве и во времени и дробилась на бесчисленное множество метагалактик. Потом этот процесс сошел на нет, сегодняшние физические критерии полностью утвердились в материальном мире. Все, конечно, понимают, о чем я говорю: предельность скорости света и так далее. Так, как я только что изложил, мы считали ранее. Но в свете происходящих сейчас явлений можно предположить, что дробление Вселенной, ее «пузырение», продолжается и поныне. Более того, между отдельными, не слишком удаленными от момента разделения вселенными возможны кратковременные связи. Вот и все, поскольку я обещал быть кратким.

– Я бы сказал – вы были чрезмерно кратки, господин Литскоффер. И со мной, наверное, согласятся в этом большинство присутствующих, – снова высказал свою неудовлетворенную жажду знаний Луи Саржевский. – Хотелось бы чуть-чуть расширенней… пожалуйста. В чем же ваша собственная гипотеза, господин Литскоффер?

Генри Литскоффер быстро смерил вопрошающего своим острым взглядом. «Ну, что же, – говорил этот взгляд, – я предупреждал – сами напросились».

– Если одной фразой – в расширении антропного принципа еще далее, чем раньше.

– Кажется, это что-то связанное с астрологией?

Генри Литскоффер слегка поморщился:

– Нет, с астрофизикой. Точнее, с нашим пониманием Вселенной. Я поясню. Согласно названному принципу, мы наблюдаем Вселенную именно такой потому, что в иной Вселенной не могло бы быть разума, и даже вообще сложных элементов вещества. А моя гипотеза заключается, как было сказано выше, в расширении этого принципа. Я согласен с теорией, утверждающей, что сознание человека влияет на окружающий мир. И вот, пока единичное сознание осмысливает что-то, ничего страшного не происходит, но как только что-то становится проблемой, решаемой большим числом сознаний, то здесь и происходят сложности. Многие проблемы можно решить так или эдак. Часть людей решают ее «так», а другая часть «эдак». Если людей очень много, то решение в ту либо другую сторону становится равнозначным, понимаете? Вот в этой точке и происходит деление Вселенной на половинки. Может, накладываются еще какие-то природные процессы и только их сочетание вызывает катастрофу, не знаю. Вдруг, со временем, вселенные снова начинают сливаться благодаря еще каким-то процессам. Это то, что мы сейчас наблюдаем.

– Магия какая-то.

– Да, в некотором роде магия. А полеты аппаратов тяжелее воздуха не магия?

– Но здесь все основано на сочетании физических законов.

– Пока в эти законы кто-то очень сильно не поверил, а точнее не в них, а в то, что их возможно использовать, все это оставалось магией. Заметьте, например, какими большими были поначалу баллистические ракеты. А сейчас – они ведь в три-четыре раза мельче, а способны нести гораздо больший груз.

– Но ведь они созданы по более новым технологиям, у них лучше топливо, миниатюрней компьютеры, разве не так?

– Так, но это, с некоторой точки зрения, все же магия.

– Ладно, господин Литскоффер, может, у вас есть еще какая-нибудь гипотеза?

– Вы с высшей алгеброй на короткой ноге? Дайте мне электронную указку, я вам кое-что изображу.

Дискуссия принимала неуместный оборот.

– Вы правда не хотите нас запутать? – спросил на всякий случай Луи Саржевский.

– Я бы не хотел этого делать, но понимаете, у каждого из нас есть свой порог восприятия сложности мира. Видим и чувствуем мы его вроде бы одинаково, но интерпретируем несколько по-разному. Когда дело доходит до сложностей, мы применяем мозговые модели. Чем сложнее проблема, тем сложнее модель. На каком-то этапе мы вынуждены упрощать, дабы создать новую модель обобщения. Однако некоторые проблемы настолько сложны, что могут упрощаться лишь до определенного предела. И вот, как я уже сказал, у каждого этот предел свой. Кроме того, каждый из нас поражен болезнью под названием специализация. Каждый хорошо создает модели только в знакомой сфере. Всему нужно учиться. Поэтому я попробую сколь возможно упростить свою модель, но, к сожалению, без математики обойтись все равно не смогу. Она будет нужна для доказательств, так как опора на логику, точнее на привычную повседневную логику, нам будет только мешать. Приступим?

Все присутствующие несмело кивнули.

Однако нить рассуждений они потеряли на второй минуте, а окончательно запутались на четвертой. Последующие пятнадцать минут они скучая исследовали глазами шикарность окружающего интерьера. Такая это была модель.

А вот что еще ограничивает возможности добрых молодцев из Тридесятого царства. Радиус действия находящихся на их вооружении ракет не превышает нескольких десятков километров. Вроде не мало, однако велик океан, и быстро – тридцать миль в час – перемещается по нему Кощей – попробуй сойдись с ним в пределах досягаемости своего оружия, не имея возможности заранее высунуть из воды нос и оглядеться.

И приходится Советскому Союзу нести дополнительные расходы. В небе разведывательная авиация, всякие «Ту-16» да «МиГ-21Р». Но эти-то ладно. Привыкли к ним уже американцы – отгоняют подальше от авианосных соединений, напирая истребителями. Понятно, рискуют «МиГи», пытаясь внаглую, на большой высоте, подобраться поближе, но ведь то их всегдашняя работа, за то им и платят премиальные, окромя тринадцатой зарплаты. Не беспокоит то янки нисколечко – приелись уж разведки мира друг другу, как тут угадаешь, что сегодня все неспроста?

Хотя есть одно новшество – специально переделанный «Ан-12» над Южно-Китайским морем. В чем его необычность? Забрался на десять километров и кружит на одном месте, ничего вроде бы не делая. Может, передает он какую-нибудь пропагандистскую телепрограмму для никак не желающих вставать на путь социализма Филиппин? Прислушиваются локаторы корабельные – ничего. Насторожились радиоэлектронные «У-2»: в небесах тишина, покой в эфире.

Не там слушают, не в тех диапазонах. Где им догадаться? К тому же он покуда действительно ничего не передает – антенну разматывает. Опускает ее вниз подобно якорной цепи. Неужели так велика? Как вам сказать – девять тысяч метров. Может, и немного сравнительно с радиусом планеты Земля, но, свесившись из-за двойного слоя облаков, она до морской глади немножечко-немножечко не достала. Потому и кружит «Ан-12» на одном месте, дабы эта удочка относительно ровно висела. Антенна, несмотря на длину, штука тонкая, на локаторах штатовских она отражения не дает – издали не понять, что все-таки творит этот «Ан». И зачем вообще такая гигантская антенна? Может, русские с ума посходили? Решили срочно, по-партийному уверенно, установить связь с галактическими братьями из Великого Кольца? Заручиться, так сказать, моральной подпиткой из уверенного завтра Больших Магеллановых Облаков, живущих в светлых мирах освобожденного труда, не омраченного эксплуатацией одних разумных существ другими?