И все же она должна была уйти, потому что этот мужчина не ценил ее чувства к нему. В последнее время она и так уже достаточно настрадалась. Броуди за ней не пойдет.

Он хозяин и должен развлекать гостей.

Когда оркестр заиграл следующую композицию, она повернулась и направилась в дом. Сказка – если это безумие можно было назвать сказкой - закончилась.

Не успела она дойти до двери, как Броуди окликнул ее.

— Люси! Подожди…

Догнав ее, он взял ее руку в свою.

— Люси.

— Не надо, Броуди, прошу тебя, — взмолилась она.

— Давай уйдем отсюда, — прошептал он ей на ухо.

— Ты шутишь? Я не могу... Мы не можем...

— На нас смотрят. — Он резко развернул ее и посмотрел ей в глаза. — Нам нужно поговорить, и я не хочу этого делать при посторонних.

Люси покорно подчинилась, и он отвел ее на пруд. Солнце село, воздух постепенно наполнялся ночной прохладой. На поверхности пруда плавало несколько уток. Со стороны дома доносилась музыка и приглушенный смех гостей.

— Броуди, я...

— Тише.

Люси не знала, как реагировать на его резкий тон.

— Я просто… — пролепетала она.

— Черт побери, Люси, ты будешь меня слушать.

Только она открыла рот, чтобы возразить, как Броуди жадно впился в него своим и притянул ее к себе. Одна его рука заскользила по нее спине, другая накрыла грудь.

— Пойдем в дом, - произнес он между поцелуями.

— Я не могу... Пожалуйста. Броуди, остановись. Завтра я уезжаю. Это было бы ошибкой.

— Почему? — спросил он, по-прежнему не отпуская ее.

— Потому что мы оба знаем, что дальше одной ночи у нас дело не пойдет, а я не такая!

— Думаешь, я такой?

Люси разрывалась между двумя противоположными желаниями

— Ты первый это предложил.

— Я никогда не просил женщин заняться со мной сексом!

Люси рассмеялась.

— Хочешь сказать, что тебе не нужно их упрашивать? Знаешь, я не из тех безмозглых цыпочек, которые готовы пойти на все, лишь бы оказаться в твоей постели.

От гнева его глаза засверкали, а губы плотно сжались.

— Думаешь, мне это от тебя нужно?

Люси встала на цыпочки.

— Это твои слова, не мои. Учитывая то, что завтра я уезжаю, что я должна была подумать? Чего ты от меня хочешь?

Броуди ответил не сразу. Он с минуту смотрел на небо, в котором загорались первые звезды. Когда он снова к ней обратился, черты его лица смягчились.

— Прости меня, Люси. Я увлекся. Я... я испугался. Между нами что-то происходит, а я не уверен, смогу ли после твоего отъезда вернуться к привычной жизни.

— И чего ты от меня хочешь? — снова спросила Люси. Внутри у нее все сжалось. Ну почему она не может находиться одновременно в двух местах? Она закрыла глаза, не зная, чем закончится этот разговор.

— Хочу не от тебя, а для тебя, — поправил ее Броуди, взяв ее лицо в ладони. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Чтобы все твои мечты исполнились. Как мне жаль, что я не могу взять на себя все твои заботы. Ты и так слишком много страдала. Я не хочу, чтобы вспоминала эти две недели с сожалением, потому что ты помогла мне многое понять. Благодаря тебе я решил начать новую жизнь. Я — Его голос дрогнул, и к горлу Люси подступил комок. — В жизни много возможностей, Люси. Уверен, ты выберешь для себя ту, которая тебе больше всего нужна.

Не в силах смотреть на него, Люси закрыла глаза. Ее душили слезы. Она хотела вернуться домой и дать шанс отцу и братьям и в то же время знала, что ее сердце навсегда останется в «Прейри Роуз».

— А что, если я не знаю, чего больше всего хочу? — прошептала она.

— Тогда ищи ответ на этот вопрос.

Люси замерла в ожидании. Попроси он ее сейчас остаться, она вряд ли смогла бы ему отказать.

Но он так и не попросил.

И еще он ни разу не сказал, что любит ее. Только признался, что больше не верит в любовь.

Нет, у нее не было выбора. Она не могла остаться с человеком, который не отвечал на ее чувства.

— Хорошо, — произнесла она, затем попыталась высвободиться, но Броуди схватил ее за запястье.

— Не уходи.

— Мне холодно.

— Тогда потанцуй со мной.

В этот момент оркестр в отдалении заиграл мелодию «Позволь мне называть тебя "любимая"».

— В последний раз, пожалуйста, — прошептал он.

Его теплая рука легка ей на талию, и он закружил ее в вальсе. Мягкая трава приглушала звук их шагов. С неба на них уже смотрели тысячи звезд. Вот бы хоть одна из них сказала ей, чего она хочет.

Их шаги становились все короче, и в конце концов Броуди прижал ее к своей груди, и она слушала стук его сердца, зная, что этим чудесным мгновениям больше не суждено повториться.

Музыка стихла, но они продолжали покачиваться. Гости проводили аплодисментами оркестр, захлопали дверцы машин, зашумели моторы. А Люси все еще оставалась в объятиях Броуди, зная, что прикасается к нему в последний раз.

Когда Броуди спустился вниз, Люси уже сидела за столом. В белом свитере и с собранными в аккуратный узел волосами она выглядела слишком строго. Чем была обусловлена такая перемена? — подумал он, садясь напротив. Было ли это реакцией на то, что произошло вчера ночью?

После того как она оставила его одного у пруда, он понял, что наговорил ей много всякой ерунды. Наверное, виной тому была романтическая музыка и лунный свет. А еще ее отъезд. В конце концов она от него убежала. Он не стал ее удерживать, зная, что иначе может сказать слова, которые уже нельзя будет взять назад.

Подцепив на вилку кусочек яичницы, Люси посмотрела на него.

— Доброе утро.

— Доброе утро. Хорошо спала?

Даже если она и провела всю ночь без сна, так же, как и он, она вряд ли ему в этом признается.

— Отлично.

Ее щеки вспыхнули, и Броуди понял, что она солгала. Хорошо. Он всю ночь проворочался с боку на бок, не зная, должен ли он пойти к ней и попросить ее не уезжать или оставить все как есть.

— Броуди, я... я решила уехать сегодня утром. Я доберусь на машине до Калгари, а оттуда улечу первым же рейсом.

Уехать?

В кабинете зазвонил телефон, но он не обратил на него внимания

— Тебе незачем так спешить, — произнес Броуди, надеясь, что она не услышит панику в его голосе. Он был еще не готов с ней расстаться. Думал, что впереди у них будет целый день.