У меня первой лопается терпение. Я, молча, встаю из-за стола, и, не говоря ни слова, плетусь в комнату. Достаю из сумки чистое нижнее белье и, скинув банное полотенце, натягиваю стринги. За спиной раздаются размашистые шаги. Хищник, зверь, а не мужчина. Уф... Ненавижу, когда он так подкрадывается.

– Иди, поможешь застегнуть лифчик, – я зову его на помощь, зная, что не откажется. Уж пусть лучше воюют с крючками на моём нижнем белье, чем со старшим помощником прокурора области.

– Ты будешь спать в этом?

Макс не подходит. Замирает в дверном проёме, опираясь плечом о стенку. Смотрит пронзительным взглядом, точно раздевает.

– Когда ты рядом я бы предпочла спать в скафандре, но его у меня нет. Так что, обойдёмся этим, – я сама застёгиваю крючки, а потом ещё сверху надеваю майку.

Забираюсь на диван, и кутаюсь простынею по самые уши. Какое-то время Макс продолжает стоять на месте, но надолго его выдержки не хватает. Он слишком быстро подходит к дивану и ложится рядом

– Эй, это моя подушка! И простынь – тоже, – мне приходится отвоевывать островок личного пространства в прямом смысле этого слова. – Я тебя к себе не приглашала, имей совесть, Максим.

– Хватит болтать, детка. Иди сюда.

Мужчина ложится на спину, поднимает левую руку вверх и наглядно показывает, куда мне следует опустить свою голову. На его грудь, серьезно? Игнорирую предложение, демонстративно поворачиваясь спиной.

– Вот же упрямая колючка, – он бубнит мне прямо над ухом, устраиваясь сзади.

Обнимает правой рукой, опуская пальцы на мой живот, а потом ещё ногу закидывает, наваливаясь почти всем весом.

– Я сейчас задохнусь, ты тяжёлый.

– Ты сама не захотела лечь мне на грудь, – отзывается Макс, утыкаясь лицом мне прямо в затылок.

– Убери свою ногу, пока не придавил окончательно.

Он слушается. Действительно убирает ногу, но руку оставляет на прежнем месте. Так мы и засыпаем в дурацкой позе, будто пара влюбленных. У меня совсем не остаётся сил, чтобы продолжать войну. Я чертовски устала и хочу провалиться в сон на ближайшие семь часов, как минимум.

Только-только начинается рассвет. Я открываю глаза, просыпаясь из-за кошмарного сна, и с ужасом обнаруживаю свою голову на мужской груди. Мои волосы рассыпаны веером на той самой груди, а руки обнимают крепкий торс. Я медленно опускаю взгляд ещё ниже Ничего себе! У кого-то утренний стояк! То-то я думала, что мне так в ногу упирается. Пытаюсь снять свою ногу с мужского тела и повернуться на бок, но тщетно. Даже сквозь сон Макс продолжает блокировать мои попытки, притягивая к себе.

– Не отпущу, – он открывает один глаз. Как-то недобро смотрит на меня, целует в макушку головы и сразу же засыпает.

Мне бы так: захотела – проснулась, захотела – заснула и всё за несколько секунд. Чудеса просто!

* * *

Моё утро начинается ближе к полудню. Я с ужасом обнаруживаю на мобильном телефоне пропущенные вызовы от всех, кого только можно и плетусь на кухню, чтобы сварить кофе. К моей неожиданной радости кофе варить не приходится. Оказывается, Макс услышал, как я заворочалась на диване, и успел приготовить чашку американо.

– Проснулась, принцесса? – Он мило улыбается, окидывая меня откровенно раздевающим взглядом.

– Проснулась. А ты чего добрый такой? Головой, случайно, о стену не ударялся?

– Не дождешься. Бутерброды? – Макс ставит передо мной тарелку с бутербродами, и тогда я совсем погружаюсь в замешательство.

– Что с тобой случилось? Настоящего Макса похитили террористы, а мне подкинули его жалкую копию?

– Жуй и не болтай, – он затыкает мне рот в прямом смысле этого слова. Засовывает бутерброд с колбасой, лишая всех слов.

Я отвлекаюсь, листая журнал пропущенных вызовов и сообщений на своём телефоне. Подключаюсь к роутеру, чтобы ответить всем через интернет и недоуменно пялюсь на экран мобильника, когда одна за другой всплывают лайки и оповещения в Инстаграме. Захожу на свою страницу. Мать его за ногу! Последняя публикация на моём профиле в шесть утра – пикантная фотография, а точнее селфи. На ней отчётливо видно, как Макс покрывает поцелуем мой лоб, пока я сладко сплю на его груди.

До прочтения комментариев дело не доходит. Я слишком остро и быстро реагирую, хватая тарелку и запуская её в сторону Макса. Засранец успевает увернуться и фарфор с громким звуком падает на кафельную плитку, разлетаясь на осколки.

– Макс, ты не охуел? Что за номер? – Подрываюсь со стула и просто-напросто набрасываюсь на мужчину с кулаками.

Пару раз мне даже удаётся зарядить ему в плечо и грудь. Из меня хлещет желчь вперемешку с адреналином. Я просто рву и мечу, как пантера. Вот же говнюк. Ещё и умудрился подписать публикацию: "Счастливы вместе". Гад!

– Ненавижу. Ненавижу. Как ты посмел, придурок? Кто тебе дал право брать в руки мой телефон? – Я бросаюсь в него словами, не замечая, как он заводит мои руки назад, а затем, скинув всю посуду на пол, резко поднимает и усаживает меня на кухонный стол.

Его губы впиваются в мой рот, пытаясь остановить словесный водопад. Он раскатывает мой язык, заглушая протяжный стон-протест. Мне так хочется его стукнуть. Так хочется огреть по голове чем-то тяжёлым, но всё бесполезно. Этот бык сильнее меня в разы. Ему ничего не стоит сжать одной рукой мои запястья, а другой – раздвинуть в сторону бёдра и нырнуть пальцами в трусики.

– Трахаться или драться, выбирай? – Он точно издевается, смотря с высоты своего роста, но я не намерена сдаваться.

– Трахаться, – отвечаю, питая надежду на то, что сейчас он отпустит мои руки, и тогда я схвачу какую-нибудь посуду и всё-таки разочек её стукну по дурной голове!

Глава 26

Карина

Мы не трахаемся, мы деремся. Наш бурный тандем очень напоминает главных героев из знаменитого фильма "Мистер и миссис Смит", которые полдома успели разнести,