Наверняка. Даг ни секунды в этом не сомневался. Она рассказала ему о записках, как собрала их в папку и систематизировала. Едва ли тут выжмешь очень уж много, но кой-какие зацепки, может, и найдутся. К примеру, в записках есть несколько имен.

Даг оживился.

– Отлично! Непременно просмотрю их, как только придем домой.

Ну уж нет, записки Нора показывать не собиралась. Это же будет предательство. Вдобавок только она и способна понять, о чем они говорят. Автор записок, так хорошо их спрятавший, определенно бы очень расстроился, начни она показывать их всем и каждому. Нет, так нельзя.

– Но имена я для тебя выпишу. К примеру, там упомянута некая Агнес.

Даг широко раскрыл глаза. Может, речь идет о Сесилии Агнес?

– Вряд ли… Хотя…

– Что «хотя»?

– Куклу-то зовут Сесилия.

– Откуда ты знаешь?

Нора рассказала о медальоне, о миниатюрном портрете и волосяной косичке, которые свидетельствовали, что кукла изображает реальную девочку по имени Сесилия.

«Сесилия в 17 лет» стояло на обороте миниатюры, написанной в 1923 году. Значит, родилась Сесилия в 1906-м.

– Давно.

Да, очень давно. Даг блестящими глазами смотрел на Нору. Пожалуй, он догадался, кто это! Правда-правда догадался! Если хорошенько подумать…

– Кто же?

– Старушка, которая звонила по телефону! Которая хотела, чтобы ты зашла за куклой! Очень может быть, что она родилась в девятьсот шестом. Голос был старый, я говорил.

Нора только головой тряхнула. Она тоже об этом думала, но не так-то все просто. Если бы дело обстояло так, значит, все затеяно исключительно ради мистификации. Но речь идет о вещах куда более серьезных, она чувствует. Не о детских играх в прятки.

– И куклу, между прочим, зовут Сесилия. А не Сесилия Агнес.

Нет, старушка и кукла вряд ли одно и то же лицо. Зачем бы ей делать из этого секрет?

Даг промолчал, но в конце концов волей-неволей признал, что речь и впрямь едва ли идет о мистификации. У него даже мысли о розыгрыше не мелькало.

– Наоборот. Я уверен, что не случайно кукла досталась именно тебе. И что именно ты разбила вазочку и нашла листочки с записками. И что именно у тебя в комнате происходят феномены с будильником и звуками шагов. – Он обиженно посмотрел на нее. – Ты ведь прекрасно понимаешь, кто угодно может поверить, что все это розыгрыш, только не я. Если кто и принимает такие вещи всерьез, так именно я, верно? Уж тебе-то, кажется, следовало бы это знать.

– Я вовсе не хотела тебя обидеть… Просто я понятия не имею, что мне делать!

Она остановилась и с мольбой посмотрела на Дага. Он взял ее за руку.

– Пошли домой. Первым делом надо выяснить, кто раньше жил в нашем доме, – сказал он.

Но Мохнач поворачивать домой не желал. Он отчаянно рвался вперед. Рычал, прижимал уши. Лишь с превеликим трудом им удалось его обуздать.

Возле самого подъезда Нора немного отстала. Даг этого не заметил. Вошел в дом и на лестнице спустил Мохнача с поводка. В результате Нора, открыв входную дверь, увидела, что прямо на нее мчится Мохнач. Она сразу смекнула, что к чему, и попыталась быстро захлопнуть дверь. Увы, дверь была из тех, что закрываются сами. Мохнач успел протиснуться наружу. Нора не смогла его перехватить. Пес проскочил мимо, стремительный и гибкий, словно куница. Где уж ей с ним тягаться.

На улице он, как одержимый, стремглав ринулся прочь от дома, туда, откуда они пришли. Нипочем не догнать. Велосипеды заперты в подвале.

Даг не встревожился. Но приуныл, ведь Андерс очень огорчался, когда Мохнач сбегал. Андерс принимал это на свой счет и погружался в тягостные раздумья. Почему Мохнач перестал ему доверять? Что он сделал не так? И если он потерпел полный провал с собакой, то какой же из него учитель? И так бывало каждый раз. Жалко его, конечно. Но и для окружающих тоже радости мало.

Вдобавок история и правда очень странная. Что случилось с Мохначом? Какая муха его укусила? Раньше этот пес никогда себя так не вел. Что он затеял?

– Надо, пожалуй, сходить с ним к зоопсихологу, – сказала Карин. – Мне кажется, с тех пор как мы сюда переехали, он не в себе. Видимо, что-то здесь ему не нравится.

Может, квартира чересчур велика? Или окрестности какие-то не такие? Зоопсихолог, вероятно, сумеет установить причину, считала Карин.

Андерс в это не верил. Знай твердил как заведенный: собаки – животные от природы верные и надежные. Без причин не своевольничают. А причина – человек. В данном случае – он сам. Мохнач перестал доверять ему, Андерсу. Карин вздохнула.

– Все дело в том, что ты сам себе не доверяешь. Эти рассуждения завели тебя в тупик.

Ничего подобного. Благодаря этим рассуждениям он все понял. Хотя человек, не доверяющий себе, не может требовать, чтобы животное ему доверяло. Тут все правильно. Карин права, он перестал себе доверять. И Мохнач, ударяясь в бега, постоянно ему об этом напоминает.

Карин зевнула, вид у нее был усталый.

– Он же всегда возвращается. Может, кончишь жевать жвачку, Андерс? Пора спать.

Среди ночи позвонили из полиции: Мохнач у них. Было только два часа, но пес устроил в участке такой тарарам, что стражам порядка не терпелось поскорее от него отвязаться. Делать нечего, Андерс пошел забрать Мохнача.

Карин опять легла, а Даг с Норой решили ждать и пошли на кухню готовить шоколад. Им хотелось посмотреть, как выглядит Мохнач, когда, по выражению полицейских, устраивает тарарам.

– Не могу себе представить, – сказала Нора. – Он ведь смирный пес.

Даг засмеялся. А вдруг после переезда сюда у Мохнача произошло изменение личности. Почему бы и нет?

– Раз такое бывает с людьми, может, и с собаками тоже?

– Тогда и в самом деле надо сделать, как говорит Карин! Пойти к зоопсихологу!

Нора считала, что ничего смешного тут нет. Но Даг не унимался.

– А еще лучше, по-моему, отправить папашу к человечьему психологу.

– Даг, прекрати!

В эту самую минуту вернулся Андерс. Мохнач был тише воды ниже травы. Нипочем не скажешь, что он умудрился перевернуть вверх дном целый полицейский участок. Вид совершенно невинный, будто у однодневного щенка. Даг восторженно ухмыльнулся.

– Во дает! Даже не смутился. Что я говорил? Психологу тут делать нечего. Где они его нашли?

Но никто Мохнача не находил. Его привели в участок около полуночи. И он был совершенно спокоен. Полицейские хотели до утра подержать его у себя, чтобы не беспокоить хозяев, но как только остались с ним наедине, он будто с цепи сорвался. Дальше – больше, никакого удержу нет, в конце концов полицейские выбились из сил и все-таки позвонили.