– Снимай рубашку, – сказала она Кобурну. – Мне надо перевязать рану.

Он продолжал смотреть на лужу крови.

– Кобурн, – выдохнула Диана. – Мне нужен перевязочный материал, срочно.

Муж ее, выйдя из транса, снял рубашку и стал рвать ее на полосы. Схватив первую, Диана перетянула бедро мальчика, чтобы остановить кровотечение. Джеймс громко застонал.

– Еще, – приказала она Кобурну. – Давай все.

Взглянув на белое как мел лицо ребенка, она испугалась, что он потеряет сознание.

– Джеймс, – мягко сказала Диана, – я доктор. Я умею лечить людей. Ты поранил ногу. Это поправимо. Мы отвезем тебя в больницу, ты полетишь туда на вертолете. Здорово, да?

Мальчик слабо кивнул, и это был хороший знак. Диана взяла полоски ткани, которые протянул ей Кобурн.

– Сейчас я свяжу твои ноги вместе, чтобы они не очень болели. Ты потерпишь, ведь ты храбрый мальчик?

Джеймс всхлипнул. Диана стиснула зубы. Это была болезненная процедура, но необходимая. Как профессионал, она не должна была реагировать на детские слезы, но стоны Джеймса, когда она фиксировала его сломанную ногу, были душераздирающими.

Кобурн вскарабкался наверх, и тогда Артур спустился к сыну, чтобы поговорить с ним и успокоить его. Послышался рокот приближающегося вертолета. Диана тоже поднялась наверх, чтобы помочь бригаде скорой помощи.

Только когда мальчика увезли, ее ноги подкосились. Кобурн подхватил жену, обняв за талию.

– Я ужасно боюсь высоты.

– Я знаю. Ты храбрый человек, Диана Грант.

Диана не считала себя храброй. И сейчас она находилась на грани нервного срыва, слишком много эмоций ей пришлось испытать.

Кобурн посадил Диану в машину, и они поехали вниз по извилистой горной дороге.

– Если бы он вел себя осторожнее… – пробормотала она.

Кобурн искоса взглянул на нее:

– Случилось то, что случилось. Не надо проживать свою жизнь по принципу «если бы…».

– Ты думаешь, я так жила? – тихо спросила Диана.

– Да.

Она пребывала в оцепенении, пока они не приехали в свой коттедж. Открыв дверцу, Кобурн взял жену на руки. Она не стала возражать. Просто прижалась головой к его груди, когда он поднимался с ней по лестнице. Войдя в спальню, Кобурн сразу же понес ее в душ. Диана взглянула на свое платье, оно все было в крови.

Дрожавшими руками она попыталась расстегнуть молнию на спине, но ей это не удалось. Подойдя сзади, Кобурн отвел ее руки. Почувствовав прикосновение его губ к чувственной ямочке между шеей и плечом, Диана затрепетала.

– Сегодня ты герой, – сказал он.

Она покачала головой:

– Это моя работа.

Он расстегнул молнию:

– Спускаться по скале, когда ты боишься высоты, – это не твоя работа. Но ты сделала это, чтобы спасти мальчика. Даже глазом не моргнула.

Диана еще раз поежилась:

– Я очень боялась, что мы рухнем в воду.

– Тем не менее это не остановило тебя. – Спустив платье с ее плеч, Кобурн обхватил ладонями ее груди и вновь поцеловал ту ямочку, которая сводила женщину с ума. – Я никогда никем так не гордился.

Сердце ее сжалось.

– Я многое знаю и умею, Кобурн. Мне нужно использовать свои знания.

– Я понял это. – Взяв Диану за плечи, он повернул ее к себе. – Я недооценивал твою работу. И только сегодня, увидев тебя с Джеймсом, я понял, насколько важна для людей твоя профессия.

Искра надежды вспыхнула в душе Дианы. Может быть, у них все получится? Может быть, ей надо перестать все анализировать и просто следовать велению сердца?

Кобурн расстегнул ее бюстгальтер и бросил его на пол. Увидев его вожделенный взгляд, Диана задрожала.

– Клянусь, тот эпизод за столом чуть не свел меня с ума, – пробормотал он, сжав ее набухшие соски. – Но ты не позволила мне закончить.

Она вспыхнула:

– Это было недопустимо.

– Зато сейчас допустимо, – шепнул он ей на ухо. – Иди под душ, Диана.

Она встала под душ, едва держась на ногах. Кобурн присоединился к жене и, взяв душистое лимонное мыло, принялся намыливать ей спину, ягодицы, которым уделил самое пристальное внимание, а затем – ноги.

Наклонившись, он повернул Диану и, раздвинув ее бедра, сжал пальцами нежную плоть. Она застонала. Тогда Кобурн припечатал ее к стене своим мощным телом. Его пальцы погрузились в ее влажные волосы, а губы прильнули к ее губам. Возбуждение нарастало.

– Я хочу ощутить тебя в полной мере, малышка. – Оторвавшись от Дианы, он пронзил ее взглядом, полным вожделения. – Хочу ощутить твою сладость… и то, как ты изнемогаешь от моих прикосновений. Я мечтал об этом, когда ласкал тебя под столом.

Колени Дианы готовы были подогнуться. Выключив душ, Кобурн завернул ее в полотенце. Она едва успела вытереть волосы. Муж подхватил ее на руки, отнес в спальню и уложил на огромную кровать. Диана почувствовала себя жертвой, за которой охотится хищник в джунглях, когда Кобурн, сверкая голубыми глазами, стал ласкать нежный бугорок.

Она вскрикнула, не в силах себя сдержать.

– Вот так, милая. Отдай себя мне. Ты потрясающая.

Диана содрогнулась в оргазме, а Кобурн, прижав ладонь к ее животу, наблюдал за ней, наслаждаясь ее хриплыми стонами.

– О боже, – прошептала женщина, сжимая его в объятиях.

– Всегда к вашим услугам, – ухмыльнувшись, бросил он, поцеловав ее в губы, а затем лег на бок рядом с ней. – Погладь меня, – произнес Кобурн низким голосом. – Почувствуй, как ты возбудила меня.

Она взглянула на символ его мужественности, касавшийся мускулистого живота, и губы у нее пересохли от предвкушения. Сейчас она сможет насладиться Кобурном без презерватива, впервые в жизни, и никакие барьеры не будут разделять их.

Кобурн подмял Диану под себя. Сердце ее замерло в груди. Он любил эту позу. Любил разговаривать с ней, доводя до умопомрачения.

– Скажи, – шепнул он ей на ухо. – Скажи мне, что ты хочешь меня…

Да, она хотела, она всю неделю боролась со своим желанием.

Крепко сжав ягодицы Дианы, Кобурн медленно вошел в нее. Ей хотелось видеть его глаза, но он покусывал нежную мочку ее уха.

– Мне нравится, как ты принимаешь меня, – пробормотал он. – Ты такая упругая, малышка. Ты будто создана для меня. На свете нет ничего более совершенного.

Слова его явились бальзамом для ее истерзанной души. Она протянула руку и прикоснулась к его лицу.

– Я хочу видеть тебя.

Кобурн проигнорировал ее просьбу. Дыхание его участилось, и это свидетельствовало о том, что он постепенно теряет свой железный контроль.