– Харрисон тогда чуть не сошел с ума… Отец с дьявольским упорством расширял нашу корпорацию, стремясь отнять рынок у конкурентов. Он приобрел компанию у некоего русского бизнесмена по имени Антон Маркович, не зная, что Маркович подсунул ему фальшивку. Вскоре после заключения сделки выяснилось, что компания ничего не стоит. Мало того, у нее были значительные долги, и это чуть не разорило нас.

– Вы подали на Марковича в суд?

– Мы пытались. Но он сразу же объявил себя банкротом.

Диана закусила губу.

– Твой отец винил за это себя.

– Да, он страшно переживал. К тому же он выдвинул свою кандидатуру на пост губернатора штата, и стресс, добавленный к депрессии, доконал его.

Комок подступил к ее горлу.

– О, Кобурн. Мне так жаль.

– Харрисон нашел отца в его кабинете, распростертым на столе. Я никогда не видел брата таким взбешенным. Он схватил револьвер. «Я разыщу его и разберусь с ним», – поклялся он.

– Он собрался убить Марковича?

– Я пытался образумить его. Но Харрисон поклялся сделать с Марковичем то же, что тот сделал с нашим отцом. Я говорил ему, что он разрушит себя, а отца уже не вернешь, но он словно обезумел, и для него не существовало другой цели, кроме мести. Прошло семь лет, и корпорация вышла из кризиса, а Маркович восстал из пепла. Но брат упорно шел к своей цели – скупал все компании-поставщики сырья, которые работали с Марковичем, чтобы разорить его. В прошлом году он договорился о встрече с Марковичем в Вашингтоне, но встреча так и не состоялась.

– Почему?

Язвительная улыбка скривила его губы.

– Хотелось бы сказать, что брат наконец послушался меня, но, скорее всего, дело во Фрэнки. Харрисон говорит, что она – его совесть.

Диана была потрясена. Трагическая история тронула ее до глубины души. Какие тяжелые испытания выпали на долю двух сыновей Клиффорда Гранта! Она знала, что у мужа было трудное детство, но только теперь поняла, насколько сильный отпечаток оставила на нем смерть отца. Она потрясла его, омрачив всю жизнь.

– А как же ты, Кобурн? Как ты справился с этим?

Он пожал плечами:

– Я начал двигаться дальше. Исправлять ошибки другими ошибками – плохое решение. Харрисон ненавидел меня за это и бесился оттого, что я не поддерживаю его планы мести. Он считал это предательством. Но я не желал продавать душу дьяволу.

Сердце Дианы больно сжалось, переполненное состраданием.

– Почему ты никогда не говорил мне об этом? – тихо спросила она.

Он отвел глаза:

– Тебя не стоило посвящать в наши грязные семейные секреты.

– Я не специалист в этой области, но разве мы не должны делиться друг с другом самым сокровенным? Поверять друг другу все тайны, чтобы вместе справляться с проблемами?

– А ты это делала? – бросил Кобурн. – Будучи моей женой, ты боялась, что я могу бросить тебя в любую минуту, но не говорила мне об этом. Ты не делилась со мной своими чувствами!

– Теперь делюсь, – тихо сказала Диана. – Мы очень мало общались друг с другом по поводу того, что было действительно важным. Вместо этого мы сражались из-за всяких мелочей.

Кобурн помолчал, внимательно вглядываясь в ее лицо.

– Почему твоя мать не ушла от Уилбура? Почему она позволила унижать себя?

Диана заморгала, не ожидая такого поворота.

– Мама сказала, что любит его, – ответила она. – И добавила, что представляла свой брак совсем по-другому, но такова жизнь.

– Такова жизнь? – возмущенно переспросил Кобурн. – Твоя мать – красивая энергичная женщина. Она легко могла найти другого.

Диана с горечью поджала губы.

– Отец клялся, что такое не повторится, и она верила ему. Когда я повзрослела и поняла, как нелегко ей приходится, то спросила ее, почему так случилось. Она сказала, что у нее не было другого выхода. Она отказалась ради отца от своей карьеры. Она отдала ему все, потому что он был требовательным и ей надо было заботиться обо мне. А в пятьдесят лет вряд ли захочется разводиться с мужем и искать кого-то еще.

Кобурн покачал головой:

– Я все равно не понимаю. Где же ее гордость?

– Во внешних проявлениях. Мать идеализирует моего отца. Она поклоняется культу Уилбура Тейлора. Она считает его настоящим мужчиной и полагает, что в любом браке бывают трудности.

– Ты думала, что я такой же, как твой отец. Ты спросила меня в ту ночь, кто для меня эти женщины – бальзам для моей израненной души? Хочешь правду, Диана? Настоящую правду? Да, они были для меня бальзамом. Я спал с этими женщинами, чтобы забыть тебя. Потому что мне было больно. Жена ушла от меня. И брак мой разрушился.

Диана смотрела на него во все глаза, голова ее кружилась от неожиданного признания. Ей всегда казалось, что женщины служили Кобурну для удовольствия, а они залечивали раны, нанесенные ею.

– Не надо все валить на меня, – отрезала она. – Ты сам отвечаешь за свои поступки.

– Ты права, – согласился Кобурн. – Я отвечаю за них. Я беру на себя всю ответственность. Но не считай себя чистой и непорочной. Мы оба виноваты в том, что произошло.

Диана замолчала. Она представить не могла, что причинила ему такую боль. Она не сомневалась, что Кобурн намерен расстаться с ней, поэтому спит с другими женщинами. Но он раскрыл перед ней свое израненное сердце. Впервые с тех пор, как она ушла от него, Диана подумала, что, возможно, она была неправа. Оказывается, Кобурн тоже скрывал от нее свои эмоции.

Он обнял ее и прижал к себе. Грудь его была теплой, взгляд – проникновенным, и Диана почувствовала, что смягчается.

– Пойми, – сказал он. – Эти женщины ничего не значат для меня. Прости, Диана. Прости за то, что я бездумно копнул твое прошлое и причинил тебе боль. Прости, что я безответственно повел себя в ту ночь, когда мы зачали ребенка. Настало время начать все сначала. Нам надо наладить совместную жизнь.

Внутри у нее все сжалось. Она понимала, что он прав, но не могла забыть о его изменах.

– Я ненавижу тебя за то, что ты занимался сексом со всеми этими… женщинами. Я представляю себе эти сцены, и мне становится плохо. – Диана с трудом сглотнула и встала. – Больше никаких нежных уговоров, никакого давления, никаких манипуляций словами. Дай мне время, и я обещаю подумать над твоим предложением.

Глаза его потемнели, он кивнул. Подойдя к борту, Диана сняла шорты и прыгнула в прохладную, изумительно чистую бирюзовую воду.

Разумом она понимала, что ей надо делать. Осталось убедить сердце.

Кобурн сдержал слово. Три дня и три ночи он не беспокоил Диану, не давил на нее, не заводил серьезные разговоры. Он обсуждал с ней лишь погоду и планы на день.