– Оставлю с ним стражу, тех, кому доверяю, как самому себе.

Мы выходим также, как пришли, не привлекая внимания движемся тёмными, длинными коридорами королевского дворца. Не знаю, где Ремар нашёл для меня одежду для верховой езды – нет времени спрашивать, всё потом. Загон для грифонов встречает нас радостным клёкотом больших птиц, иду быстрым шагом, успевая уделить внимание каждой, никого не пропустить.

Гром выходит на площадку, расправляя затёкшие огромные крылья и потягиваясь, словно ленивый домашний кот. Он не планировал полёт, но безукоризненно подчиняется своему строгому хозяину. Над нами кружит Ос, встревожен и не понимает, что происходит. Забираюсь в седло позади герцога, вынужденно обнимая его за торс для собственной безопасности, не хочется упасть с грифона.

– Куда лететь? – Ремар спрашивает, не поворачиваясь ко мне.

– Он укажет Грому путь, – показываю пальцем наверх, где в ночном небе кружит белое пятно и слышится согласное: «Угху».

Добрались до Орманского леса в тот момент, когда красно-жёлтое колесо солнечного диска поднималось над горизонтом, освещая верхушки зелёных деревьев, вовсю преобразившихся после зимы. С высоты птичьего полёта лес под нами казался необъятным, простирающимся жёлто-зелёным густым полотном на многие мили в разные стороны. Рассвет в облаках являлся неописуемым по своей красоте зрелищем, и я жадно ловила каждый момент захватывающего действа.

Гром опустился на землю на берегу речки, что текла недалеко от моего домика, там, откуда я улетала несколько дней назад. Теперь я вела за собой Ремара сквозь густые заросли моего леса в направлении дома.

– Принеси несколько веточек травы Ыш, – сказала Осу, мирно сидевшему на моём плече. – Поторопись, – птица тут же стрелой взмыла в небо, удаляясь от нас на запад.

– Он знает, что делать? – вопрос герцога, шагающего позади меня.

– Да. Не в первый раз. Болота обширны, а трава, как правило, растёт на небольших островках посреди топи. Ни вам, ни мне туда не пробраться, только птица способна принести траву.

Несколько сотен шагов и немного времени, и вот мы уже на полянке перед моим домом. У меня перехватывает дыхание – я дома. Это невероятное, тёплое, расползающееся чувство внутри растекается медовым потоком, обжигая безмерным чувством тоски по месту, которое принимало тебя всю твою жизнь. Я даже не подозревала, что буду настолько скучать по своей одинокой, отшельнической жизни в этом лесу. От слёз щиплет глаза, а в горле стоит ком и пальцы бесконтрольно сжимают ткань плаща. Наверное, чтобы понять, насколько тебе что-либо дорого, нужно просто это ненадолго потерять.

Герцог стоит рядом, не решаясь нарушить мои мысли, или понимает, какие я испытываю эмоции в данный момент.

– Сможете набрать хвороста? Зелье необходимо сварить на огне, – обращаюсь к нему, когда ритуал приветствия для меня окончен. Он лишь молча кивает.

Захожу в дом, достаю всё, что необходимо, готовлюсь, расставляя котелок и пиалы. Осталось лишь дождаться Оса с основным ингредиентом, он прилет быстро, понимает всю важность происходящего. В дверях появляется герцог: он снял плащ и камзол, оставшись в рубашке, которая идеально подчёркивает его фигуру. Я нагло его изучаю, наверное, впервые смотря на него, как на мужчину, который меня привлекает.

Возможно, всё могло быть по-другому, если бы он не был инквизитором, а я ведьмой, если бы мы не существовали в разных мирах и не имели столь значительные различия в положении. Если бы…

Гоню от себя непозволительные мысли, возвращаясь в реальность к нашей проблеме. Сейчас главное помочь королю, сварить нужное зелье и успеть вернуться вовремя во дворец.

– Готово, – герцог с лёгкостью разжигает огонь в маленькой печке так, будто он делает это постоянно.

В дом стрелой врывается Ос, в клювике которого тонкие, острые веточки розовой болотной травы. Тут же принимаюсь растирать, измельчать и смешивать нужные ингредиенты для зелья в особом порядке, наполняя котелок на огне и медленно помешивая пока ещё густую розовую кашицу. А пока мешаю добавляю щепочку ведьминской магии, ведь любое зелье – это просто бесполезная вода, если ведьма не отдала в него частичку своей силы.

Так поглощена своим занятием, что не сразу замечаю – герцог с нескрываемым интересом ловит каждое моё движение.

– Вы никогда не видели, как ведьма варит зелье? – спрашиваю, и мужчина от неожиданности вздрагивает. Неужели и его можно напугать?

– Нет, – отрицательно машет головой.

– Только ведьма может превратить это варево в зелье, которое поможет вылечить.

Мы молчим и, наконец, я решаюсь задать ему вопрос, ответ на которые мне жизненно необходим, ведь именно от него зависит, смогу ли я доверять герцогу.

– Сколько ведьм вы убили? – с усилием выдавливаю из себя самое важное.

– Двенадцать. Казнил лично, – не задумываясь отвечает Ремар, а моя рука замирает над котелком, дыхание перехватывает, смотрю на него не отрываясь. – Только тёмных, – тут же уточняет.

Выдыхаю, кажется, слишком громко, не хочу, чтобы он видел, насколько меня это волнует.

– А светлых?

– Поймал – много, убил – ни одной.

– После того, как ведьм забирали инквизиторы, их больше никто никогда не видел – ни одна не вернулась. Что вы с ними делали? – если уж начала задавать вопросы, нужно идти до конца.

– Кассандра, их не пытали, не применяли к ним силу, и уж тем более не убивали, поверьте мне. За все двадцать пять лет охоты ни одной светлой ведьме не причинили вреда.

– Тогда зачем на нас охотятся? И что происходит с ведьмой потом? – смотрю на него испытывающим взглядом – я хочу знать всё, даже если это будет гадко и больно – всё.

– Я дал обещание: Его Величество обязательно вам всё расскажет – от начала и до конца – сам. Что бы вы там себе не придумали, и какие бы зловещие картины не рисовали в своей рыженькой головке, всё совсем не так. Я бы с удовольствием рассказал вам, что видел и что знаю, лишь бы вы перестали видеть во мне чудовище.

– За то время, что я пробыла во дворце, только ленивый не сказал мне, что вы – чудовище, – вижу в его глазах обиду, – но вы даже не пытаетесь развеять это мнение!

– А зачем? – смотрю на него с непониманием. – Человеку проще поверить торговке на рынке или домыслам прислуги, которая разносит сплетни по дворцу, чем попытаться выяснить, как всё обстоит на самом деле. Вы же понимаете, о чём я говорю: сколько раз вас называли грязной ведьмой?

– Много. Очень много.

– А сколько раз вы пытались доказать, что это не так?

– Почти никогда…

Я замолкаю на полуслове, понимая, что о чём сейчас говорит герцог – невозможно кого-то переубедить, если тебя не желают слушать. Сначала ты пытаешься рассказать, объяснить и даже показать кто ты, но всё это бессмысленно – мнение большинства перевешивает твои попытки, и со временем приходит явное осознание – главное, ты сам знаешь, кто ты есть, а все остальные пусть считают так, как им удобнее.