на цепочке, и я видел, что Деллу знобит – то ли от страха, то ли от того, что заклятию не понравилось, что его обнаружили.

– Тебе больно? – спросил я и понял две вещи: я встревожен намного сильнее, чем показываю, и я впервые сказал Делле “ты”.

– Немного кружится голова, – ответила она, нахмурившись. Кристалл качнулся на цепочке, потом поплыл по часовой стрелке, и Стенли воскликнул:

– Видите? Оно сопротивляется!

– В сторону! – рыкнул я и одним ударом выбил цепочку с кристаллом из руки полковника, а вторым оттолкнул Деллу к таблицам на стене, исписанным формулами. В ту же минуту заклятие ожило – лабораторию наполнило тревожным звоном, и я ощутил удар невидимого кулака в грудь.

Мне удалось удержаться на ногах. Все склянки и пробирки подпрыгнули и зазвякали, Бен охнул, а полковник качнулся и едва не упал. Отдача прошла, ударив нам в лица тяжелым ветром, Делла вскрикнула и прижала руки к животу.

– Больно? – я подхватил ее под руку, Делла привалилась ко мне и ответила:

– Нет, – но я чувствовал, что она просто не хочет показывать свою слабость на людях. Отправив исцеляющее заклинание, я обернулся к полковнику и сказал:

– Да, заклятию не нравится ваше вмешательство.

– Я заметил, – вздохнул Стенли. – Оно цепко держится за вашу красавицу. Что ж, попробуем другой способ. Госпожа Хайсс, возьмите.

– Может, на сегодня достаточно? – сурово осведомился я, но Делла лишь качнула головой и взяла протянутую цепочку с кристаллом.

– Что я должна делать?

– Попробуйте меня ударить, – с лучезарной улыбкой предложил полковник. Делла нахмурилась.

– Чем, этим кристаллом?

– Чем вам угодно. Я причинил вам боль, не извинился за это, накажите меня.

Делла пожала плечами. Кристалл в ее пальцах раскачивался туда-сюда, и я ощутил, как в висках оживает неприятная простудная боль. Полковник дотронулся до головы, и я увидел, как из его носа потекли темные струйки крови.

– Что ты делаешь? – спросил я, и Делла растерянно воскликнула:

– Ничего! Ничего я не делаю!

Стенли вскинул руку, словно пытался закрыться от нее, и на кончиках его пальцев засветились огоньки. Кристалл налился тьмой, и я услышал хруст – по нему пролегла трещина, выводя из строя. Стенли сунул руку в карман, потом слепо ткнул носовым платком в лицо и тряхнул головой, словно пытался что-то сбросить с себя.

– Мощно, – гнусаво произнес он. – Даже очень. Как вы это сделали, госпожа Хайсс?

Делла растерянно пожала плечами. Посмотрела на меня так, словно я мог все объяснить.

– Не знаю. Я просто смотрела на вас. Вам больно?

– Немного, – ответил полковник. – Вы настоящая загадка, госпожа Хайсс! Я вас разгадаю, не сомневайтесь.

7.3

Робин

Прозвенел звонок с большой перемены на третью пару – Бен торопливо пошел к дверям, Стенли откланялся и вышел за ним. Делла растерянно рассматривала остатки кристалла в руке. Мертвый, расколотый, он теперь ни на что не годился.

– Как это произошло? – спросила она. – Я ничего не понимаю.

Я приобнял ее за плечи, пытаясь ободрить этим дружеским жестом. Делла едва заметно улыбнулась, словно мое прикосновение было ей приятно.

– Ты носитель заклятия, а ему не понравилось, что его обнаружили и пытаются отделить от тебя, – объяснил я. – Пожалуй, ты на самом деле намного сильнее, чем я решил сначала. Как ты себя чувствуешь?

– Голова болит, – призналась Делла. Я кивнул. Головная боль естественная вещь при работе настолько мощных заклинаний.

– Тебе сейчас лучше прилечь. Крепко же ты по нему прошлась!

Делла нахмурилась.

– Так ему и надо. Вроде бы выглядит нормально, не хам, но от него холодом веет.

Я усмехнулся.

– Он поднятый мертвец. У него печать Соломона на спине. Неудивительно, что тебе холодно в его присутствии.

Делла оторопело посмотрела на меня, и я прекрасно понимал ее оторопь. В нашем мире много магии, ее порождения могут быть самыми разными, но живые мертвецы – это то, что нарушало нормальный ход вещей, и я не хотел представлять, что было в голове у того, кто решил вернуть полковника Стенли с того света.

Интересно бы поговорить с ним о том, что он видел за гранью. Есть ли там зеленые луга и журчащие ручьи под синим небом или грязные котлы и пламя? Впрочем, вряд ли полковник захочет побеседовать о своем посмертии.

– Мертвец? – переспросила Делла.

– Не бойся, я тебя не дам в обиду, – заверил я. – Ты меня спасла, ты моя невеста… так что полковник не причинит тебе вреда.

Делла вдруг улыбнулась.

– Только что поняла, что мы теперь на “ты”, – сказала она, и я улыбнулся в ответ. Мне сделалось тепло, словно я долго скитался и наконец-то оказался там, где должен был быть.

– Мне это нравится, – признался я и с искренним огорчением признался: – Что ж, пожалуй, пора заняться другими делами.

Делла кивнула.

– У меня завтра практические. Первое – зелье от простуды. Пойду в оранжерею, наберу кручехвоста.

Это зелье мог сварить любой, даже тот, у кого руки росли не тем концом, но студенты иногда отличались так, что прожигали котлы. Я понимающе кивнул.

– Если что-то понадобится, говори.

– А госпожа Махоуни подарила мне свадебное платье, – с неподдельным теплом призналась Делла, когда мы шли к дверям, и я подумал, что надо позаботиться о свадебном подарке. Обычно жених дарит невесте что-нибудь запоминающееся, приятную безделицу – загляну-ка я сейчас в Большую кладовую академии, там чего только нет.

– Ты будешь самой красивой невестой, я уверен, – сказал я, мы вышли в коридор, и первым делом я увидел Линду, которая стояла у доски с расписанием в компании Джереми Тонка, который вел историю магии у первокурсников. Готов поклясться, она услышала мою фразу – Линда обернулась к нам, и выражение ее лица было таким, словно она уплетала лимон за обе щеки и не могла остановиться. Кивнув мне, Делла быстрым шагом направилась в сторону лестницы, а Линда улыбнулась и спросила:

– Что же, интересно, вы делали вдвоем в лаборатории, когда сегодня там нет занятий?

Тонк нахмурился, словно задался тем же вопросом. Я хотел было сказать,