Посреди мерцающих на солнце бирюзовых вод показалась точка в форме боба. Почти весь остров, кроме темно-коричневой горы Оникс, покрывали джунгли сочного зеленого цвета. На севере острова желтели узкие полоски песчаных пляжей. Но мой взгляд был прикован к ровному четырехугольнику Института Караи – аккуратным строениям из красного кирпича и проложенным между ними прямым дорожкам.

Издалека все выглядело так, будто Масса никогда и не вторгались на остров – что наемники не гнались за нами по лесам, не вспыхивали пожары и не взрывались бомбы. Но когда мы подлетели ближе, я смог разглядеть непостриженные лужайки, заросшие травой дорожки и черные пятна на домах – следы бомбежки и огня. Какие-то люди в белой рваной форме под присмотром вооруженных ружьями наемников в черном вносили внутрь строений оборудование.

– Это, должно быть, пленные из ИК, – пробормотал Касс.

Я перевел взгляд на джунгли. Благодаря Торквину целая группа сотрудников ИК смогла сбежать туда вместе с нашим другом Фидлом. Но тут я заметил три струйки черного дыма, поднимающиеся из глубины лесов.

– Надеюсь, там нет повстанцев… – сказал я.

– Или Марко… – добавила Эли.

Марко. Вот оно. Ее глаза засияли.

– Марко один из Масса, – напомнил я. – Так что он, скорее всего, в безопасности, вдоволь накормлен и забивает трехочковые в жерло Оникса.

– Тогда это будет, не знаю… тритысячиочковый, – хмыкнула Эли.

Самолет приступил к снижению. В окно я видел, как охранники в черном машут нам. Мы легко и плавно приземлились в аэропорту. Здесь, потрясая конским хвостом и цепким взглядом проверяя, не повредили ли его любимый самолет, нас обычно встречал Фидл.

Стоило пилоту открыть люк, как в проем шагнула суровая на вид женщина с проглядывающими над верхней губой усиками.

– К вашим услугам, брат Димитриос! – гулко объявила она. – С возвращением на остров Масса! Я подготовила отчет, как вы будете готовы.

– «Остров Масса», – проворчала Эли, отстегивая ремень безопасности. – Смотрю, они тут уже как у себя дома.

Брат Димитриос с улыбкой указал нам на выход. Но стоило Эли направиться к люку, как Мустафа поднялся со своего места пилота и повернулся ко мне. Его глаза испускали чистую ненависть. В первую секунду я решил, что его руки покрывали татуировки, но потом сообразил, что то были синяки, оставленные поднятым и заблокированным мною стеклом.

– Вам здесь будет не как у себя дома, – с греческим акцентом пообещал он.

Брат Димитриос шумно вздохнул.

– Vre, брат Мустафа, – устало произнес он. – Давайте оставим прошлое в прошлом? Считай это расплатой за свои заигрывания с курком.

Я чувствовал на себе взгляд Мустафы, его глаза, точно лазеры, буравили мне голову. Когда я шагнул к люку, он рывком сорвал с моих плеч рюкзак.

– Эй! – возмутился я.

Димитриос устало хохотнул.

– Я поговорю с Мустафой о его поведении, Джек. Но, разумеется, локули останутся у нас. На всякий случай, сам понимаешь. Мы предпримем все возможные меры для их сохранности.

У меня упало сердце.

«А ну взбодрись! – выругал меня внутренний голос, когда я спустился на бетонированную площадку. – Чего ты ожидал? Что они оставят их вам?»

– Джек… – Эли несильно дернула меня за рукав рубашки.

Они с Кассом смотрели на конец взлетно-посадочной полосы, откуда из джунглей только что вышел строй грязных взлохмаченных людей в заляпанной белой форме. Их повели к одному из складов, вход в который охраняли двое часовых.

– А, да, полагаю, вы с кем-то из них знакомы, – сказал брат Димитриос.

Я кивнул, всматриваясь в угрюмые знакомые лица.

– Кобб – она работала на кухне. Готовила салаты. Высокий парень, Стретч, мог починить абсолютно все, что угодно. Да, я их знаю.

– Отлично, – отозвался Димитриос. – Они будут рады вас увидеть. Они как раз направляются на встречу с новыми работодателями.

– В цепях? – спросила Эли.

– Ну, когда мы нашли их, они проявили себя весьма агрессивно, – ответил Димитриос. – Они были частью куда большей группы сбежавших, что мы обнаружили недалеко от горы Оникс.

– Что случилось с остальными? – спросил я.

От его улыбки у меня похолодело в жилах.

– Скажем так, этим повезло больше.

Я наблюдал, как пленников заводят в отдаленное строение, надеясь различить приметный конский хвост Фидла. Но быстро осознал тщетность надежды. Их всех словно постригли газонокосилкой. Среди них не было никого, похожего на Фидла или Нирвана.

Мне было страшно спросить брата Димитриоса, были ли эти двое среди тех, «остальных».

Если уж на то пошло, в тот момент я ни о чем не мог его спросить. Димитриос беседовал с женщиной, что встретила нас у самолета. Она возвышалась над ним, опустив длинный бугристый нос, и во время разговора ее темные с проседью волосы, убранные в хвост на затылке, возбужденно хлестали из стороны в сторону. Она что-то визгливо верещала на греческом, тыкая в нас костлявым желтовато-зеленым пальцем.

– Маргарет Гамильтон, – сказала Эли.

– Ты знаешь, как ее зовут? – удивился я.

– Так звали актрису, что сыграла Злую Ведьму Запада в фильме «Волшебник из страны Оз», – пояснила Эли. – Она выглядит точь-в-точь как она.

Женщина посмотрела на нас и улыбнулась, показав кривые зубы.

– Зовите Летучих обезьян, – пробормотал я.

– Джек, это Алмира Галч, – представил свою собеседницу Димитриос. – Она превратит тебя в тритона и съест на обед.

На самом деле он сказал не это, а:

– Дети, это миссис Петалауд. Она ответственна за обучение новичков. Увы, у нас возникло одно срочное дело, в связи с чем я вынужден перепоручить вас одному из моих товарищей. Постойте здесь пару секунд, хорошо?

– Подождите, какое еще обучение? – спросил я. – Обучение чему?

Но они уже направились к джипу. Миссис Петалауд продолжала что-то рассказывать Димитриосу на ухо.

– Джек, у кого локули? – шепнула Эли.

– У Мустафы, – ответил я.

– Вот вам и новая задачка. И зачем твой папа прислал нам их, – простонала Эли, качая головой. – Я думала насчет осколка. Нам стоит носить его по очереди, чтобы он был какое-то время у каждого. Так он будет поддерживать нас всех. Я пока чувствую себя отлично, а ты таскал его с собой все это время. Отдай его пока Кассу.

Касс бросил на нее пустой взгляд, словно не понял ни слова из сказанного. Я беспокоился о нем. После смерти Торквина он был не в себе.

Я вытащил из кошелька крошечный осколок и протянул его Кассу.