– Прошу прощения, милорд, – прервал его Айра, – но вы неправильно судите о Джессике. Она сильная женщина, и ей можно доверить эту тайну.

Саймон рассмеялся. Лихорадка заставляла его говорить несколько безрассудно.

– Ну уж нет! – воскликнул он. – Больше я никогда не буду доверять женщинам. Вы же прекрасно понимаете, что наш брак – это сделка, где нет места таким чувствам. Я женюсь на Джессике только из-за ее денег. Так что давайте раз и навсегда забудем о таких высоких понятиях, как доверие и любовь.

И с этими словами Саймон направился к двери. Он хотел, чтобы этот день поскорее закончился.

– Все готовы ехать? – спросил граф через плечо.

Айра и Джеймс пошли к нему.

– Да, – ответил друг. – Мелинда поехала вместе с Джессикой, чтобы еще раз убедиться, что все вещи собраны. Я отрядил с ними маленькую армию, так что волноваться за них не стоит.

– Хорошо.

Саймон одернул сюртук, потом запахнул накидку, которую Санджай набросил на его дрожащие от озноба плечи. Он утаил еще одну причину, по которой решил жениться на Джессике. Месть – вот ради чего он сейчас, превозмогая болезнь, поедет венчаться.

Саймон хотел уничтожить Танхилла. То, что ему выпал шанс вырвать у него из-под носа огромное наследство, было только первым шагом к осуществлению мечты.

Скоро Танхилл поплатится за то, что сделал.

За то, что сделал Джае.

Джессика расправила складки своего простого платья из атласа цвета слоновой кости и глянула на три маленьких сундука. В них лежало все, что принадлежало ей в этом мире.

– Давай посидим немного, Джесс, – предложила ей Мелинда, откидывая край чехла с дивана. – Джеймс и Саймон скоро приедут, а ты пока можешь расслабиться.

– Расслабиться? – Джессика невесело улыбнулась. Через несколько минут она навсегда покинет родной дом и выйдет замуж за совершенно незнакомого человека. Который ясно дал ей понять, что берет ее в жены, поскольку так же отчаянно нуждается в ее деньгах, как она в безопасности. Который объяснил, что ей не стоит ожидать от их союза ничего, кроме защиты от сводного брата.

Джессика не села, а начала нервно ходить по комнате, пока ее не остановила Мелинда. Подруга положила ей руку на плечо и спросила:

– Ты уверена, что хочешь этого брака, Джесс? Еще не поздно все отменить. Джеймс мог бы…

– Нет, – прервала ее Джессика. – Я поступаю правильно. Брак – мое единственное спасение.

Она долго думала, пытаясь избежать свадьбы с графом Норткотом, но так и не придумала иного способа спастись от сводного брата. Разговоры о том, что еще можно все изменить, были бесполезны и только бередили рану. Она тяжело вздохнула и сказала:

– Пойду еще раз поговорю с миссис Гудсон. Нам надо…

– Все в порядке, Джесс. Мы уже дважды проверили. Ходжкисс раздал остатки еды бедным, как ты ему приказала. Все камины потушены, мебель накрыта чехлами.

Мелинда опустилась на диван. Джессика села рядом с ней и опустила голову.

– Он не хочет меня, Мел, – сказала она. – В каждом его взгляде, направленном на меня, в каждом слове сквозит отвращение ко мне. Мысль о такой жене, как я, ему ненавистна. – Джессика не смотрела на подругу, пряча даже от нее слезы боли, которые навернулись на глаза. – Уже после болезни, когда я еще была подростком, меня часто посещали мечты о замужестве, – продолжила Джессика, упрямо глядя в пол. – О том, как я встречу рыцаря в сияющих доспехах и тот упадет к моим ногам, сгорая от любви. Глупо, правда? Конечно, в этих мечтах я не была простой и незаметной девочкой. Нет, все восхищались моей красотой и считали меня королевой светского общества.

Мел взяла ее за плечо и развернула к себе.

– Ты не простая, Джессика. Ты – самый необыкновенный человек, которого я знаю. А еще очень храбрая. Как бы я хотела быть такой, как ты!

Джессика покачала головой, отчаянно пытаясь взять себя в руки.

– Ты заметила, какой он властный, Мел? Ему нужно все контролировать. Я не привыкла никому подчиняться и ему тоже не буду. Мой папа умер, когда мне было пятнадцать, и с тех пор я рассчитываю только на себя.

– Как насчет твоего увлечения, Джесс? Ты и дальше будешь придумывать наряды? А вдруг Саймон этого не позволит?

Джессика покачала головой и ответила:

– Ты же видишь, Норткоту нет до меня никакого дела. Так что моя жизнь не очень-то изменится. Главное, чтобы об этом не узнали в обществе, а моему будущему мужу ведь все равно, чем я занимаюсь. Он вряд ли что-то заметит, а если даже и так, его мнение на этот счет не будет иметь для меня никакого значения. Я не допущу, чтобы он меня во всем контролировал.

– Подожди немного, Джесс. Может, со временем тебе понравится его властность. Ведь она – признак сильного характера, а на таких людей всегда можно опереться, довериться им в сложных ситуациях.

Джессика опустила взгляд. Она искренне сомневалась в этом.

– Мне все равно. Главное, что графу такая жена, как я, ненавистна. Что, если в обществе догадаются о моей глухоте? Что, если я не смогу притворяться вечно? Представляю, каким унижением это обернется для него. Супруга графа – инвалид!

Джессика встала с дивана и подошла к стеклянной двери, которая вела на террасу. За ней начинался сад, а в нем – прекрасные, готовые вот-вот распуститься цветы. Она перевела взгляд на небольшой овальный столик, стоявший неподалеку. Осторожно подняв покрывало, защищавшее стоявшие на нем безделушки от пыли, Джессика взяла в руки миниатюру в резной дубовой рамке. На ней была изображена молодая женщина с очаровательным младенцем на руках. Эта вещица сопровождала ее всю жизнь. Женщина была ее мамой, младенец – она сама.

Джессика смотрела на портрет и чувствовала, как ее сердце все сильнее сжимается от тоски. Ее мама выглядела такой счастливой! У нее был обожающий ее муж и ребенок от него. О таком будущем Джессика могла только мечтать.

Джессика знала, что подруга смотрит на нее, и отвернулась в сторону, усилием воли подавляя готовые политься из глаз слезы. За последние два дня она попрощалась с огромным количеством дорогих для нее вещей. Где ей найти силы, чтобы оставить и эту? Джессике стало страшно, что ее сердце разобьется, если ей придется бросить еще одно напоминание о той единственной жизни, которую она знала. Даже если это напоминание было лишь поблекшим образом женщины, которую она потеряла в далеком детстве.

Изображение поплыло у Джессики перед глазами, и девушка, проглотив комок слез, прижала изображение в рамке к груди.

– Может, я могла бы… – начала Джессика, но вдруг заметила справа от себя тень.

Слова застряли у нее в горле. Она повернулась и увидела темную мужскую фигуру. Граф Норткот сделал два шага к ней, а потом остановился.

Он выглядел уставшим и измученным. Выражение его лица было пугающе серьезным. Судя по его глазам, граф жалел о принятом решении еще сильнее, чем она.