Спецагент подкатил к Оззи инвалидное кресло, помог ему погрузиться и вывез из помещения.

– За мной! – скомандовал генерал и повел Зака, Райса и Зоуи к шторе, отделявшей часть помещения. – В настоящий момент девочка стабильна, – сообщил ученый. – Но она впала в состояние повторной метаболической интоксикации, и ее В- и Т-лимфоциты частично уничтожены.

– Невозможно, – отрубила Зоуи. – Мэдисон не ест никаких токсинов. Она вообще веган.

– Вы не совсем на нашем языке говорите, сэр, – подсказал Зак.

– Тогда сами смотрите, – генерал отдернул штору.

Вся компания сгрудилась вокруг каталки.

К носу Мэдисон подвели пластиковую трубку. Из руки торчала капельница, на предплечье были закреплены присоски. Девушка часто и неглубоко дышала, ее кожа посерела и сморщилась. Всевозможные трубки и пластиковые пакеты с разноцветными жидкостями болтались на кронштейнах вокруг лица. Глаза Мэдисон были закрыты – только кардиомонитор медленно попискивал в такт пульсу.

– Она спит? – спросил Райс.

– Не совсем… – угрюмо отозвался Мюншауэр. – Восстанавливается.

– Выглядит как инопланетянин в конце фильма «Инопланетянин», – дрожащим голосом произнесла Зоуи.

Зак повернулся к генералу:

– Она же поправится, да?

Мюншауэр прочистил горло:

– Мы надеемся…

Зоуи погладила подружку по волосам и всхлипнула:

– Ты была такая красивая!

Тут рюкзак Райса принялся рычать и шебуршать. Оттуда гавкнул Твинклз, и Райс расстегнул молнию. Крошечный богль выскочил наружу, Зак подхватил его, и Твинклз счастливо сообщил:

– Аф!

Кардиомонитор запикал быстрее. Все головы повернулись к каталке.

Мэдисон открыла глаза и слабо прошептала:

– Твинклз?

Щенок спрыгнул с рук Зака прямо на каталку и принялся облизывать лицо хозяйки.

– Эй, малыш… – Она закашлялась.

– Вы должны очень гордиться вашей подругой, – заметил генерал. – И ее недюжинной смелостью. Она в одиночку дезомбифицировала президента и первую леди, и именно благодаря ей множество важных людей до сих пор остаются людьми.

– Так, а что насчет второй, третьей и миллионной леди? – поинтересовался Зак. – Куче людей, не только «важных», нужна помощь.

– Если бы Мэдисон знала, что вы вовсе не собираетесь помогать всем, она бы никогда не позволила ее использовать, – поддержал Райс.

Неожиданно шторку отдернули полностью – за их спинами показалась высокая рыжеволосая женщина в медицинском халате. Надпись на бейджике гласила: «Д-р Дана Скотт, иммунология, оперативная группа». Она стянула с лица мятно-зеленую маску:

– Время укольчика!

С большущим шприцем наперевес доктор Скотт протиснулась между ребятами. Она пощелкала по своему орудию пальцами и выпрыснула немного жидкости в воздух.

– Оставляю вас заниматься вашим делом, – сказал Мюншауэр доктору и вышел.

– Хватит укольчиков, – утомленно проговорила Мэдисон.

– Тут обычный бэ-двенадцать, чтобы подхлестнуть твою иммунную систему, – ласково проговорила докторша.

Она кольнула Мэдисон в руку и нажала на поршень.

– «Бэ» – что? – спросил Райс.

– Это такой витамин группы B.

– О, я думал, сокращение от «билоба».

– Как гинкго билоба? – засмеялась доктор Скотт. – С чего вдруг?

– Ну, это ведь, типа, основная причина того, что она стала антидотом.

– О чем ты?

– Я вам точно говорю. И если дать зомби гинкго, он их вырубает и как-то вроде бы тормозит вирус, что ли…

– Замедляет действие вируса, серьезно?.. – Доктор Скотт уставилась в пространство, размышляя вслух: – Но без зараженной особи не выделить сыворотку…

– Особи? – Райс переглянулся с Заком. – У нас тут вроде бы таких безумных особей – завались…

– Просто, если бы у меня был образец оригинального вируса, я бы, возможно, сумела создать жизнеспособную сыворотку для запуска в массовое производство антидота… – Доктор продолжала общаться сама с собой.

Райс выскользнул из лямок рюкзака и нашарил пластиковый пакет с еще сохранившимися внутри отпечатками пальцев. Открыв замочек, он извлек из пакета тошнотворный зомбобургер суточной давности. Котлета из таинственного мяса пульсировала, словно живая.

От вонищи бургера выворачивало внутренности. Зак сморщился.

Зрачки доктора Скотт возбужденно расширились. Нос Твинклза пришел в движение, уловив роскошный аромат тухлого фастфуда.

– О’кей, давайте-ка дадим этой храброй маленькой леди немного отдохнуть. Нам нужно прогнать парочку тестов.

Они оставили Мэдисон и подошли к лабораторному столу, на котором громоздились, сияя в белом флуоресцентном свете, микроскоп, тестовые пробирки и весы. Доктор Скотт щелкнула парой резиновых перчаток, взяла БургерДог и соскребла с него несколько крошек в чашку Петри.

Затем она капнула на образец какой-то зеленой жижей, добавила немного гинкго билоба из запасов Райса и хорошенько перемешала. Все старательно прислушивались, пока доктор излагала свою гипотезу.

В этой гипотезе было что-то про антитела, Т-лимфоциты, теорию выделения вакцин и сывороток, пассивную иммунизацию и клеточные культуры, рекомбинантные векторы и новые мутагенные разновидности – до Зака абсолютно не доходило, о чем толкует доктор Скотт. Некоторое время спустя она заглянула в микроскоп:

– Итак, сперва хорошие новости или плохие?

– Начнем с плохих, док, – ответил Зак.

– Плохая новость заключается в том, что мы не можем сделать лекарство из одного только образца БургерДога.

– А какая хорошая? – спросил Райс.

– Хорошая – в том, что с помощью рекомбинации мутировавшего вируса с антисывороткой мы, по-видимому, сумеем единожды культивировать фитотоксичный штамм с антителами… – И так далее, и тому подобное.

Взгляд Зака остекленел: медицинский жаргон доктора Скотт превратился в серию монотонных «бла-бла-бла».

– …Бла-бла-бла… Но если кто-нибудь из нас примет внутрь носитель первичного вируса, мы потенциально сможем отобрать для исследования антигенный протеиновый комплекс с биомутацией, которая бла-бла-бла-бла-бла и спасет нас всех.

– То есть… Проще говоря, кому-то здесь надо съесть вот это вот? – спросила Зоуи, косясь на бургер.