Он не присылает никаких сообщений. Он не звонит.

И это должно быть хорошо, но это не так.

Она словно находится в эпицентре бури, ожидая любых ужасных последствий, которых принесет Эрик.

Для Джерарда. Для нее.

Она не знает.

И, что еще хуже, судороги вернулись с новой силой, испачкав все подкладки, которые она принесла. Она преодолевает каждый болезненный удар, изо всех сил стараясь не думать об отчаянной тоске в своей душе.

Альфа. Альфа. Альфа

Неожиданный стук в дверь застает ее врасплох. Это обычное время, когда доктор Портер забирает ее, но его панический стук — нет.

Она открывает дверь и видит его лицо, бледное и напряженное.

— Что случилось? — спрашивает она, страх сковывает ее грудь.

— Джерард мертв.

Она замирает.

О нет. О нет.

— Что? — едва слышный шепот, но доктор слышит ее.

— Он повесился. Я нашел его сегодня утром, — говорит он с болезненным выражением лица.

Она открывает и закрывает рот, не в силах осмыслить услышанное.

— Он покончил с собой?

— Да, в комнате охраны. Кабелем питания.

— Боже мой!

— Мы еще не сказали заключенным. Я подумала, не хотите ли Вы пойти со мной. Я уверен, что они слышали сирены, но я еще не сообщил им новости.

— Я… да, мы должны пойти, — заикается она.

Она не хочет идти. Она хочет навсегда убежать с криками из Грин-Вудса.

Но доктор Портер был очень добр к ней, и она не хочет оставлять его одного.

Пожалуйста, пожалуйста, не позволяй Эрику стоять за этим.

Во время короткой поездки на машине она молится всем известным ей божествам и богам, умоляя его не вмешиваться.

— Я сама поговорю с Эриком, — говорит она и идет к двойным дверям. Полицейская машина все еще стоит на стоянке, и доктор Портер кивает, глядя в сторону офицеров.

— Подождите внутри. Я скоро приду, Элли.

Ее сводит судорога, но она старается дышать, и как можно быстрее проходит через двойные двери.

Его запах окружает ее, зовет к себе, но ярость пересиливает потребность.

Она не стала дожидаться доктора Портера.

Вместо этого она бросается по коридору, спускается по лестнице и, тяжело дыша, бежит к его камере.

Ключа у нее нет, поэтому она просто стоит за дверью, слезы застилают ей глаза.

Но, к ее удивлению, дверь отпирается изнутри. Дверь распахивается, и он криво улыбается ей. Ее киска сжимается, но она заставляет себя сосредоточиться.

— Джерард мертв, — она сплюнула. — Но ты и так это знал.

Он поднимает бровь и открывает дверь шире.

— Я тоже скучал по тебе, детка, — мурлычет он. — Заходи. Чувствуй себя как дома.

— Ты…

Но, оглядевшись по сторонам, она замирает. Его кровать — всего лишь заплесневелая раскладушка, поверх которой лежит проржавевшее одеяло. На полу у двери валяются книги, на одной из них лежит черный сотовый телефон.

Здесь даже нет туалета.

— Ты живешь так… уже три года? — шепчет она, медленно поворачиваясь к нему.

Он только шире улыбается, демонстрируя слегка кривые белые зубы.

— Не волнуйся, детка. Они достаточно добры, чтобы каждый день давать мне душ и туалет.

Он протягивает руку и нежно касается ее щеки. Он убирает ее, когда она вздрагивает.

— Черт. Я надеялся, что он не ударил тебя так сильно.

Она делает шаг назад, оказываясь в открытом дверном проеме.

— Ты знал, что он сделал.

— Конечно, — отвечает он. — Он прикоснулся к тому, что принадлежит мне.

Она отступает от дверного проема, и он следует за ней.

— Он покончил с собой.

Это утверждение больше похоже на вопрос, и он ухмыляется.

— Да еще и с помощью шнура питания. Интересно.

— О, Боже, — шепчет она. — Нет. Нет, не надо, пожалуйста.

Она замирает, когда он протягивает руку, чтобы обнять ее лицо.

— Детка, тебе не нужно бояться. Я позаботился о нем ради тебя.

Губы находятся в опасной близости от ее губ, его мятное дыхание омывает ее.

— Я всегда буду заботиться о тебе, милая.

Его губы коротко касаются ее губ, и она тонет в этом ощущении. Он неистово целует ее, его язык проникает в ее рот, и она стонет в поцелуе.

Она могла бы делать это вечно.

Альфа заботится о нас. Альфа защищает нас.

Он разрывает поцелуй, его рот находит ее шею. Она запускает руки в его волосы, когда он целует ее в горло, прижимаясь к ее метке.

— Я ухожу сегодня вечером, — говорит она, дрожа. — Я увольняюсь сегодня.

Это останавливает его, и она чувствует, как его губы кривятся в улыбке.

— На какой машине? — он шепчет ей в шею, и по ее плоти бегут мурашки. — Я убедился, что она не включится.

Она отталкивает его, ярость сменяется возбуждением.

— Что?

Он пожимает плечами.

— Вашу модель машины всегда было легче всего перепрограммировать. К счастью для меня.

Комната кружится. Она сейчас потеряет сознание.

— Ты не сделал этого, — шепчет она. — Пожалуйста. Пожалуйста, скажи мне, что ты этого не делал.

— Я сделал то, что должен был сделать, детка.

Она закрывает глаза, не в силах смотреть ему в лицо, заикаясь при следующих словах.

— А пятьдесят тысяч?

— На самом деле это было сто тысяч, в целом. Пришлось взять дополнительный комплект ключей.

Слишком много эмоций нахлынуло на нее, и она подавила всхлип.

— Ты сумасшедший, — говорит она сквозь слезы. — Я не могу больше участвовать в этом. С этим покончено. Все.

Но когда она смотрит на него, он просто смотрит в ответ, забавляясь.

— Прости, милая. Теперь это решение принимают двое. И я голосую против.

Он делает шаг ближе, протягивает руки, и она со всей силы бьет его в грудь. Он едва споткнулся, но она пошатнулась от силы своего движения.

— С меня хватит. Ты спятил. — рычит она. — Это была ошибка. Держись от меня подальше.

Шаги приближаются, она поворачивается и бежит по коридору на звук, чуть не врезаясь прямо в доктора Портера.

— Мисс Уинтерс? — спросил он в замешательстве. — Что вы здесь делаете?

— Я должна покинуть Грин Вудс. Мне очень жаль, — она убегает, не обращая внимания на зовущего ее доктора.

Она должна уехать из этого города, к черту последствия.

* * *

Лита не отвечает на звонки.

Она теряет сигнал, неловко стоя в углу хижины и отчаянно надеясь на помощь.

Она подумывает о том, чтобы позвонить в полицию, но знает, что там ее не подвезут обратно в Лос-Анджелес.

И судороги невыносимы.

В конце концов она проводит весь день в ванне, не обращая внимания на звонки доктора Портера.

К вечеру голова настолько затуманена, что она едва может ответить на звонок. Ей хочется