рядом с ним такая женщина — Володя обернулся к Свете, — что теперь можно не волноваться, и вообще, так как в Москве нет дома, куда бы он хотел пойти, то, будь Магадан не так далеко, а за углом, он непременно был бы частым гостем этого дома.

Но очень скоро он опять «отключился». Я знал за ним эту слабость: когда он в запое, он напивается очень быстро. В Москве, бывая с ним рядом в таких ситуациях, я незаметно выпивал его рюмку, а «разливающим» давал знак, чтобы ему больше не наливали. Но здесь, в Магадане, я понял, что делать этого не стоит. Тем более что на завтра я ему уже купил билет и позвонил Валерию Золотухину, чтоб тот встретил его во Внуково, так как он за двенадцать часов полета точно «наберется», и его надо будет доставить домой.

На следующий день все повторилось, с той лишь разницей, что часов в пять вечера мы с ним уже сели в такси. Было довольно прохладно, и я открыл в машине окна, а так как до магаданского аэропорта около шестидесяти километров — ехать больше часа, — то по пути Володя пришел в себя.

Сажая его в самолет, я поведал стюардессе, что вот это артист Высоцкий (она сказала, что узнала его, так как смотрела фильм «Вертикаль»), прошу холить и лелеять. Вручил ей незаметно бутылку коньяка и сказал, что давать только в экстренных случаях — если начнет буянить.

Через несколько дней я позвонил в Москву узнать, как там дела у Володи, все ли обошлось. Оказалось, все прекрасно, в Одессе он все закончил, хотя на несколько дней все же пришлось лечь в больницу — остановить запой.

А в результате этого краткосрочного «рейда» появилась еще одна прекрасная песня — «Нагаевская бухта», или, как она названа в одном из Володиных сборников, «Я уехал в Магадан»:

Ты думаешь, что мне не по годам,

я очень редко раскрываю душу, —

я расскажу тебе про Магадан —

слушай!

      Как я видел Нагаевскую бухту

      да тракты,

      улетел я туда не с бухты-

      барахты.

Однажды я уехал в Магадан —

я от себя бежал, как от чахотки.

Я сразу там напился вдрабадан

водки!

      Но я видел Нагаевскую бухту

      да тракты,

      улетел я туда не с бухты-

      барахты.

За мной летели слухи по следам,

опережая самолет и вьюгу, —

я все-таки уехал в Магадан

к другу!

      И я видел Нагаевскую бухту

      да тракты,

      улетел я туда не с бухты-

      барахты.

Я повода врагам своим не дал —

не взрезал вены, не порвал аорту, —

я взял да как уехал в Магадан,

к черту!

      Я увидел Нагаевскую бухту

      да тракты,

      улетел я туда не с бухты-

      барахты.

Я, правда, здесь оставил много дам,

писали мне: «Все ваши дамы биты!»

Ну что ж, а я уехал в Магадан —

квиты!

      И я видел Нагаевскую бухту

      да тракты,

      улетел я туда не с бухты-

      барахты.

Когда подходит дело к холодам —

пусть это далеко, да и накладно, —

могу уехать к другу в Магадан —

ладно!

      Ты не видел Нагаевскую бухту —

      дурак ты!

      Улетел я туда не с бухты-

      барахты.

Но песню эту я услышу потом, по приезде в Москву. Тогда же, после Володиного визита, после его краткосрочной больницы, я как-то позвонил домой — узнать от моей мамы, как там дела у Володи, и мама сказала, что ей звонила Нина Максимовна, мама Володи, интересовалась, когда я приеду, сказала, что сын ее опять запил, все от него отвернулись, отец «умыл руки». Люся тоже устала от такого мужа, она одна ничего не может сделать, а был бы я, может, в чем-то ей помог бы. Мне полагался долгий отпуск — за три года, это шесть месяцев, — и я рассчитывал приехать вместе со Светой примерно в августе (она не могла раньше). Но тут, извинившись перед Светой и объяснив ей ситуацию с Володей (а он опять загремел в больницу), я решил ехать в Москву немедленно, а она пусть приезжает следом, как только ее отпустят.

Через пару дней я уже был у себя на улице Горького. А на следующий день ко мне приехал Володя (его опять быстро «привели в чувство» и отпустили). Обнялись, и было ощущение, что только вчера расстались. Правда, с момента его приезда в Магадан прошел-то всего месяц.

— Я тебе хочу кое-что показать, — сказал он заговорщицки и взял гитару.

Я услышал:

Возвратился друг у меня

неожиданно.

Бабу на меня променял —

Где же это видано!

Возвратился друг,

когда нет вокруг

никого — с этим свыкнулся...

Ну а он в тот же час

враз все понял без фраз

и откликнулся.

Может, это бред, может, нет,

только знаю я:

Погасить бы мне красный свет!

И все же зажигаю я...

Оказался он

как брони заслон,

а кругом — с этим свыкнулся —

нет как нет ни души,

хоть пиши, хоть вороши...

А он откликнулся.

Правда, этот друг — не секрет —

ну ни грамма вам!

А у меня уже много лет —

с детства самого.

Он передо мной

как лист перед травой,