class="p">- На самом деле конечен,- объяснил Ксек. - Ты когда-нибудь читала книгу Откровения? В главе двадцать первой святой Иоанн раскрывает реальные физические измерения Pая, поэтому Люцифер сознательно использовал те же самые измерения, когда создавал оригинальные чертежи Aда. Площадь в двенадцать тысяч фарлонгов. Это примерно 1500 миль[20] в длину и 1500 миль в ширину – площадь поверхности составляет более двух миллионов квадратных миль[21]. Если взять все крупные города на Земле и собрать их вместе... в общем, этот еще больше.

Кэсси не могла даже представить себе эти размеры.

- Значит, с тех пор как Люцифер лишился Божьей милости, он строит этот город?

- Совершенно верно. Или, скажем так, его приспешники. Большинство вступающих в Aд так или иначе становятся частью рабочей силы. И в каком-то смысле Мефистополис ничем не отличается от любого другого города. Здесь есть магазины, парки и офисные здания, транспортные системы, полиция и больницы, таверны, концертные залы, жилые комплексы, где живут люди, здания судов, где судят преступников за преступления, правительственные здания, где правят политики. Как и в любом городе, э-э, ну... почти.

Ви объяснила дальше:

- В Мефистополисе люди не рождаются – они прибывают. И они живут вечно. И если социальный порядок на Земле – это стремление к миру и согласию между жителями...

- Социальный порядок в Aду – это хаос, - сообщил Ксек.

- У вас демократия, у нас – демонократия. У вас есть физика и наука, у нас есть черная магия. У вас есть милосердие и добрая воля, мы систематизировали ужас. Вот в чем разница. Социальный замысел Люцифера должен функционировать в полной противоположности Божьему. Люцифер построил все это, чтобы оскорбить существо, которое изгнало его сюда.

- Так... это не подземелье, как в легендах? - cпросила Кэсси. - Это не где-нибудь на Земле?

- Это на другой Земле, которая занимает то же самое пространство, - сообщил ей Ксек. - Это просто на другом плане существования, который создал Бог. Как и Небеса.

- Итак, - начала Кэсси, - когда ты умрешь...

- Ты попадешь либо на Hебеса, либо сюда. Точно так же, как сказано в Святой Библии. Точно так же, как это говорится в большинстве других религиях, - Ксек приподнял бровь. - Ничего удивительного, если подумать.

Пока Кэсси продолжала смотреть на далекий городской пейзаж, в ее голове крутились тысячи вопросов. Как она могла задать их все?

- Давай просто уйдем, - сказала Ви, словно прочитав ее мысли. - На все твои вопросы будут даны ответы.

Они двинулись вперед, Тиш потянула Кэсси за руку. Но Кэсси была встревожена.

- Подожди! Ты хочешь сказать, что мы пойдем пешком? Город же за много миль отсюда!

Ксек вскинул голову, отбросив назад свой черный хвост.

- Конечно, мы не пойдем пешком. Мы собираемся сесть на поезд.

Кэсси запнулась.

- Какой ещё поезд?

- Адский экспресс, какой же ещё...

Глава 6

1.

Тропа спускалась вниз, как темный слалом. Кэсси сказали, что сейчас ночь – здесь всегда была ночь – но темно-алый оттенок неба больше походил на начало сумерек в незнакомой, чужой местности. Холм, с которого они спускались, казался точно таким же по размерам, как и холм перед Блэкуэлл-Холлом. Больше ничего не осталось идентичным.

- Леса, - спросила она, - сельхозугодья и пастбища? Где они сейчас?

- На том плане существования, который мы только что покинули, - сказала Ви. - Давным-давно здесь были леса, но все они были вырублены, - oна отметила отстраненно. - И если ты хочешь назвать это фермерскими угодьями... иди вперед.

Далее Кэсси увидела худые фигуры, трудящиеся на задымленных полях. Пухлые, безволосые животные тащили плуги по красновато-черной почве; еще более худые фигуры тащились позади, выковыривая из грязи скрученные корни и ядовитые овощи. Вид рабочих потряс ее.

- Они как люди из лагеря смерти.

- Это деталь истощения, - сказал Ксек. – Сюда полиция привозит адских преступников. Они вынуждены работать до тех пор, пока на их костях ничего не останется.

- Они умирают с голоду? - cпросила Кэсси.

- Они голодают, пока их духовные тела не умрут. Когда умираешь в живом мире и попадаешь сюда, то получаешь физическое тело, точно такое же, какое у тебя было, когда ты был жив – это твое духовное тело. Но когда оно умирает – если тебя искалечили, раздавили, расчленили и тому подобное – твоя душа переносится в другую форму жизни, нечто, рожденное здесь. Допустим, Капноманты[22] сожгут твое тело дотла... Твоя душа – твоё сознание – не умрёт; оно никогда не умрет – оно не может умереть.

- И что же с ним происходит?

- Если ты пользуешься благосклонностью Aда, твоя душа превращается в демона или горгулью, или что-то в этом роде.

Кэсси боялась спрашивать.

- А что будет, если ты не в любимчиках у Aда?

- Она переносится в тело низшего вида – крысы, таракана или... - Ксек остановился на тропе, указывая в сторону того, что казалось кучей отходов животного происхождения. - Или навозного червя, - сказал он. - Видишь их? Каждая из этих куч содержит бессмертную, всё чувствующую человеческую душу.

Кэсси почувствовала приступ тошноты, когда присмотрелась внимательнее. В куче мусора копошились пухлые, похожие на личинок белые черви.

- Обречены вечно есть дерьмо, - закончил Ксек.

Этот образ и это замечание едва не прикончили Кэсси. Ее лицо побледнело в красной темноте.

- Поначалу тебе будет очень противно, - продолжила Ви. - Потом начнешь привыкать к тому, как здесь все устроено.

У Кэсси были серьезные сомнения на этот счет.

Затем Ксек любезно добавил:

- Дерьмо, гниль, гной и вонь, зверство, ужас, бессмысленное насилие и беспрерывный гребаный ужас... ничего страшного в этом нет.

Кэсси подавила приступ тошноты.

- Ты видишь все это здесь так же, как видишь людей, выгуливающих своих собак в реальном мире, или кого-то, кто просто садится в машину и едет на работу. Ты буквально увидишь, как кровь течет в канавах, точно так же, как дождевая вода течет в них там, где ты живешь. Ужас – это статус-кво. Это общественный порядок Люцифера.

Кэсси беспокоило не только содержание замечаний Ксекa и Ви, но и небрежность, с которой они их делали.

Ничего страшного?

Она едва могла думать об этом. Она бросила последний взгляд на фигурки рабочих на раскаленных полях, радуясь, что не