Что, если подумать, не должно было бы застать меня врасплох. Но застало.

Земля у меня под ногами всколыхнулась, и я, бестолково размахивая руками, отлетел в сторону. Я приземлился на спину в самой гуще примул, которые немедленно ожили и зашевелились, протягивая в мою сторону усеянные зловещими острыми шипами побеги. К моменту, когда мне удалось, отодрав их от своих лодыжек и запястий, подняться на ноги, окружавшие меня цветочки начали наливаться кровавым багрянцем.

— А знаешь, Гарри, — подал голос Боб, — сдается мне, не сад это вовсе.

— Гениальная мысль, — буркнул я. Тысяченожка как раз восстановила равновесие и начала готовиться к новой атаке. Теперь уже все тело, выбравшись из земли, разворачивалось следом за головой. Множество ног, в правильно заведенном порядке вонзающихся в почву на манер бурильных агрегатов, производило звуки, напоминающие, как я решил, не столько приближающийся скорый поезд, сколько работающий на полную мощность зерноуборочный комбайн.

Собираясь на бегу с духом, я бросился ей навстречу, уставил конец посоха в землю и на манер прыгуна с шестом сделал выпад ногами вперед и вверх. Помноженный на силу заклинания бросок швырнул меня над продолжавшей нестись на меня тварью. Она злобно зашипела и попыталась перехватить меня в полете, но не успела затормозить, а метнувшейся вслед за мной голове помешали ее же собственные задние пары ног. Впрочем, если я и выиграл что-либо, так всего несколько секунд.

Но этого мне хватило на то, чтобы развернуться, сузить луч испепеляющей энергии, превратив его в увеличенное подобие газового резака, и полоснуть поперек тела чертова членистоногого аккурат на половине длины. Столь точной магии я научился у Люччо, хотя не уверен, что сумел бы воспроизвести такой фокус в реальном мире.

Луч толщиной в палец или два рассек мерзкую тварь надвое с легкостью макетного ножа, если бы последний был размером с фуру-полуприцеп.

Тварь взвизгнула… ну, правда, визг этот скорее напоминал рев, но боль в нем слышалась однозначно. Задняя часть тела продолжала нестись в прежнем направлении, словно не заметив отсутствия головы. Передняя же половина забилась как безумная; возможно, ее ограниченный мозг оказался не в состоянии справиться с перегрузкой, пытаясь посылать нервные импульсы недоступным более частям тела. В конце концов голова пустилась вдогонку собственному, так сказать, туловищу и все это принялось описывать широкие круги, нанося при этом изрядный урон окаймлявшим тропу примулам.

— Накось, выкуси! — завопил я, торжествуя. От избытка адреналина мой вполне себе солидный баритон едва не срывался на дискант. — Есть чем ответить на луч смерти, а? Нечем ответить, так ведь! Возвращайся-ка лучше к себе в «Атари», детка, потому как справиться со мной у тебя кишка тонка!

Потребовалось пять, а может, даже десять секунд для того, чтобы я сообразил, что же происходит.

Нанесенная моим лучом рана не слишком кровоточила: луч скорее прижег ткань — но даже это слабое кровотечение унялось, причем у обеих половин рассеченного надвое чудища. Передний конец отрубленной задницы вдруг округлился. Обугленная плоть как-то разом исчезла, а на ее месте вылезла, словно проклюнувшись, новая голова.

Не прошло и минуты, как обе половины повернулись в мою сторону, и на меня, лязгая жвалами, устремились уже две смертоносные твари. Вот только атака на меня теперь происходила уже с двух сторон одновременно.

— Ого, — заметил Боб абсолютно спокойным, невозмутимым тоном. — Тебе не кажется, что это до невозможности несправедливо?

— День такой, — согласился я, убирая жезл и поднимая посох. Жезл хорош, когда надо действовать с хирургической точностью, но сейчас мне нужна была не столько точность, сколько сила, а с этой точки зрения посох давал гораздо больше возможностей. Я еще раз сконцентрировался, накачал в посох побольше энергии и со словами: «Fuego murus! Fuego vellum!» — выбросил его перед собой.

Повинуясь заклинанию, вокруг меня выросла стена серебристо-белого огня диаметром десятков в шесть футов, толщиной в три, и высотой в три, если не в четыре ярда. Рев огня дополнялся странным звуком, напоминавшим отголосок огромного колокола.

Тысяченожки (во множественном числе — блин-тарарам, надо же мне было так облажаться!) встали на дыбы, пытаясь перекинуться через выросшую перед ними стену, но нестерпимый жар заставил их отпрянуть.

— Эх! Славная работа! — прокомментировал Боб. — Удобная все-таки штука этот твой огонь Души.

Однако и обходился такой расход энергии не даром: я взмок и жадно хватал ртом воздух.

— Угу, — прохрипел я. — Спасибо.

— Но, конечно, мы в западне, — продолжал Боб. — И эта стена очень скоро высосет из тебя все силы. Ну, некоторое время ты можешь еще продолжать измельчать их… в длину. Но потом они тебя слопают.

— Не, — задыхаясь, возразил я. — Не меня одного. Тебя тоже.

— О! — спохватился Боб. — Если так, тебе лучше открыть портал обратно в Чикаго.

— Обратно домой? — уточнил я. — ФБР ждет не дождется возможности надеть на меня наручники.

— Тогда, мне кажется, тебе не стоило становиться террористом, Гарри. Эй! Я не… — Боб повернулся в сторону нападавших тысяченожек и повысил голос. — Я не с ним!

Какие-то не слишком радужные открывались передо мной перспективы. Слопай меня сверхъестественно живучий демон-тысяченожка, и это отрицательно сказалось бы на моей спасательной операции. Попасть в лапы ФБР тоже было бы ненамного лучше, однако по крайней мере выбраться из-за решетки все-таки легче, чем из тысяченожкиного желудка. Нет, двух желудков.

Однако и вернуться к себе домой с мешком, полным всякой подозрительной, а то и противозаконной ерунды, я тоже не мог. Из этого следовало, что я должен спрятать его до возвращения, а из этого, в свою очередь — что я должен спрятать его здесь же. Не могу сказать, чтобы это меня особенно радовало, но и выбора мне не оставалось. Все, что я мог, — это принять все возможные предосторожности и надеяться, что этого будет достаточно.

Я не особенно силен по части земной магии. Выражаясь физическими терминами, эта дисциплина требует значительных усилий. Проще говоря, суть ее заключается в перемещении с места на место изрядных тяжестей, а то, что это происходит с помощью магии, вовсе не означает, что законы физики при этом игнорируются. Собственно, это относится к магии в целом: энергия для огня или движения может исходить из самых разных источников, но взаимодействовать с реальностью ей придется точно так же, как любой другой энергии. Из чего следует: перемещение нескольких тонн земли требует чертовой уймы сил, и это чертовски трудно… трудно, но не невозможно. В свое время Эбинизер настоял на том, чтобы я вызубрил хотя бы одно полезное, хотя и утомительное заклятие из разряда земной магии. В реальном мире мне пришлось бы копить силы для него целый день. А вот здесь, в Небывальщине…

Я поднял посох, нацелил его в землю перед собой и начал монотонно, нараспев повторять: «Dispertius!» Конечно, я порядком вымотался, но все же собрал остаток сил и воли, бросил их в посох, и перед моими ногами в земле отворилась похожая на каменную пасть щель.