Чон похоже не спал, потому что стоило мне положить руку на его талию, и коснуться грудью его спины, как он повернулся ко мне и, взглянув вопросительно своими огромными глазищами, тихо прошептал:

— Соён, что ты делаешь?

До того как прийти сюда я хотела сказать всё, что чувствую. Но все слова перемешивались в голове в кашу, и единственное, что мне сейчас хотелось сделать — это целовать его до беспамятства. Просто растворится в нём и не думать ни о чем больше. Только я и он… Закрыв глаза, я просто подалась вперед — в его бездну, утопая без остатка.

Этот поцелуй отличался от всех предыдущих. Если в те разы безумной страсти мы целовались как умалишённые, то теперь в него было вложено столько любви и нежности, что невообразимо было представить. Чонгук бережно сжимал меня в своих объятиях, не давая даже крошечному лучику тьмы затмить мой разум.

Спустя несколько минут, когда мы все же отстранились друг от друга, я посмотрела на Чонгука. Его большие, тёмно-карие глаза подёрнутые поволокой смотрели на меня самой преданной любовью.

— Я…

Чонгук не успел договорить эту сопливую злосчастную фразу, потому что я резко приложила руку к его губам. Я прекрасно знала, что он хотел сказать. И, наверное, в порыве нежности ответила бы тем же. Он понял это и не стал договаривать. Вместо этого он взглянув на меня еще раз, понял, что может продолжать и, стянув с меня футболку через голову, аккуратно поцеловал обнаженную грудь в области, где билось сердце. И это было настолько душераздирающе и нежно, что не шло в сравнение ни с каким словами любви.

На секунду оторвавшись от меня, Чонгук стянул с себя боксеры, и нежно поцеловав в губы, стал спускаться дорожкой поцелуев от груди вниз. Я замерла, боясь сказать, что-то лишнее. Мы впервые делали это в постели и в этот раз это не было так непристойно. Он хотел, чтобы я запомнила это надолго. Навсегда. Чтобы это отпечаталось в каждом уголке моей памяти.

Аккуратно подцепив края моего нижнего белья, Чон стянул его, бросив куда-то в сторону, и навис сверху. В его глазах было столько вожделения и нежности, что моё сердце тут же забилось в бешеном ритме, чувствуя стук его собственного. Я сразу отвернулась в сторону от захлестнувшей меня волны эмоций.

— Не уходи, пожалуйста… Будь со мной… — шептал он, обдавая горячим дыханием ушную раковину.

Я снова прикрыла глаза от его томного шёпота и разгоряченной плоти между ног, которой он задевал столь нуждающееся лоно. Пересилив себя, я всё же повернулась и посмотрела пристально ему в глаза. По моему взгляду Чонгук понял, что если он сейчас же не продолжит, мы просто оба сгорим. Поэтому, аккуратно прижавшись всем своим телом, он погрузился внутрь, заполняя собой и вызывая нескончаемую дрожь и огонь, как снаружи, так и внутри.

Мне хотелось, чтобы этот момент не заканчивался никогда. Словно мы были заключены в каком-то своём мире, где нас больше никто не найдет. Сейчас мы были единым целым…

Немного помедлив, Чон приподнялся на локте и продолжил входить, подаваясь назад и затем вновь погружаясь до отказа. Каждый раз, когда я сбивалась с ритма, он менял положение, и живот снова заходился в спазмах. Чувствуя нашу мучительно приближающуюся разрядку, Чонгук перестал себя обуздывать и безудержно продолжал совершать движения, сплетая свои пальцы с моими. Спустя пару-тройку сильных толчков, всё моё тело затрясло в сокрушительном оргазме, отчего мышцами я ощущала, как сжимаю его плоть. Он не выдержав, тут же кончил с задушенным стоном и практически упал всем своим весом на меня.

Когда гнетущая тишина уже должна была обрушиться на нас, Чонгук схватил меня за талию и прижался своей грудью к моей спине обнимая так крепко, насколько хватало его сил. Он чувствовал, что я ускользаю снова.

— Наш первый раз должен был быть таким, — тихо молвил он.

Мы лежали так еще какое-то время и мне хотелось запомнить, каково это, когда тебя просто обнимают. Какого, когда тебя просто любят… Я хотела сохранить это в своей памяти навсегда.

***

Проснувшись рано утром, я осторожно выскользнула из объятий Чонгука. Солнце еще не взошло, а за окном все было затянуто серыми тучами и густым туманом. Быстро одевшись и поглядывая на спящего парня, я схватила ручку и листок, чтобы написать прощальную записку своей первой и последней любви.

Чонгук,

Ты знаешь, я никогда не умела уходить красиво,

поэтому оставляю тебе это письмо в качестве извинений.

Мне очень хочется поблагодарить тебя за всё, что ты сделал для меня.

Жаль, что делаю это не лично, но тогда я бы просто не смогла улететь.

Спасибо тебе. Ты напомнил, что значит быть любимой.

Ты помог мне больше, чем можешь себе представить.

Я обещаю тебе, что справлюсь со всем и не стану с собой ничего делать.

Прости, что ты стал свидетелем моей слабости.

Насчёт звонка… Ты же понимаешь, что я просто не смогу.

Я желаю, чтобы у тебя сложилась самая лучшая жизнь.

Ты заслуживаешь её. Ты заслуживаешь всего на свете.

Очень надеюсь, что твоя мама обязательно поправится.

Передавай привет Джуну. Он правда замечательный друг

и, надеюсь, у них с Миной всё сложится.

Я бы хотела написать, что когда-нибудь мы увидимся,

но ты же знаешь, что это ложь, а я не хочу тебя больше обманывать.

Поэтому… всё, что осталось, это проститься.

Прости меня.

Соён.

Закончив письмо, я еще никогда так не радовалась, что Чонгук крепко спал. Обычно он просыпался от каждого шороха. Оставив сложенную записку на столе трясущимися руками, я уже хотела выскочить за дверь. Но что-то заставило меня обернуться и взглянуть на Чонгука — в последний раз запомнить его в своей памяти. Уже в аэропорту, по моему телу пробежала волна страха, когда я садилась в самолет до места, в котором меня никто не ждал…