Комната наполнилась странными запахами горьковатых трав. Штуковины таинственно мерцали. Но вызванный призрак был прозрачным и неустойчивым, так случается, когда привидение не привязано к месту, в которое его вытянули заклинаниями. Он то и дело превращался в туманную полосу, но всё-таки принимал очертания прозрачной человеческой фигуры, когда я задавала ему вопросы.

Он предсказуемо не помнил, кто нанял его, кто передал ему яд, кто оставил синюю маску и синий плащ в его комнате. Зато жутко шептал, стонал и жаловался, покрывая инеем стены гостевой комнаты и наледью пол.

Я теряла терпение и злилась.

— Скажи нам, кого последним видел ты перед смертью? — принялся за дело Финист.

— Его-о-о… — свистящий шёпот привидения вызвал у меня озноб.

— Кого? — переспросил спокойно Финист.

— Его-о-о-о… С больш-ш-шой головой… — выговорил призрак и распался окончательно на полоски беловатого тумана.

Иней медленно таял, наледь превратилась в лужи.

— Зацепка есть, спасибо, Финист, — пожала я руку неожиданно покрасневшего шута. — У одного тюремщика, действительно, голова непропорциональна велика относительно тела.

Финист покивал, резво собрал свои штуковины и ушёл раньше назначенного времени.

Но Митиль, видимо, уже ждал своей очереди за дверью. Он был непривычно одет: в коричневую кожаную куртку и кожаные штаны чёрного цвета, под курткой была белая майка с какими-то непонятными словами. Тяжёлые ботинки с металлическими узорчатыми вставками подходили к его костюму. Странно всё-таки одеваются в Третьем королевстве!

— Берите, ваше высочество, это языковые пиявки, — Митиль положил на мою ладонь две серебристо мерцающие твари, и, вправду, напоминающие отвратительных созданий округлой разбухшей головой и острым хвостом с присоской на конце, — придётся приложить одну к языку, вторую к мочке уха, — объяснил он.

Пиявки были ледяные, будто металлические. Они больно ввинтились в язык и мочку.

— Теперь вы понимаете меня? — улыбнулся Митиль.

— Да, — я сглотнула кровь и вытерла алую струйку с шеи.

— Заживёт быстро, я приглашаю вас на вечеринку в мой мир. Это не Третье королевство, принцесса. Впрочем, думаю, что мои родители прятались в том мире от врагов, а мой мир ваш. Но доказательств этого предположения я ещё не нашёл. — Митиль взял меня за руку. — Если боитесь путешествовать порталом, то закройте глаза, ваше высочество.

Я послушалась. Нас вертело и кружило, сердце трепетало от ужаса, желудок нехорошо сжимался, но наконец, я почувствовала, что стою на твёрдой земле. Однако желудок ещё трепыхался некоторое время, а виски ломило, словно я летала слишком высоко под облаками, там, где становится трудно дышать.

— Ну, вот и всё, — услышала я голос Митиля. — Я буду говорить вам «ты», у нас так принято. Я настроил свой портал на небольшой клуб, в нашем мире тоже праздники, и мои друзья устроили вечеринку.

— Но я… — я жадно оглядывалась по сторонам, дома были странными, похожими на гигантские детские кубики, но снег был точно такой же, как у нас, — не подготовилась. Для приёма необходимо вечернее платье, — огорчённо посмотрела я на Митиля.

— Это карнавал, ваше платье прелестно, — улыбнулся Митиль.

— Ты хотел перейти на «ты», — заметила я его ошибку.

— Ой, прости, — кивнул он, — мои друзья — замечательные. И я должен сказать, что это советник из Третьего королевства решил, что я демиург, но это не так. Я взял кольцо, мне не хотелось, чтобы у вас началась война, а раз перемирие, то я должен раскрыть карты, у меня есть девушка, и я не собирался жениться на вас.

— На тебе, — машинально поправила его я, ощущая искреннее огорчение.

Мне Митиль нравился немного, самую чуточку.

— Да, — опять кивнул он, — но у нас отличные ребята, мне хотелось бы, чтобы ты перестала тревожиться и оторвалась! То есть я хотел сказать: танцевала, веселилась! Ты же не отдыхала последние несколько дней!

— Попробую, — честно ответила я.

Митиль провёл меня через какую-то боковую обшарпанную дверь. В небольшом зале играла странная музыка и было полутемно. Зал был декорирован необычно. Казалось, он состоял из зеркал. Зеркала светились серебристо на потолке, на стенах, даже на полу, на столиках и на стойке. Шестиугольные, без рам, маленькие и большие, они множили лица, изменяли пространство, и меня снова затошнило, будто я и не выходила из портала, а наоборот повисла в его зеркально ледяной пустоте.

Митиля затормошили, девушки и парни, все с разноцветными бокалами в руках, они заговорили разом, не слушая друг друга, перебивая и не замечая, ответили им или нет.

— Как хорошо, что ты приехал!

— Как раз на вечеринку подгадал!

— Прошлая игра без тебя была скучной, нет, правда, Митиль! Мы пришли последними, потому что ты уехал.

— А девица тоже из наших? Из ролевиков?

— Не совсем, это Александра Дерзкая, — представил меня своим друзьям Митиль.

Я сдержанно поклонилась. Он не сказал им, что я — принцесса, но мне хотелось забыть про этикет.

Девушки обнимали Митиля и целовали в щёку, молодые люди жали его правую ладонь. Мне сдержанно кивали. Девушки рассматривали меня без приязни. Их костюмы были странноваты, на мой взгляд. Почти все девушки носили узкие чёрные или синие штаны, но при этом туфли на высоких каблуках. Блёстки в волосах и на очень открытых блузках подчёркивали, что эти жалкие тряпки — вечерние наряды. Зато причёски у девушек были необычные: короткие и подсвеченные розовым, синим и зелёным. Полумаски ярких оттенков не скрывали красивые лица девушек. Молодые люди были без масок в обычных майках и пиджаках, штаны у них были точно такие же, как у девушек. Платье выбрала только я, и официантки.

Я села за пустой столик. Девушка, в коричневом платье и с шестигранным зеркальцем в волосах, поставила в центр зеркала на столике бокал с зеленоватой жидкостью с ароматом мяты. Сразу шесть округлых стаканов с дымчато-зелёным напитком отразились в гранях.

Друзья Митиля закружили его и потянули в сторону от меня. Мне казалось, что я потерялась в мерцании серебристых зеркал. Меня не было, только осколки отражений девушки с бледными щеками, ярко-синими глазами и золотистыми локонами рассыпались по всему залу.

Внезапно стало тихо. Странноватое бренчание растаяло во тьме, звякнув напоследок невнятными нотами.

— Макс! — закричали сразу несколько высоких девичьих голосов.

— Макс, Макс! — вторили им хрипловатые мужские голоса.

По светлой волне рук проплыла чёрная гитара, блеснув округлым лаковым боком, прогудев глухо гортанно струнами.

Я видела только тёмный силуэт, который не в силах были раздробить на осколки все зеркала этого мира. Музыкант стоял, прислонившись плечом к широкому столбу стойки, и молчал.