0 боже! Что за лицо он видит отраженным в воде! Перекошенное, изможденное лицо с бледными, бескровными губами и заплывшими, налитыми кровью глазами! И тошнота от непереваренной пищи и разбавленного сакэ, и головная боль, и впечатляющий счет — длиной в шесть футов, — от которого волосы встают дыбом! Печальная жертва собственной глупости оплачивает счет и быстро ускользает от юдзё, которая вышла его проводить и сказать «О-тикай ути» («Приходите еще»), с трудом забирается в коляску рикши и направляется домой, в душе полностью соглашаясь с известными словами из Библии: «Vanitas vanitatum, et omnia vanitas»[1 Суета сует и все суета. (Примеч. пер.)].

В «Дзэнсэй курува кагами» говорится: случаи, когда в публичном доме проводят несколько дней подряд из-за плохой погоды или по другим причинам, известны под названием ицудзукэ-но кото.

В «Добо гёэн» отмечается, что термин «о-тя-о хику», относящийся к женщинам с дурной репутацией, у которых нет клиентов, имеет давнее происхождение и является одним из забавных идиоматических выражений диалекта Ёсивара. Свой жаргон существует во всех кварталах проституток, но наибольшее распространение это явление получило в токийском Ёсивара. В годы Кэйтё (1596—1615) прислужницы в различных чайных домах в Удзи (недалеко от Киото) были, по сути, нелегальными проститутками и имели привычку вступать в противозаконные связи с клиентами своих заведений. Свое свободное время они проводили в приготовлении чайной пудры (о-тя-о хику) для чайной церемонии, и с течением времени это выражение стало использоваться как эпитет куртизанок, не имеющих клиентов, вследствие своей непопулярности. Выходцы из Удзи и Киото занесли это выражение в Токио, и оно стало частью диалекта Ёсивара. Теперь оно распространилось по всей империи.

Угощение гречишной лапшой соба всех обитателей дома по случаю использования юдзё новых ночных одеяний является всеобщей традицией. Этот обычай касается всех классов женщин, от гордых ойран до нагаядзёро. Однако женщины низших разрядов лишены возможности демонстрировать свои ночные одеяния (кроме как за свой счет или при поддержке клиентов) по причине дороговизны последних. Так что можно сказать, что в церемонии принимают участие в основном женщины из домов первого (омисэ) и второго (тюмисэ) разрядов. Изначально такая церемония проводилась только по случаю первого использования цумиягу (постельных принадлежностей), но позже приобретение новых ночных одеяний (как правило, под Новый год) для хозяйки обновки стало поводом угощать всех обитателей дома гречишной лапшой. Этот обычай, который существует до сих пор, называется сикидзомэ-но собабурумаи-но кото. В обычных домах показ постельных принадлежностей и ночных одеяний в дневное время считается неприличным и приносящим несчастье. Однако болезнь и последующее выздоровление являются поводом для празднования и проведения церемонии токоагэ (смена постельного белья). В публичных домах же преследовались иные цели. Содержателя радовало использование постельного белья даже в дневное время, потому что это имело прямое отношение к его «делу».

В различных публичных домах использовались разные способы определения «первой дамы» дома (осёку). В одних учитывалось общее количество клиентов, в других — число надзимикяку (постоянных гостей), в третьих — применялся довольно циничный метод подсчета всех денег, потраченных клиентами на определенных женщин. В первоклассных заведениях ничего подобного не было и ранг женщины определялся количеством и качеством ее собственных ночных одеяний и тех, что она подарила обслуге и в своем, и в других домах. Такая идея заслуживает всяческого уважения, а ночные одеяния в Ёсивара имеют и женщины, и мужчины.

Вечером, когда зажигались лампы, в низкоразрядных домах женщины размещались в узких длинных клетках, где сидели, напоминая неподвижные восковые фигуры с напудренными лицами и накрашенными губами, как простой товар, выставленный на продажу. В таких условиях возможный клиент мог легко сделать выбор, поскольку ему нужно было всего лишь указать на приглянувшуюся ему женщину, чтобы тут же ее получить. В домах первого и второго класса такой вещи, как харимисэ (выставка-витрина), не было, и желающие посетить эти дома должны были пройти процедуру представления в хикитэдзяя. Выбор девушки, как правило, отдавался на усмотрение хозяйки чайного домика, которая, естественно, старалась изо всех сил, чтобы клиент остался доволен.

Примерно до 1882 года (15-й или 16-й год Мэйдзи) фотографии всех обитательниц выставлялись в рамках на фасадах публичных домов, однако сейчас подобная практика прекратилась. Вместо этого для удобства гостей в хикитэдзяя предоставляются фотоальбомы с портретами женщин из домов первого и второго класса. Такие альбомы назывались сясин митатэтё (фотоальбомы, облегчающие выбор женщин) и были снабжены довольно интересными комментариями.

Фотоальбом из Охикоро: старое высказывание по поводу того, что при желании увидеть цветы следует отправиться в Ёсино, звучит довольно глупо, поскольку в Ёсивара можно найти любой цветок. Правда, сейчас обычаи отошли в прошлое и цветы более не появляются на Накано-тё. Те, что можно увидеть, скрыты за оградами, а ойран (кого можно назвать королевами цветов) скрываются от нескромных взглядов в своих апартаментах и могут быть сравнены с прекрасными соцветиями, скрытыми густой дымкой. И поскольку прогулки по Накано-тё больше не случаются, мы предлагаем собрать всех красавиц в небольшой фотоальбом и предоставить нашим достопочтимым гостям возможность самим выбрать любезный им цветок и т. д. и т. д.

В этом комментарии содержится непереводимый из-за игры слов поэтический намек на то, что благосклонность гостей «может быть недолгой, как сон в весеннюю ночь», но, с другой стороны, настолько долгой и постоянной, насколько красивы и толсты постельные принадлежности в доме. (В японском языке слово «толстый» — ацуй — имеет несколько значений: во-первых, антоним к «тонкий», а также «сердечный, заботливый и щедрый». Кроме того, есть значение «сердечный» или «участливый», а в некоторых случаях слово применяется для выражения идеи «влюбленности».)

Фотоальбом из Кадоэбиро: «Китайские иероглифы кодзэн (魟髯— рыжая борода) могут по созвучию также быть прочтены как кодзэн 浩然 — твердый, решительный) и как кайро (海考—креветка). Эти иероглифы также читаются «эби», что является частью названия дома и на слух напоминает слово «кайро» (偕老— прожить долгую жизнь и быть похороненными вместе, не разлучаясь даже в смерти). В старых иероглифах скрыто множество смыслов, и каждый может выбрать тот, который ему больше по душе».

Согласно «Кёкутэй дзакку», написанной известным писателем Бакином[1 Т а к и д з а в а или К ё к у т э й Бакин (1767—1848) — писатель. Настоящее имя — Такидзава Окикуни.] в годы Кёхо (1716—1736), в сайкэн (путеводитель)[2 В Ёсивара регулярно издавались подобные путеводители. В них содержались имена и расценки всех обитательниц публичных домов.] все таю обозначались значком. Тогда цена составляла 60 моммэ (10 иен). В те же времена появился класс куртизанок кё-но таю, но не привлек большого внимания публики. В период с годов Кёхо (1716—1736) до годов Хорэки (1751—1764) различные разряды женщин обозначались разными значками;