из пересыльной тюрьмы идеологу польского восстания. Когда я прочитал это, то на меня снизошло что-то вроде озарения. Мне вспомнился гнусный польско-советский фильм про яркие факты из жизни Домбровского. Само кино я помнил плохо, в памяти отложилась только великолепная игра Калягина. А вот фамилия помещика-предателя запомнилась. Может, из-за двух известных братьев Озеровых, не знаю. Далее всё было делом техники и скорости.

Я начал разматывать это дело, как клубок шерсти. Заодно начал понимать, что мне нравится сам процесс. Нет, посещать тюрьмы и допрашивать арестантов — не самое приятное занятие. А вот осознание того, что ты по крупицам раскручиваешь знаковый побег главаря инсургентов, полностью меня захватило. Ещё в процессе допросов выяснилось, что «ишутинцы» после успешного побега Домбровского, замахнулись на освобождение духовного лидера русских социалистов Чернышевского. В наглости ребятам не откажешь.

Наиболее слабым из лидеров кружка мне показался помещик Пётр Ермолов. В отличие от Худякова, он был убеждённым фанатиком идеи, но ввиду молодости и неопытности быстро раскололся. Мне нужна была любая зацепка, так как дворян с фамилией Озеров в столице и губернии хватало. По фильму я точно помню, что предатель любил охоту и был мужчиной лет сорока. Реальность оказалась немного иной. Человек, который в моей реальности приютил Домбровского, а затем помог бежать из ссылки его жене, был достаточно молод. Допрашиваемый дал мне главную наводку — предатель имеет чин ротмистра в отставке. Большего мне и не требовалось, надо было просто поработать с архивами. Офицер с такой фамилией проходил по делу «Петербургского кружка генштабистов», но из-за недостатка улик никакого наказания не получил.

Позже выяснилось, что вполне себе православный дворянин состоял в «Комитете русских офицеров в Польше», костяком, которого являлись поляки и полонизированная шляхта Западного Края. Владимиру повезло, что из-за моего вмешательства основные фигуранты этой организации сбежали или были уничтожены при попытке ареста. Ещё и сам Озеров проявлял завидный ум и не выпячивал своё участие, оставаясь в тени. О нём и знали всего несколько человек, из которых ныне живы всего двое. Один из них — Домбровский, а второй — Василий Каплинский, ныне отбывающий наказание в Сибири.

Получив такие горячие сведения, я озадачил полевого агента Устинова найти Озерова. Очень быстро выяснилось, что ротмистр живёт на съёмной квартире в столице, но буквально день назад отбыл в Нижний Новгород. Я уже понимал, куда поехал предатель, поэтому поручил агенту особо не отсвечивать и ждать моего возвращения. Мы же, вместе с Фредди, съездили в Москву. Там я изрядно напугал коменданта пересыльной тюрьмы, откуда сбежал Домбровский. Заодно удалось проследить цепочку его перемещений по Первопрестольной. Жалко, что у меня было мало времени, но и полученной информации хватило с лихвой. И она меня просто угнетала. Предательство вперемежку с глупостью и разгильдяйством, буквально въелось в нынешнее русское общество. А ведь речь шла не о простых людях, а об офицерах и чиновниках, многие из которых являлись дворянами. У меня иногда складывается впечатление, что Россия выжила и стала империей вопреки всякой логике. Или благодаря стальному стержню её народа, который, несмотря ни на что, двигал страну вперёд.

* * *

Именно это, не считая некоторых моих мыслей, я сейчас и докладывал Его Величеству. Да, меня вызвали к самодержцу всея Руси! Встреча происходила в присутствии Муравьёва, Шувалова и Красникова, то есть моего начальства. Кабинет самодержца маловат для такой компании, поэтому нас приняли в библиотеке. А ничего так! Скромно и со вкусом. Хочу себе такую же комнату. Только без бюстов умерших предков, и шкафы для книг можно сделать пониже.

Шувалов очень удивился, когда я отчитался, что поймал Домбровского и раскрыл несколько законспирированных предателей. С учётом того, что это были недобитки, ранее состоявшие в кружке «генштабистов» и «русских офицеров», то здесь открывались интересные перспективы для интриги. Ведь это была недоработка прежнего руководства отделения и жандармерии. Внимательный Устинов проследил за всеми господами, которые посещали квартиру Озерова, и мы быстро сделали на них досье.

— Поимка Домбровского помогла обнаружить бывших членов тайных обществ. Наиболее интересные из них — это полковник Андреев. Бывший член «генштабистов», но закончивший обучение до раскрытия кружка. Именно он помог сбежавшему инсургенту в Москве, где дал ему приют и снабдил деньгами. Уже в столице были выявлены капитан Владимир Гейнс и поручик Николай Васьковский, несколько раз посещавшие Домбровского. Первый является слушателем Академии Генштаба и, соответственно, принадлежал к «генштабистам». Второй заканчивает обучение в Николаевской инженерной академии. Ранее они были активными участником так называемого «литературного кружка», на который почему-то не обращали внимание надзорные органы. Но это такая же подпольная антиправительственная организация, как разгромленные ранее объединения, созданные Зыгмунтом Сераковским, которого казнили в Вильне год назад. В этот же кружок входили публицист Лавров, важный сторонник Чернышевского. А также военный инженер Михаил Косинский, закончивший Инженерную академию, и уволившийся из армии в звании поручика. Ныне он преподаёт арифметику и геометрию на Педагогических курсах, а ещё, ведёт агитационную деятельность среди студентов. Эти двое также были на квартире у Озерова, когда там скрывался пан Ярослав.

Император реально был в шоке. Он пытался скрыть эмоции, но я видел, как дёрнулась его щека при упоминании «русских офицеров в Польше». Заговорщики оказали сопротивление при аресте и устроили саму настоящую бойню в центре столицы. Собственно, с этого началась моя карьера в качестве адъютанта Муравьёва и его стремительное возвращение на русский политический Олимп. Шума тогда было много, но даже жандармы не смогли довести дело до конца. А может, был прямой приказ либерала Долгорукова, закрыть глаза на некоторые моменты. Ведь молодые офицеры и чиновники ничего особого не делали, просто спорили на актуальные темы, обсуждали статьи «Колокола», радея за судьбу России. То, что многие из них вовлекли в антиправительственную деятельность десятки новых адептов и помогали открытым врагам страны, тогдашнего шефа жандармов особо не беспокоило.

Но это всё лирика. Я сделал небольшую паузу и продолжил доклад.

— Кроме вышеперечисленных персонажей, есть ещё около десяти человек, которые ранее могли состоять в подпольных кружках и поддерживают революционное движение. Есть и случай откровенной глупости, вызванный ложным пониманием дворянской чести.

— Поясните, граф, — встрепенулся Александр, — Интересно, что вы под этим подразумеваете.

— Поручик Владимир Михайлов опознал Домбровского, когда тот пришёл в департамент МВД Москвы делать заграничный паспорт по поддельным документам. Но, следуя извращённой логике о чести, Михайлов не стал поднимать шум и сообщать жандармам про беглеца.

— Откуда вам это известно? — вот сейчас не поймёшь, царь одобряет лицемера поручика или возмущён моими комментариями.

— По приезде в Первопрестольную,