послал Эрли пехотную дивизию и кавалерийскую бригаду, что заставило Шеридана отложить запланированное возвращение 6-го корпуса под Питерсберг. Оставив свою армию в лагере близ Сидар-Крик в 15 милях к югу от Уинчестера, Шеридан 16 октября отбыл в Вашингтон, чтобы принять участие в совещании о дальнейшей стратегии войны. В его отсутствие Эрли решил последовать примеру своего наставника — «Каменной Стены» Джексона — и предпринять внезапную атаку. В ночь с 18 на 19 октября четыре дивизии конфедератов скрытно вышли на позиции, позволявшие атаковать две дивизии левого фланга северян. Фактор внезапности сработал. Толком не проснувшиеся федералы дрогнули и увлекли за собой две другие дивизии, началась общая паника, и вся армия Шенандоа бежала на четыре мили вниз по долине, потеряв 1300 пленными и 18 орудий.

Эрли был уверен, что одержал безоговорочную победу. Так же считали и его голодные солдаты, которые разбрелись с целью поживиться припасами из вражеских обозов. Однако было всего десять часов утра. Союзная кавалерия и 6-й корпус не обратились в бегство, а задержали остатки разбитых дивизий. К тому же на поле боя возвратился и Шеридан. Он прибыл в Уинчестер накануне вечером, и за завтраком его весьма удивила стрельба, слышная с юга. Он вскочил в седло и поскакал к месту событий. Прибытие Шеридана вошло в легенду. По мере того как он приближался, ему встречались бежавшие солдаты, которые узнавали и приветствовали его. «Черт бы вас побрал, не надо меня приветствовать! — закричал им генерал. — Если вы любите свою страну, поворачивайте обратно!.. Вам предстоит еще много боев! Вперед, черт бы вас побрал, вперед!» Десятками, а затем и сотнями солдаты последовали за ним. Поведение Шеридана в этот день стало самым ярким примером проявления личных лидерских качеств полководца в этой войне. Ветеран 6-го корпуса вспоминал: «Видеть такое зрелище, как возвращение Шеридана, и чувствовать такой душевный подъем доводится лишь раз в жизни»[1368].

Пока Эрли упивался собственной «победой», Шеридан хмурым осенним днем развернул пришедшую в себя армию в боевой порядок и возглавил контрнаступление. Кавалерия нахлынула с флангов, пехота атаковала в центре, и «серые мундиры» Эрли опрометью бросились врассыпную с поля утренней битвы. Отбросив мятежников за Сидар-Крик, федералы захватили тысячу пленных и отбили 18 пушек, оставленных ими утром, прибавив к ним еще 23 вражеских орудия. Армия Эрли была фактически рассеяна, а союзная кавалерия захватила ее обоз. В течение нескольких часов Шеридан превратил унизительное поражение в одну из самых важных побед Севера.

Грант попытался закрепить успех, вновь ударив по флангам Ли. Попытка вновь не принесла успеха, но вынудила главнокомандующего южан еще больше растянуть линию обороны, которая теперь составляла 35 миль от Ричмонда до Питерсберга. Линия эта была настолько тонкой, сообщал Дэвису Ли, что если он не получит пополнения, то их «ждет величайшее бедствие»[1369].

Северяне начинали думать так же. В предвкушении близкой победы многие ветераны-«трехгодичники», разошедшиеся по домам весной, осенью вновь записались в армию. Они помогли заполнить квоты и облегчили бремя призыва, который на этот раз проходил неожиданно гладко. Также они восстановили костяк Потомакской армии, почти разрушившийся летом под дурным влиянием новобранцев, «заместителей» и «охотников за премиями».

Республиканские политики сумели превратить предвкушение победы в свое преимущество. Одним из интереснейших документов этой избирательной кампании можно считать поэму «Прибытие Шеридана», написанную после битвы при Сидар-Крик Томасом Ридом. Эти стихи, громко декламируемые в ритме галопа лошади (несущей Шеридана от Уинчестера к полю боя) много раз пробуждали патриотический раж на политических митингах:

На рассвете двинулся грозный Юг,

В Уинчестере паника и испуг…

Но из города на Север дорога ведет,

И по дороге широкой подмога идет…

Из-под копыт на Юг клубы пыли летят,

О грохоте пушек они говорят,

Шеридан мчится быстрей, чем комета,

Изменникам горе, их песенка спета…

II

Также республиканцы сумели извлечь выгоду из свидетельств, реальных или мнимых, о продолжающихся сношениях демократов с действовавшими из Канады мятежниками. Несостоявшееся восстание во время демократического конвента в Чикаго не положило конец их предприятиям. Наиболее эксцентричной была попытка захвата «Мичигана» — единственной канонерки северян на озере Эри, где она охраняла лагерь военнопленных на острове Джонсон близ города Сандаски, — и освобождения пленных конфедератов. 19 сентября около двадцати агентов мятежников захватили около Сандаски пароход с целью взять на абордаж «Мичиган», офицеров которого при этом должны были отравить сторонники южан в экипаже. Однако в группу проник агент военного министерства. Сторонники южан были арестованы, и команда «Мичигана» ждала нападавших во всеоружии. Конфедераты были вынуждены вернуться в Уинсор ни с чем и бросить захваченный пароход[1370].

Более амбициозным, но столь же неудачным был план восстания «медянок» в Чикаго и Нью-Йорке в день выборов. Ничего, по-видимому, не зная о фиаско на конвенте в Чикаго, агенты южан охотно внимали нескольким сорвиголовам из стана демократов, уверявших, что уж на этот раз могучая армия сторонников мира непременно будет действовать (если им дадут достаточно золота). И снова в Чикаго, Нью-Йорк и другие города за несколько дней до предполагаемого выступления явились бывшие солдаты конфедератов — и снова ничего не произошло, так как федеральные власти, предупрежденные агентами секретных служб, проникшими в структуру чрезмерно доверчивых «сынов свободы», арестовали больше сотни «медянок» и мятежников в Чикаго и захватили тайники с оружием. В Нью-Йорк в день выборов прибыл Бенджамин Батлер во главе отряда в 3,5 тысячи человек, чтобы обеспечить порядок. Каковы бы ни были его недостатки как военачальника, Батлер снова (как ранее в Балтиморе и Новом Орлеане) продемонстрировал свое умение внушать страх потенциальным бунтарям из числа гражданского населения. «Такого на выборах еще никогда не было», — писал удивленный житель Нью-Йорка[1371].

Из предполагаемого оплота «медянок» в Южной Индиане приходили впечатляющие известия (некоторые, возможно, правдивые) о предательстве и измене. Военная полиция обнаружила тайники с оружием и арестовала некоторых видных «сынов свободы». В октябре эти люди предстали перед военным трибуналом по обвинению в «заговоре, оказании помощи мятежникам, подстрекательстве к восстанию [и] предательству». В их деятельность, согласно показаниям просочившихся в орден союзных агентов, были вовлечены и известные демократы, включая Валландигэма. Республиканские газеты потчевали избирателей ежедневными заголовками: «ВОССТАНИЕ НА СЕВЕРЕ!! Невероятное разоблачение! Валландигэм планировал свержение правительства! Заговор „партии мира“»![1372] Трибунал приговорил четырех обвиняемых к смертной казни. Отсрочки и апелляции привели к тому, что казнь не состоялась, а по окончании войны Верховный суд отменил приговор в отношении одного из них,