будут обвинять меня, как и он, — безнадежно добавила она, ткнув пальцем в Уилла. — Теперь, когда на ее руке не было рукава, Робин разглядела уродливые шрамы на запястье, оставшиеся от случая, когда она пыталась покончить с жизнью.

— Какие вещи ты рассказывала своим психиатрам? — непримиримо спросил Уилл. — Божественные тайны?

Робин вспомнила, как Шона говорила о Божественных Тайнах. Она так и не узнала, что это такое.

— Нет, — призналась Флора.

— Значит, на самом деле ты ничего им не говорила, — презрительно сказал Уилл. — Если бы ты была убеждена, что никакого Утонувшего Пророка нет, ты бы обо всем этом рассказала.

— Я сказала им самое страшное! — дико сказала Флора. — А когда они не поверили, я поняла, что говорить о Божественных Тайнах бессмысленно!

По выражению лица Пруденс Робин поняла, что она тоже не знает, что это за тайны.

— Ты не знаешь всего, что я видела, — сказала Флора Уиллу, и в ее голосе прозвучал гнев. — Тебя там не было. Я нарисовала это, — сказала она, повернувшись к Робин, — потому что были и другие свидетели, и я подумала, что если кто-то из них вышел, то они могут увидеть эту картину и связаться со мной. Тогда бы я точно знала, что это было на самом деле, но все, что я получила…

— Это был мой напарник, — сказала Робин.

— Да, — сказала Флора, — и по тому, как он писал, я поняла, что он никогда не был в ВГЦ. Он бы так не говорил, если бы знал. “Вам действительно не нравится ВГЦ, не так ли?” Он бы не был таким… легкомысленным. Потом я подумала, что это может быть кто-то из семьи Дейрдре, пытающейся меня подловить, и почувствовала себя… такой виноватой… такой испуганной, что удалила свой аккаунт.

— Кто такая Дейрдре? — сказал Уилл.

— Мать Лин, — сказала Робин.

Впервые Уилл выглядел потрясенным.

— Флора, — сказала Робин, — могу я тебе сказать, что, по-моему, ты видела?

Медленно и осторожно Робин описала сцену в храме, которая, по ее мнению, произошла во время Манифестации Утонувшего Пророка и в которой Дейрдре была извлечена из бассейна мертвой. Когда она закончила говорить, Флора, дыхание которой было поверхностным, а лицо очень белым, прошептала,

— Откуда ты это знаешь?

— Я все поняла, — сказала Робин. — Я была там во время одной из Манифестаций. Они чуть не утопили меня. Но как они объяснили, что произошло? Как они умудрились сказать всем, что Дейдре ушла?

— Когда ее достали из бассейна, — сбивчиво рассказывала Флора, — было еще очень темно. Доктор Чжоу склонился над ней и сказал: “С ней все в порядке, она дышит”. Папа Джей велел всем уходить, в первую очередь младшим. Когда мы выходили, папа Джей делал вид, что разговаривает с Дейрдре, как будто они беседуют, как будто ее голос был очень тихим, но он его слышал.

Но я знала, что она мертва, — сказала Флора. — Я была близко к сцене. Я видела ее лицо, когда ее вытащили из бассейна. На губах была пена. Ее глаза были открыты. Я знала. Но ты должен был поверить в то, что сказали Папа Джей и Мазу. Нужно было верить. На следующий день нас собрали вместе и сказали, что Дейрдре исключили, и все просто приняли это. Я слышала, как люди говорили: “Конечно, они должны были ее изгнать, если она так не понравилась пророку”.

Я помню мальчика по имени Кевин. Это должна была быть его первая Манифистация, но его наказали, поэтому ему не разрешили присутствовать. Он задавал много вопросов о том, что сделала Дейрдре, чтобы ее исключили, и я помню, как Бекка — она была подростком, одной из духовных жен папы Джея, ударила его по голове и сказала, чтобы он заткнулся насчет Дейрдре… Бекка была той, кто заставила меня… кто заставила меня…

— Что Бекка заставила тебя сделать? — спросила Робин.

Когда Флора покачала головой, глядя на свои колени, Робин сказала:

— Бекка тоже заставляла меня что-то делать. Она также пыталась втянуть меня в ужасные неприятности, пряча что-то украденное под моей кроватью. Лично я думаю, что она почти такая же страшная, как и Уэйсы.

Флора впервые подняла глаза на Робин.

— Я тоже, — прошептала она.

— Что она заставила тебя сделать? Что-то, что могло бы сделать тебя соучастником ужасной ситуации? Они сделали то самое со мной, отправили меня ухаживать за умирающим мальчиком. Я знала, что если он умрет, пока я буду с ним, они обвинят меня.

— Это еще хуже, — слабо сказала Флора, и Робин была тронута, увидев на лице Флоры искреннее сочувствие к ней. — Это хуже, чем мое… Они сделали это, чтобы сделать меня соучастницей, я часто думала об этом… Бекка заставляла меня писать письма от Дейрдре, к ее семье. Мне пришлось сочинять их самой. Я должна была написать, что ушла с фермы, но хочу жить по-новому, вдали от мужа и детей… Так что, очевидно, Дейдре мертва, — сказала Флора с досадой, — но Бекка посмотрела мне в глаза и сказала, что она жива, и ее выгнали, даже когда заставляла меня писать эти письма!

— Я думаю, что это большая часть того, что они делают, — сказала Робин. — Они заставляют тебя соглашаться с тем, что черное — это белое, а верх — это низ. Это часть того, как они контролируют тебя.

— Но это же мошенничество, не так ли? — в отчаянии сказала Флора. — Они сделали меня частью прикрытия!

— Тебя принуждали, — сказала Робин. — Я уверена, что ты получила бы иммунитет, Флора.

— Бекка еще там?

— Да, — сказали Робин и Уилл вместе. У последнего было странное, застывшее выражение лица: он внимательно следил за историей с поддельными письмами.

— А Бекка когда-нибудь увеличивалась? — спросила Флора.

— Нет, — сказал Уилл.

Теперь он впервые не требовал, а добровольно предоставлял информацию.

— Папа Джей не хочет этого, потому что считает, что ее родословная запятнана.

— Он не поэтому не разрешает ей иметь ребенка, — тихо сказала Флора.

— Почему же?

— Он хочет, чтобы она оставалась девственницей, — сказала Флора. — Вот почему Мазу не испытывает к ней ненависти, как ко всем остальным духовным