РАБОТА В КРАСНОЯРСКОМ ПОЛИТЕХНИЧЕСКОМ ИНСТИТУТЕ

26.12.1975 – 14.09.1976

I

В самом конце декабря 1975 г. я был избран по конкуру на должность доцента; в январе 1976 г. зав кафедрой ТСП Веретнов дал мне полную нагрузку в весеннем семестре: лекции, практические занятия, курсовое и дипломное проектирование и пр.; в период январских студенческих каникул я готовил конспекты предстоящих лекций и составлял методики проведения практических занятий. Обстановка на кафедре была благоприятная, меня нормально встретил коллектив; я чувствовал моральную поддержку со стороны преподавателей, особенно Николая Ивановича Ефимова, парторга факультета, а также декана строительного факультета Наделяева. Мысли о продолжении научных исследований не покидали меня. В самом начале научной карьеры в 1970 г. моим главным стимулом было как можно скорее защитить диссертацию и вырваться из бедного существования семьи; однако с течением времени появился вкус к научным исследованиям, чему во многом способствовало знакомство с учёными и их работами в нашей стране и за рубежом. На первых порах, когда я в НИИ работал «как пчёлка» в плотном режиме, некогда было задумываться о своём статусе; позже, начиная с 1975 г., когда моя работа получила признание в НИИЖБе, а также среди учёных-зимников в Москве, Ленинграде, Горьком, Свердловске, Цюрихе, Торонто, я действительно почувствовал себя научным работником; теперь уже никто не мог оторвать меня от науки, тем более, был сделан хороший задел для работы над докторской диссертацией.

II

Не теряя времени, в феврале и марте я заключил несколько хоздоговоров со строительными организациями, в т.ч. сельскими в Уяре, Ужуре и других местах, а также в Черногорске и Боготоле, по внедрению на местных РБУ бетонов с противоморозными добавками, тем самым решил вопрос о финансировании моей научной работы. К счастью, что было конечно объяснимо, я стал получать высокую зарплату в размере 504 рубля. Помня, как мы бедно жили после моего ухода из треста КАС, я и Галя ненавидели расточительство; в начале 70-х годов в продаже появились модные в те времена и удобные отечественные плащи «болонья», мы долго не имели возможности их приобрести, а теперь купили, долго ими пользовались; помню, через много лет всё не мог выбросить устаревший, потерявший вид, но прочный плащ, использовал его как укрытие рюкзака от дождя; то же и с белой рубашкой из итальянской синтетики. Мы старались никогда не тратить больше денег, чем зарабатывали; к сожалению, Кирилл сегодня иногда бывает расточительным, но, слава Богу, не жадным.

Из числа студентов специальности ПГС я создал небольшую группу желающих участвовать в научной работе; знал, что мне нужно делать, был убеждён в полезности того, что делаю: договорился с кафедрой строительных материалов об использовании лабораторий для проведения экспериментов с бетоном; вместе со студентами стал выполнять хоздоговорную тематику; заметил, что студент 4-го курса, Саша Маханько, культурный, вежливый, трудолюбивый и скромный парень был наиболее исполнительным и толковым, сделал его старшим лаборантом; ребята у меня подрабатывали и были довольны небольшой прибавкой к стипендии.

III

Работая в КПИ, у меня появилось время для большего общения с семьёй; с Кирой и Сашей часто по выходным ходили на сопку смотреть трамплины, построенные к Всесоюзной зимней спартакиаде народов СССР; иногда мы с Галей посещали драмтеатр им. Пушкина, в котором шли спектакли гастролирующих театров; посмотрели хороший спектакль Львовского драмтеатра, посвящённый событиям предвоенных лет (беседа Тухачевского и Блюхера о недостатках в армии и возможном смещении «хозяина»). С большим удовольствием посмотрели спектакль Свердловского театра «Сослуживцы» по пьесе Брагинского и Рязанова, которая позже стала основой фильма «Служебный роман». Осенью Галя, Кирилл и я совершили прогулку на недавно построенную канатку в районе Базаихи (западной); прокатились, сверху полюбовались панорамой города, а спустившись вниз, отведали прямо на природе вкусного шашлыка; по висячему мосту перешли на противоположный берег бурной реки, через деревню Базаиху прошли тропой к автобусной остановке.

Однажды дома в нашу дверь кто-то начал сильно тарабанить, я спросил, кто там, раздался пьяный мужской голос: «Маша, открой!»; стал объяснять: «Маша живёт этажом выше», но мужик не унимался, кричал и стучал в дверь; тогда я громко крикнул: «Кирилл, принеси быстро топор с балкона!»; сразу крик стих, и тогда я повторил, Маша живёт этажом выше, услышал, как мужик стал подниматься по лестнице. Наша соседка сверху Маша, разведенная молодая женщина, жила с пятилетним сыном; мы часто слышали её резкий голос, когда, выйдя на балкон, звала ребёнка, играющего во дворе: «Филора, иди сейчас же домой, уже поздно»; нередко принимала она у себя в квартире мужиков, но этот подвыпивший перепутал этаж; дальнейшие подробности не очень интересны.

На втором этаже жил немой Николай, спокойный средних лет мужчина, хороший сапожник, который чинил всем обувь; однажды он постучал в нашу дверь, Галя, не открывая (в те времена глазков не существовало), несколько раз спрашивала, кто там, но в ответ раздавалось лишь слабое мычание; после паузы наконец поняла и открыла дверь; он протянул ей готовые туфли и бумажку; она прочитала, расплатилась, немой кивнул и ушёл. Интересно, его жена и дочь-школьница были нормальными, семья очень хорошая; жена при встрече с нами всегда смущалась, как бы извиняясь за наше сложное общение с мужем, ведь он наверняка объяснил ей на пальцах, как Галя ему сразу не открыла дверь.

В мае школы города играли в «Зарницу»; в «зоне» (территория бывшей радиорелейной подстанции) на большом пустыре торжественно подводились итоги игры, вручались награды победителям; приехала полевая кухня и после торжественной части праздника кормили всех вкусной гречневой кашей, обильно сдобренной мясной тушонкой; когда Галя с Кирюшей уходили домой, солдаты вручили им большую кастрюлю каши с тушонкой; дома мы несколько дней лакомились, пока всё не доели; потом часто вспоминали вкусный солдатский подарок.

IV

Наступила весна, время защиты дипломных проектов, приём зачётов и экзаменов, окончания лабораторных экспериментов, а в начале лета начались мои командировки на РБУ, расположенные в разных местах Красноярского края; в июне Галя с детьми отбыла в Ростов и на море в пионерлагерь «Солнечный», расположенный в Леселидзе. Возвратившись из командировки по краю, меня сразу же партком КПИ направил в проверять работу ССО в Маклаково (Лесосибирск); хорошая была поездка: большой отряд работал стабильно, бытовые условия были нормальными; студенты трудились в распиловочном цехе, оборудованном длинными цепными брёвнотасками и большими промышленными пилорамами; готовые доски отвозили на тележках по рельсам в огромные сушильные помещения; высушенные доски грузили на ж/д платформы и отправляли их, как правило, в европейскую часть страны; в экспортном отделении составляли пакеты, упаковывали их в крафтбумагу,