бушующий внутри гнев, но когда Мо Жань собирался уйти, он развернулся и взревел:

– Мо Вэйюй, в твоем сердце есть место для Учителя?

– ...

Мо Жань почувствовал волну разочарования от того, что на него орали. Он остановился, его спокойное лицо с каждой секундой становилось все мрачнее.

Ши Мэй сжал его ладонь и с беспокойством прошептал:

– Не обращай на него внимания, он в плохом настроении последние дни. Пойдем.

– Да...

Но как только его рука коснулась теплого занавеса, в уши Мо Жаня ворвался полный удушливого жара гневный крик Сюэ Мэна, обжигающий, как открытое пламя, и болезненный, как ожог:

– Мо Вэйюй, блядь, а ты и правда неблагодарная тварь!

Занавес с шелестом упал.

Мо Жань на мгновение закрыл глаза, а потом открыл их.

– А-Жань... – Ши Мэй хотел остановить его, но Мо Жань легко отмахнулся от него. Он повернул голову и в упор посмотрел на Сюэ Мэна. Эти братья были почти одного возраста, но уже сейчас заметно отличались ростом и телосложением. Темная мощь, до поры скрытая в теле Мо Жаня, теперь выглядела поистине устрашающе.

Мо Жань вдруг улыбнулся, но его черные глаза остались ледяными, без следа показного веселья.

– Я не тварь, – сказал он. – Сюэ Цзымин, этот ученик никогда раньше не смотрел на учителя сверху вниз и не стоял в стороне, когда небеса разверзлись. Учитель один не мог бы справиться с небесным разломом, и я приложил все силы, чтобы помочь ему. Спрошу тебя, как его ученик, что я сделал не так?

– ...

– Разница между моим и его уровнем силы огромна, поэтому, в конце концов, я не смог удержаться и упал со спины дракона. Но он даже не взглянул в мою сторону, оставив меня одного на границе жизни и смерти. Я снова спрошу тебя, в этой ситуации я не могу чувствовать разочарование?

– Мо Жань...

За две прожитые жизни сердце Мо Жаня получило много ран, и, когда его ударили по больному, Мо Жань не мог и дальше сохранять лицо. Четко выговаривая каждое слово, он продолжил:

– Я думаю, что сделал все возможное, чтобы стать достойным его. И как у тебя совести хватает теперь стоять передо мной и называть меня неблагодарной тварью*, Сюэ Мэн? Ты думаешь, что я никогда не заботился о нем? Ты ошибаешься, я заботился. Но этот человек сделан из камня.

[*东西 дунси - “восток и запад”, обозначение для абстрактных вещей; в виде идиомы похоже на наше “попутать берега”, как ругательство - идиот, тварь, дрянь, сволочь, гад, пустышка].

Каждое слово было подобно удару меча по кровоточащему сердцу.

– Сюэ Мэн, послушай меня! Плевать я хотел на то, какой он достойный даос в глазах всего мира. Уважаемый Наставник, Юйхэн ночного неба, Бессмертный Бэйдоу – для меня все его титулы не имеют значения. Важно, что, когда Небеса раскололись, и моя жизнь оказалась под угрозой, я умолял его хотя бы обернуться, но он даже не посмотрел в мою сторону. Не удостоил меня даже взглядом!

Его сердце наполнилось холодной злостью, однако голос звучал ровно и спокойно, лишь покрасневшие глаза выдавали волнение.

– Знаешь, Сюэ Мэн, я скажу тебе правду: кто бы ни упал с драконьего столпа, я, ты или Ши Мэй, он не стал бы спасать никого из нас.

Я видел это своими глазами.

Когда-то в снегопад он также отвернулся и ушел, оставив позади остывающее мертвое тело своего ученика.

– Для него нет ничего важнее его драгоценной репутации бессмертного небожителя, – усмехнулся Мо Жань. Может, из-за тусклого света, но его улыбка выглядела горькой гримасой. – Удачливые выживут. Те, кому не повезет – умрут.

Прежде чем он успел закончить фразу, свет вспыхнул перед его глазами, и порыв ветра чуть не сбил его с ног.

Комната была узкой, и хотя Мо Жань вовремя почувствовал угрозу, он помнил, что за его спиной стоит Ши Мэй и, если он сейчас уклонится, пострадает невинный. Поэтому он остался на месте, жестко блокируя удар.

Бросившийся на него, как гепард, Сюэ Мэн одной рукой схватил его за грудки, а другой влепил ему хлесткую оплеуху.

Мо Жань, получивший пощечину ни за что, вспыхнул от охватившей его ярости. Он также вцепился в Сюэ, и сквозь зубы процедил:

– Сюэ Цзымин! Что ты делаешь?!

Сюэ Мэн не ответил и только сердито завыл:

– Мо Вэйюй, ты скотина*!

[*畜生 чушэн - “рожденный скотом”; скотина, ублюдок, животное, зверь, грязная свинья].

Что за лекарство он принял, раз, потеряв остатки разума, кинулся в безжалостную драку с Мо Жанем в этой маленькой комнате? Как два загнанных в одну клетку зверя, они рвали друг друга, пытаясь содрать друг с друга шкуру, выпить кровь и разгрызть кости. Одинокий фонарь мерцал, отбрасывая на каменную стену их тени, похожие на силуэты сражающихся кровожадных демонов.

Мо Жань вдруг услышал сдавленный выдох Сюэ Мэна. Такой тихий, что он подумал, будто ему показалось. Но вот уже несколько капель слез упали на тыльную сторону его ладони.

Сюэ Мэн отпустил Мо Жаня и с отвращением оттолкнул его, а потом сел на пол и, обхватив руками колени, разрыдался.

Щека Мо Жаня была красной и опухшей, но он замер, совершенно сбитый с толку. Он подумал, что не так уж сильно бил, чтобы нанести серьезный вред. Кроме того, это же его двоюродный братец напал на него первым, так почему вдруг...

Он не успел закончить свою мысль, как Сюэ Мэн всхлипнул и крикнул:

– Как ты можешь говорить, что он не спас бы тебя!? Как можешь говорить, что он не спас?!

Слезы катились по его щекам, а рыданиям не было конца.

Ши Мэй понял, что сохранить тайну не удастся, и, вздохнув, опустил глаза.

Задыхаясь от рыданий, Сюэ Мэн прошептал:

– Твои слова... как больно должно быть ему слышать их с того света.

Это было настолько неожиданно, что Мо Жань просто впал в ступор. Только спустя какое-то время, он смог выдавить:

– Что?

Сюэ Мэн горько плакал. Его ядовитые клыки наконец вонзились в загривок Мо Жаня, но и сам он был ранен. Юноша рыдал так безудержно, что уже не мог вытереть лицо, только размазывал по нему слезы. Во взглядах, что он иногда бросал на Мо Жаня, жажда крови то и дело сменялась вселенской скорбью.

Он так и сидел на полу, пряча лицо в ладонях.

Мо Жань ощущал, как онемение постепенно распространяется