– Контроль, говорит пятый, что случилось, прием.

– Пятый, это контроль. Третий только что разбился. Не знаем, в чем дело. Дорожка свободна.

– Говорит пятый, вас поняли. Продолжаем снижение, видим дорожку. – Пилот убрал палец с кнопки радиопередатчика, чтобы не сказать что-то еще. Он посмотрел на второго пилота. «Ками-3». Близкие друзья. Погибли. Смерть от руки врага было бы легче осознать, чем позор катастрофы при заходе на посадку, какой бы ни была причина. Но теперь они снова повернули головы в сторону приближающейся посадочной полосы. Им нужно завершить операцию, несмотря на потрясение, и благополучно доставить на землю двадцать пять членов экипажа, что сидели в салоне позади кабины.

* * *

– Хочешь, я сменю тебя? – спросил Джон.

– Нет, это моя работа. – Динг снова проверил зарядку конденсаторов и вытер лицо. Он сжал кулаки, чтобы побороть легкую дрожь, от которой одновременно испытывал стыд и облегчение. Значит, он способен на человеческие чувства. Приближающиеся посадочные огни означали, что перед ним еще одна цель, он служит своей стране, как и те, что сидят внутри самолета, служат своей, вот и все. Конечно, было бы лучше сделать это с помощью настоящего оружия. Может быть, парни, которые предпочитали мечи, думали то же самое, когда наступила пора мушкетов. Чавез тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и, чуть отступив назад, навел прицел через открытое окно на кокпит снижающегося самолета. Передняя часть излучателя была закрыта кожухом, чтобы с улицы не видели вспышки, но он не хотел излишне рисковать…

…Еще немного…Пора…

Чавез снова нажал на кнопку, и снова алюминиевая обшивка вокруг кабины пилотов на секунду засияла ослепительным светом. Откуда-то слева доносился рев сирен – видно, пожарные машины устремились к месту гибели первого самолета. А ведь дома пожарные сирены воют иначе, почему-то подумал он. Сначала Е-767 продолжил полет, и Динг подумал даже, правильно ли все сделал на этот раз. Однако спустя мгновения луч прожектора на носу резко нырнул вниз, на этот раз самолет не свернул в сторону, а просто устремился прямо к земле. Вдруг он упадет на них, на отель? – мелькнула неожиданно мысль. Бежать уже слишком поздно, может, это Бог хочет наказать его за то, что он убил пятьдесят человек. Динг начал разбирать установку, находя успокоение в механически отработанных движениях.

Кларк тоже увидел самолет, падающий на отель, и тоже понял, что нет смысла искать спасения. Сейчас пилот попытается набрать высоту… может быть, ему удастся… Нос «боинга» поднялся кверху, и самолет с ревом пронесся футах в тридцати над крышей здания. Джон сделал шаг к боковому окну и заметил, как совсем рядом мелькнул конец крыла. Самолет начал взлетать – или попытался сделать это, – намереваясь, очевидно, набрать высоту, сделать круг и снова зайти на посадку, но у двигателей не хватило тяги, самолет накренился на левое крыло и рухнул вниз. К небу поднялся еще один огненный шар. Ни Кларк ни Чавез не испытывали благодарности Богу за спасение от смерти, которую они, вполне возможно, заслужили.

– Упаковывай прожектор и бери фотоаппарат, – скомандовал Кларк.

– Зачем?

– Ты что, забыл? Мы репортеры! – произнес Джон, на этот раз по-русски.

У Динга дрожали руки, когда он заканчивал разборку прожектора, но Кларк не стал помогать ему. Каждому из них было необходимо время, чтобы совладать со своими чувствами. В конце концов, они убили не преступников, заслуживающих смерти. От их рук погибли люди, похожие на них самих, приговоренные к смерти клятвами, данными ими тем, кто не заслуживали такой преданности. Наконец Чавез достал камеру «Никон», присоединил к ней стомиллиметровый телеобъектив и последовал за своим боссом. Маленький вестибюль отеля был уже переполнен людьми, почти одними японцами. «Клерк» и «Чеков» растолкали толпу, бегом пересекли шоссе, подбежали к забору, ограждающему территорию авиабазы, и там Динг начал фотографировать. Вокруг царила такая паника, что прошло минут десять, прежде чем их заметил полицейский.

– Чем вы занимаетесь? – Это был не вопрос, а скорее обвинение.

– Мы репортеры, – ответил «Клерк» и показал удостоверение журналиста.

– Немедленно прекратите! – приказал полицейский.

– Разве мы нарушили закон? Мы живем в отеле на другой стороне шоссе и увидели, как это случилась. – «Иван Сергеевич» посмотрел на полицейского и наморщил лоб. – А-а! На вас напали американцы? Вы хотите, чтобы мы отдали вам нашу пленку?

– Да! – с внезапным облегчением воскликнул полицейский.

Он протянул руку, довольный тем, что иностранцы проявили такую сговорчивость.

– Евгений! Немедленно отдай офицеру пленку из камеры. «Чеков» перемотал пленку, достал кассету и вручил ее полицейскому.

– Возвращайтесь в отель. В случае необходимости мы вызовем вас.

Вызовете, не сомневаюсь, мысленно ответил Кларк.

– Мы в номере четыреста шестнадцать, – сказал он вслух. – Это ужасно. Кто-нибудь уцелел?

– Не знаю. А теперь уходите! – скомандовал полицейский.

– Упокой, Господи, их души, – произнес Чавез по-английски с искренним чувством.

* * *

Через два часа над Японией пролетел разведывательный спутник КН-11. Его камеры, работающие в инфракрасном диапазоне, увидели весь Токио и прилегающие районы. Специалисты Национального управления фоторазведки сразу заметили два очага пожара и разбросанные вокруг части разбившихся самолетов. Пара Е-767 повержена в прах, с немалым удовлетворением заключили они. Это были в основном служащие ВВС, и, находясь далеко от сцены человеческих страданий и крови, они видели всего лишь две сбитые цели. Изображения передавались в реальном масштабе времени нескольким адресатам. В Национальном центре управления боевыми действиями Пентагона, J-3, пришли к выводу, что первый этап операции «Зорро» прошел в соответствии с планом. Там предпочли бы сказать, что операция началась так, как они надеялись, но всякое упоминание о надежде могло нарушить везение. Ну что ж, подумали военные, оказывается, и ЦРУ может приносить хоть какую-то пользу.

В Пирл– Харборе царила ночь. Чтобы наполнить сухой док водой, потребовалось десять часов. Пришлось поторопиться и нарушить кое-какие правила безопасности, но война диктует свои законы. Открылись ворота, и с помощью двух мощных портовых буксиров «Джон Стеннис» выплыл из дока, оставив в одиночестве «Энтерпрайз». Лоцман нервничал и все-таки сумел вывести авианосец из гавани в рекордно короткое время. Лоцмана перебросили обратно на берег на вертолете, и еще до полуночи «Джонни Реб» оказался в открытом море и, минуя линии торгового судоходства, направился на запад.

* * *

Группа по расследованию причин авиакатастроф прибыла из Токио к месту гибели самолетов почти сразу. Она была смешанной, состояла из военных и гражданских лиц, причем последние оказались лучше подготовленными для этого расследования, поскольку «Ками» представляли собой по сути дела гражданские авиалайнеры, модифицированные для военных целей. «Черный ящик» – устройство, регистрирующее показания всех приборов на борту самолета и голоса летчиков, которое на самом деле было окрашено светящейся оранжевой краской, – с «Ками-5» был обнаружен по чистой случайности уже через несколько минут, тогда как поиски «черного ящика» с «Ками-3» потребовали длительного времени. Оба «ящика» тут же отправили в Токио для анализа в лабораторных условиях. А вот перед военными встала более сложная проблема. Разбились два из десяти драгоценных Е-767, находившихся в их распоряжении, и еще один стоял в ангаре, где проходил текущий ремонт, во время которого на нем должны были установить новое радиолокационное оборудование. Таким образом, в строю осталось семь самолетов раннего радиолокационного обнаружения, и постоянно держать три «Ками» в воздухе стало невозможно. Это объяснялось простой арифметикой. Каждый самолет нуждался в техническом обслуживании, а его экипаж – в отдыхе. Даже при девяти самолетах, находившихся в строю, все время держать три из них в воздухе, три в готовности к вылету и еще три в резерве было губительно для техники и летного состава. Кроме того, нельзя упускать из виду проблему безопасности. Один из членов группы по расследованию причин авиакатастроф ознакомился с инструкцией по эксплуатации самолетов типа «767» и пришел к выводу, что она применима и к самолетам, переоборудованным в Японии для дальнего радиолокационного обнаружения. Тут же было принято решение об отключении систем автоматической посадки, и первым вполне естественным выводом, к которому пришла комиссия, было мнение, что экипажи самолетов, по-видимому, утомленные продолжительным патрулированием, при посадке воспользовались этой системой. Старший из военных офицеров, принимавших участие в расследовании, склонялся согласиться с этим выводом, правда, он знал, что редко кто из пилотов любит подобные системы, а военные летчики уж тем более отказываются передавать управление своим самолетом какому-то прибору на основе микрочипов и доверять ему свои жизни. И тем не менее внутри корпуса третьего «Ками» было обнаружено тело пилота, сжимавшего руками штурвал. Комиссия не пришла к определенному заключению, хотя все указывало именно на ошибку в системе компьютерного обеспечения. Глупая и возмутительная причина, приведшая к потере двух незаменимых самолетов, несмотря на то что подобные прецеденты уже были в пору общего увлечения компьютерами. А пока возникла ситуация, при которой можно было вести постоянное воздушное патрулирование только двумя самолетами, в то время как третий будет находиться на земле в постоянной готовности к немедленному взлету.