Капитан заметил, что пожевывает свою перчатку для верховой езды, и тут же одернул себя.

— Я бы предположил, что моя сила влиять на вселенную никак не зависит от того, есть ли у меня свобода выбора применительно к каждому действию или лишь к одному.

— Любопытно, — промолвил собеседник. — Люди и Дикие — всего лишь понятия. Философские модели. И если они созданы для того, чтобы представлять собой или, другими словами, символизировать противоположности, как же их можно примирить? Можно ли поменять местами альфу и омегу в алфавите?

— А потом ты скажешь, что нет Диких, так же как нет и людей, — улыбнулся капитан.

Змей рассмеялся:

— Выходит, это ты уже освоил.

— Когда–то мне довелось сидеть у ног неких восточных философов, — пояснил Красный Рыцарь. — Тогда я и понятия не имел, что они могли быть драконами, а теперь вот подумал об этом…

Змей снова громко засмеялся:

— А ты мне нравишься. Поэтому отвечу на твой вопрос. Люди и Дикие, будучи двумя сторонами одной монеты, могут уживаться вместе, так же как и лежащая в кошельке монета.

— А порознь?

— Разве монета не есть единое целое?

Капитан откинулся на спинку удобного стула.

— Мой брат погиб, — напомнил Том. — Он был твоим вассалом и все же погиб. Скажи, кто его убил?

— Он погиб за границами моих земель, — ответил Змей. — Признаю, я не слишком внимательно следил за происходящим. Признаю, пока мой разум был поглощен другими заботами, часть людей из земель Диких пересекли границы моих владений без моего разрешения. Но, по правде говоря, если начистоту, Том и Ранальд, эти границы — лишь плод моего воображения, они созданы для моего же удобства. Я редко тревожу людей, внутри или вне границ моего ареала, и вы — первые, кто потребовал от меня каких–то действий за многие годы.

— Значит, ты не отомстишь за него? — допытывался Том. — Тогда просто скажи мне, кто его убил?

— Ты указываешь мне, что я должен предпринять, или спрашиваешь? — вежливо поинтересовался Змей. — Это и есть твой вопрос?

Ранальд наклонился вперед:

— Да. Возможно, это прозвучит странно, но это сделали не сэссаги, несмотря на то что именно они зарезали Гектора и меня. Это все Шип. Шип послал их. Это он призвал их на войну.

Их собеседник запрокинул голову и громко захохотал:

— Неужели ты такой наивный, Ранальд Лаклан? Люди из земель Диких поступают так, как им заблагорассудится. Они не дети. И если они напали на твоего брата, то сделали это намеренно.

— Они бы никогда не отправились к переправе, если бы не Шип, — продолжал настаивать Том.

Змей подпер подбородок рукой.

— Сколько правды ты хочешь услышать в ответе на свой вопрос, горец? Стоит ли мне сказать ровно столько, сколько потребуется, чтобы разжечь то, что впоследствии станет кровной местью? Или сказать столько, сколько будет достаточно, чтобы ты отказался от нее вообще? Что тебе больше по душе?

Ранальд пожевал кончик уса:

— И что же ты можешь сказать нам такого, из–за чего мы решим отказаться от мести?

Том был мрачнее тучи.

Отложив трубку, их собеседник откинулся на спинку стула и сомкнул руки за головой:

— Сэссага, убившего Гектора, зовут Ота Кван. Он — достойный противник для тебя, Том, целеустремленный, страстный и отлично натренированный. Вся загвоздка в том, что со временем твой капитан захочет заполучить его в качестве союзника.

Змей ухмыльнулся.

— И из–за этого ты решил, что Том не сможет ничего предпринять? — спросил Ранальд. — Ты просто не знаешь Тома.

— Нет, не совсем так. Потому что за Ота Кваном был Скадаи, который, не побоявшись моего гнева, решился рискнуть и напасть на горцев и их стадо. Он уже погиб. За Скадаи стоит Шип, которого вынудили развязать войну, — улыбка не сходила с лица Змея, — против одного из моих сородичей, для которого ты и твой брат меньше букашек и который желает смерти не только вам, но и всему человечеству. Я должен поблагодарить вас, только сейчас уразумел, что едва не проспал один из актов великой драмы. Многое исчезнет из этого мира навсегда. Будь неладна ваша судьба.

— Как его зовут? — требовательно спросил Том.

— Том Лаклан, твое имя сеет страх среди людей от востока до запада. Демоны и виверны дрожат от ужаса, лишь услышав его. — Змей смотрел на горца с нескрываемой симпатией. — Но моим сородичам твое оружие не может причинить вреда.

— Как его зовут?

Змей подался вперед:

— С ним я бы хотел разобраться сам.

Горец хлопнул себя по бедру:

— Вот теперь ты говоришь дело, Змей. Хороший господин всегда заступится за своего вассала. Но я хочу помочь тебе. Скажи его имя, и вместе мы втопчем его в грязь.

— Ты собираешься стать погонщиком, Том?

Горец отрицательно мотнул головой:

— Сомневаюсь, что мог бы им стать. Я же убью любого оболтуса, который не согласится с моей ценой.

Змей понимающе кивнул.

— Ранальд?

— Я бы с гордостью стал погонщиком. Но хочу, чтобы сам король посвятил меня в рыцари, мне нужно собрать немного денег, чтобы жениться на одной даме. — Горец ощущал себя мальчишкой, признающимся в воровстве яблок.

— Меня подобные вещи мало волнуют, — заявил Змей, — хотя с вами двумя приятно беседовать.

— Он — благоразумный человек, а я — солдат. Две стороны одной монеты.

— Разве монета не есть единое целое? — спросил Змей.

Мэг сидела, сложив руки на коленях.

— Чем я могу тебе помочь? — поинтересовался Змей.

— Я бы хотела победить и уничтожить чародея, которого называют Шипом, — заявила швея.

— Ради мести?

— Много лет назад пес укусил моего ребенка, — сказала она. — Потом второго. Тогда муж сходил за арбалетом и пристрелил животное. Уверена, доля мести в его действиях была.

— Но ведь главным образом это было сделано, чтобы пес не покусал и других детей?

Мэг кивнула.

— Ты очень скромная женщина. Позволяешь другим людям высказываться, а свои мысли держишь при себе.

Она улыбнулась и посмотрела на свои руки, лежащие на коленях.

— Выходит, ты, простая домохозяйка из Аббингтона, собираешься предпринять все, от тебя зависящее, чтобы уничтожить Шипа, вставшего на путь силы.

Его черные глаза искали ее. Но она отводила взгляд.

— Все верно, — бесхитростно ответила женщина.

Змей еле слышно присвистнул:

— Благодаря войне, в которой вы все участвовали, твои силы взлетели на новый, непостижимый уровень. И я заметил тебя даже на таком огромном расстоянии от Альбинкирка.