Из леса на дальней стороне луга выскочили пятеро, – Мэту не понадобилось доставать зрительную трубу, чтобы узнать их. Двое Огир в доспехах с красными и черными полосами на груди, не позволили бы ему ошибиться, даже если бы с ними не было мешковатой фигуры Ванина. Всадники мчались во весь опор, но и Огир не отставали, их секиры покачивались в такт бегу, – гиганты напоминали эдакую передвижную лесопилку.

– Пращники, приготовиться! – скомандовал Мэт. – Остальные – к лопатам!

Нужно произвести правильное впечатление.

Большинство арбалетчиков бросилось подбирать брошенные инструменты и создавать видимость напряженной работы, а полсотни, застегнув шлемы, выстроились в очередь перед Алудрой. Все они были, как на подбор, рослые, и у каждого на поясе висел короткий меч, который они называли «кошкодером», а вместо арбалетов они сжимали в руках пращи-бичи на четырехфутовых древках. Мэт отрядил бы для этой цели больше народу, однако у Алудры хватало ее чудесного порошка только на такое количество. У каждого из воинов поверх латного нагрудника был надет матерчатый пояс с кармашками, в которых располагались пухлые кожаные цилиндры, размером с кулак. С одного конца из цилиндров торчал темный запальный шнур. Алудра еще не успела придумать для них какое-нибудь необычное название. Но с нее станется. В этом она мастер. Чего стоят одни драконы и драконьи яйца.

Один за другим воины протягивали Алудре куски огнепроводного шнура, которые женщина поджигала чиркалками. Она делала это быстро, стараясь максимально использовать каждую чиркалку, пока длинная палочка не догорала до самых пальцев Алудры, но она даже не вздрагивала, а просто отбрасывала сгоревшую и поджигала следующую, бормоча, чтобы пращники двигались быстрее, потому как так она изведет на них все чиркалки. Свет, да она жадничает, когда дело доходит до этих штуковин. Мэт знал, что у нее есть еще как минимум пять полных коробок. Как только стрелок отходил от нее, он зажимал тлеющий шнур между зубов и прилаживал один из цилиндров к ременной петле пращи-бича, после чего отправлялся занимать позицию на валу. Промежутки между пращниками получались достаточно большими. Ведь полусотне предстояло покрыть всю длину недостроенных укреплений.

– Пора бы и вам расставить ваших людей по местам, Музенге, – громко проговорил Мэт.

Стражи Последнего Часа выстроились в шеренгу, по краям которой встали Садовники. Каждый, кто посмотрит сейчас в зрительную трубу, сразу же поймет, кто перед ним. Свет, достаточно увидеть Огир и всю эту красно-черную мишуру, сверкающую на солнце! А если противник все-таки остановится и задумается, почему же тут так мало Стражей, то увидев, что Мэт, в любом случае, сильно уступает ему в численности, он просто воспользуется единственным способом выяснить, здесь ли Туон.

Ванин перескочил вал, спрыгнул на землю и тут же принялся водить своего взмыленного гнедого шагом по кругу, чтобы дать тому остыть. Едва он оказался по эту сторону вала, арбалетчики побросали инструменты и бросились надевать шлемы и расхватывать арбалеты. Оружие было разложено так, чтобы в результате сформировались три шеренги, прерывающиеся в тех местах, где стояли пращники. Сейчас было уже не важно, наблюдает кто-нибудь за ними из леса, или нет. Теперь все действия выглядели вполне обоснованными.

Мэт направил Типуна к Ванину и спешился. Двое Стражей Последнего Часа и двое Садовников-Огир тоже уже успели присоединиться к своим товарищам. Ноздри коней трепетали, – животные тяжело дышали, однако Огир запыхались не больше. Одного из них звали Харта, его отличал решительный, твердый, словно камень, взгляд. Судя по всему, он занимал пост не ниже, чем Музенге.

Ванин хмуро посмотрел на тех всадников, которые не стали спешиваться и давать отдых уставшим лошадям. Пусть он и конокрад, – правда, бывший, – но он не переносил, когда с животными обращались не должным образом.

– Они подорвались, будто один из ее ночных цветков, стоило им только увидеть нас, – сообщил он, кивая в сторону Алудры. – Мы убедились в том, что они как следует рассмотрели наши доспехи и дали деру, как только они кинулись седлать лошадей. Они буквально наступают нам на пятки. Мчатся быстрее, чем предполагалось, – он сплюнул. – Я не успел хорошенько рассмотреть их лошадей, но вряд ли все из них выдержат такую гонку. Некоторые охромеют раньше, чем доберутся сюда.

– Чем больше, тем лучше, – откликнулся Мэт. – Чем меньше сюда доберется, тем мне будет проще.

Всего лишь нужно дать Туон день или два форы, и если противник загонит лошадей, если, выехав на луг, решит, что осталось слишком мало людей, чтобы немедленно броситься в атаку, то Мэту придется перенести битву на какой-нибудь другой день. А после сегодняшнего шестимильного галопа охотникам за Туон придется дать лошадям отдохнуть несколько дней, прежде чем животные снова будут способны отправиться куда-либо. Ванин угрюмо воззрился на него. Пусть другие кличут его и лордом, и Высочайшим, но Чел Ванин не станет им уподобляться.

Мэт рассмеялся, хлопнул товарища по плечу и снова взгромоздился на Типуна. Хорошо, что остался еще кто-то, кто не считает тебя проклятым дворянином, или, по крайней мере, не заботится о том, есть ли у тебя проклятый титул, или нет. Он направился к Айз Седай, которые тоже уже сидели верхом.

Блерик и Фен – один из Стражей сидел на гнедом мерине, второй – на вороном, – устремили ему навстречу такой же мрачный взгляд, каким до этого смотрели на отряд Музенге. Они все еще подозревали, что Мэт имеет какое-то отношение к тому, что случилось с Джолин. Он подумывал, не сказать ли Фену, что куцый хохолок выглядит нелепо. Фен устроился поудобнее в седле и погладил рукоять меча. Нет, как-нибудь в другой раз.

– …что вам сказала, – внушала Джолин Бетамин и Сите, наставительно потрясая пальчиком у них перед носом. Внешне ее темно-гнедой мерин производил впечатление боевого коня, но на деле таковым не являлся. Животное было довольно быстрым, однако характер у него был тихий, как вода в штиль. – Если даже вам просто придет в голову мысль обнять саидар, то вы об этом сильно пожалеете.

Теслин кисло хмыкнула. Она ласково поглаживала свою светло-гнедую кобылу по белой звездочке на лбу, – вот эта лошадь обладала весьма сварливым характером, в отличие от добряка, принадлежавшего Джолин, – и выдала, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Эта женщина учит дичков и думает, что даже если она отвернется, они будут вести себя как следует. А может она еще и думает, что Башня примет к себе этих великовозрастных послушниц?

На щеках Джолин проступили красные пятна, но она лишь гордо выпрямилась в седле, не произнося ни слова. Всякий раз, когда эта парочка начинала препираться, Эдесина тут же сосредотачивалась на каком-нибудь занятии. Например, сейчас она стряхивала невидимые пылинки с раздвоенной юбки. Да уж, и тут столько напряжения, что можно задохнуться.

Внезапно из-за деревьев на дальнем конце луга вылился поток всадников, постепенно он превращался в озеро из блестящих стальных наконечников копий, которое стало растекаться по открытому пространству, когда конники принялись натягивать поводья, изумленно оглядывая представшую их взорам картину. По всей видимости, не так много лошадей пало, как надеялся Мэт. Выудив зрительную трубу из футляра, притороченного к седлу, он стал всматриваться в ряды неприятеля. Тарабонцев было заметно сразу – их лица скрывали кольчужные вуали. В остальном, тут встречалась масса разнообразных шлемов – круглых и конических, с лицевыми щитками, без оных. Мэт обнаружил даже пару тайренских шлемов с гребнем, хотя это вовсе не значит, что в этой толпе есть тайренцы. Обычно, люди использует те доспехи, которые подвернутся под руку. Не надо думать, мысленно внушал им Мэт. Женщина, которую вы ищете, здесь. Сто тысяч крон уже ждут вас. Проклятие, не надо…