пороховая татуировка, изображавшая Наполеона… — Татуировка была распространена среди заключенных. В книге профессора М. Н. Гернета «Преступный мир Москвы» приводилась статистика татуировок в тюрьмах (их имели до 15 % обследованных) и перечислялись наиболее частые рисунки: бабочка, нагая женщина с цветком в руке, сердце, пронзенное стрелой, кресты, птички, надписи, репродукции картин («Три богатыря»), портреты великих людей и монархов (у одного татуированного на груди была вся галерея дома Романовых) и проч. [А. Шумов, Дикарствующие, КН 40.1927]. Что Остапу доводилось сидеть в тюрьме, мы знаем из ДС 30.

Татуированное изображение Наполеона — одно из проявлений наполеоновского мотива в образе Бендера; ср. такие фразы, как «зеленый походный пиджак», «Что же вы не бьете вашего гроссмейстера?», «Битва при пирамидах, или Бендер на охоте!», «…судьба играет человеком…» и др. [ДС 5//5; ДС 34//11 и 26; ДС 38//9; ЗТ 2//27; ЗТ 20//8; ЗТ 23//15; ЗТ 32//8]. Наполеон с примесью тюремных ассоциаций — возможное напоминание о «демонически-плутовской» двойственности Бендера [ср. ДС 5//16, конец].

18//7

…Раскрывалась дверь, стриженая служебная голова, просунувшись в комнату, растерянно поводила очами и исчезала… — Ср.: «Стекла, звеня, вылетели вон, и страшная свиная рожа выставилась, поводя очами, как будто спрашивая: а что вы тут делаете, добрые люди?» [Гоголь, Сорочинская ярмарка; курсив мой. — Ю. Щ.].

18//8

Погоня Бендера за Скумбриевичем. — Стихийные силы и течения, втягивающие сотрудников и посетителей в бессмысленный бег, равно как и недоступность, неуловимость бюрократов для простых смертных — популярные мотивы учрежденческой темы в советской сатире. Параллель к этой сцене ЗТ — в «Дьяволиаде» М. Булгакова, где герой, делопроизводитель Коротков, гоняется по лестницам за заведующим Кальсонером; последний, предвосхищая Воланда, наделен демоническими чертами и, убегая от преследователя, принимает разные обличил. Инфернальные черты в «Геркулесе» проглядывают неоднократно [см. ЗТ 2//26; ЗТ 4//8 и 9; ЗТ 11//4; ЗТ 15//6; см. ниже, примечания 14,19 и др.].

Мотив учрежденческих лестниц и коридоров, по которым, словно по кругам ада, влекутся помимо своей воли толпы сотрудников, у Ильфа и Петрова встречается несколько раз; помимо данного места ЗТ — в ДС 28 (бег Остапа и вдовы Грицацуевой по коридорам Дома народов) и ЗТ 24 (бега на кинофабрике). Погоня по коридорам за бюрократами отражена в рассказе П. Романова «Машинка» (1926).

В записях Ильфа находим набросок скумбриевичевской темы: «Межрабпромфильм. Система работы «под ручку». Работник приезжает на службу в 10 часов, а доходит до своего кабинета только в 4» [ИЗК, 284].

18//9

Его ждут великие дела. — Фраза, имеющая отношение к биографии А. де Сен-Симона [см. ЗТ 32//2].

18//10

Общественная работа Скумбриевича. — Близкую параллель находим в фельетоне В. Ардова «Разоблаченный лжеактивист»:

«При некоем учреждении Госкакаду в порядке общественной работы состояло 117 комиссий, троек и кружков. С точки зрения работы Госкакаду все 117 объединений были равно необходимы, и существование каждого из них выливалось в самостоятельную историю, чреватую эпохами расцвета и упадка, борьбы за власть, гнойниками и протоколами. Едва отмирал какой-нибудь орган, справившись или не справившись со своими задачами, как вызывалось к жизни новое ответвление. Пятерку по балалайкизации музыкального кружка заменила тройка по обследованию шашечного уголка «Красная дамка». Возникновение секции городошников восполняло убыль по случаю летнего распада группы «На лыжах к социализму».

И надобно отметить, что в Госкакаду был один только человек, который принимал участие решительно во всех упомянутых объединениях. Это был сотрудник отдела рукопожатий тов. Скиселев; он состоял членом 117 комиссий, троек, кружков и комитетов.

Но, как это ни странно, именно такая нагрузка обеспечивала тов. Скиселеву возможность сладостного безделья, нарушаемого только посещением собраний. А так ли уж трудно в наше время посещать собрания?

Тов. Скиселев появлялся обычно между 3-м и 4-м пунктами повестки дня… и громким голосом осведомлял собрание о причинах своего запоздания: — Понимаешь, сейчас только мы кончили в кружке «Лицом к глухонемым»…» [Ог 20.09.30].

Тот же тип общественника выведен в «Мастере и Маргарите» М. Булгакова: «заведующий городским зрелищным филиалом» [гл. 17].

За пределами советской литературы параллели к общественной работе Скумбриевича и ему подобных могут быть усмотрены у Диккенса — в фигурах дам-благотворительниц, которые опекают индейцев и негров, организуют кружки и общества («Союз ликующих малюток», «Перезрелые вдовы»), собирают деньги на памятники («Точильщикам нации») и любят говорить о своей перегруженности работой. Домочадцы, втягиваемые дамами в эту деятельность, чувствуют ту же бессильную ярость, что и сослуживцы Скумбриевича [Холодный дом, гл. 8].

18//11

Геркулесовцы сидели на собраниях по три часа кряду, слушая унизительную болтовню Скумбриевича. — Собрания, заседания, совещания — болезнь совучреждений, многократно отраженная в сатире и в отзывах иностранных наблюдателей. Американский инженер замечает: «Эти вечные собрания, клубы, политические дискуссии… Когда мозг рабочего занят общественными делами, руки его работают медленнее. Русским, конечно, в уме не откажешь, но они — теоретики, а не люди дела…» [цит. по кн.: Viollis, Seule en Russie, 179]. «Служащие смотрят на всякого рода собрания как на одиозную комедию. Присутствие на них — одна из тех скучных обязанностей, которые им приходится выполнять, чтобы жить, но оно усугубляет их неприязнь к «диктатуре пролетариата» и служит предметом постоянных насмешек», — пишет левый французский журналист [Marion, Deux Russies, 93]. Есть, однако, и указания на то, что многие совслужащие были не против собраний, видя в них спасение от еще более скучного домашнего быта, своего рода клуб, где можно посидеть в культурной обстановке, выпить чаю, послушать умные, хоть и не всегда понятные речи. В рассказе соавторов «Авксентий Филосопуло» (1929) сотрудник учреждения проводит жизнь в беготне с одного заседания на другое, судит со знанием и вкусом о подаваемых там чаях и закусках.

Нет возможности перечислить все литературные произведения, затрагивающие тему собрания. Одно из наиболее известных — одобренное Лениным стихотворение Маяковского «Прозаседавшиеся»; одно из самых остроумных — рассказ М. Зощенко «Обезьяний язык» (1925), чей герой тепло отзывается об этом обычае: «Вот вы, товарищ, небось не одобряете эти пленарные заседания… А мне они как-то ближе. Все как-то, знаете ли, выходит в них минимально по существу дня…»

18//12

…Фанерная доска с надписью «Бросившие пить и вызывающие других», под которой, однако, не значилась ни одна фамилия. — Согласно некоторым статистическим данным, потребление спиртного на душу населения в СССР возросло с 1924 по 1927 почти в семь раз [цит. по кн.: Istrati, Soviets 1929, 86]. «По сводкам МГСПС на семью московского рабочего в год приходится 65 л водки, 90 л пива и З л вина общей стоимостью в 178 руб.» [А. Р., О тех, кто пьет, Пж 39.1929].

На фоне хозяйственного кризиса 1928–1929 рост алкоголизма, приводящий к падению