— Вот здесь вы ошибаетесь, моя дорогая. Муж принимает на себя долги жены.

— О, — Мэг нахмурилась, — тогда не было ли это легкомыслием с вашей стороны не поинтересоваться, есть ли они у меня?

— Минерва, я был бы удивлен — даже более того, — если бы у вас не было долговых обязательств, способных нанести урон моему состоянию. Но мне необходимо было жениться, и я был готов за это платить. Итак, каковы ваши долги? — Поскольку Мэг продолжала хмуриться, пытаясь поделикатнее сформулировать свое предостережение не быть слишком беспечным, граф прибавил:

— Не надо. Люди посильнее вас пытались изменить меня. Каковы ваши долги, Минерва?

— Местные ремесленники и торговцы были добры ко мне и предоставили кредит. Я заплатила, что могла, но еще много осталась должна. Мне бы хотелось, чтобы они получили свои деньги, так как это люди, которые своим трудом… — О, как все это было мучительно! — Если вы собирались давать мне какие-нибудь карманные деньги, милорд…

Почувствовав его крепкое пожатие на своем плече, она замолчала и, отчаянно смутившись, уставилась перед собой невидящим взглядом.

— Минерва, нет никакой необходимости говорить со мной так, словно вы исповедуетесь в грехах. Разумеется, есть счета, которые вы были не в состоянии оплатить. И разумеется, я их оплачу. И конечно же, я не собираюсь вычитать эти суммы из ваших карманных денег. Двух сотен хватит?

— Две сотни покроют все счета!

— Это все, что вы должны?

Заметив, как он удивлен, Мэг покраснела, словно ей было стыдно признаться, что сумма ее долгов так ничтожна. Но ведь кое для кого она составляла годовой доход, а ее семью могла привести к полному краху.

— Считайте, что этих долгов уже нет, — сказал граф. — Когда я говорил о двух сотнях, я имел в виду ваши ежеквартальные карманные деньги.

— Двести фунтов!

— Гиней.

— Это чересчур много.

— Увидите, что вовсе нет. — Она только сейчас заметила, что его рука все еще лежит на ее плече, однако больше не сжимает его. Ощущение казалось почти обжигающим. — Я буду оплачивать счета ваших портних и тому подобное, но найдется очень много мелочей, которые вам захочется купить самой. К тому же от вас как от леди Саксонхерст будут ожидать участия в благотворительности и тому подобное. Вам также придется составлять великосветским дамам партию в карточных играх. Я бы хотел, чтобы эти расходы вы оплачивали из своего кармана.

— Я не играю в азартные игры.

На его губах мелькнула улыбка.

— Думаю, однако, что сегодня вы именно этим занимались.

— Вы понимаете, что я имею в виду.

— Да. Но ваша жизнь теперь изменилась, было бы глупо это отрицать. Отныне вы будете жить по-другому. Моя бабушка была права, намекнув, что это потребует от вас усилий, но я не сомневаюсь, что вы справитесь.

Мэг почувствовала себя так, будто ей выдали награду.

— Благодарю вас.

— Если игра не слишком увлечет вас — а я позабочусь, чтобы этого не случилось, — больших денег не понадобится. У меня здесь есть адвокат, который уладит все детали, а также выделит деньги на содержание ваших братьев и сестер. — Он улыбнулся:

— Лора скоро начнет разбивать мужские сердца. Она должна выглядеть достойно.

Мэг сделала попытку деликатно воспротивиться искушению его щедростью:

— Было бы неверно…

— Мысль о разбитых мужских сердцах вас обескураживает? А я полагал, что дамы это обожают.

— Я имею в виду то, что касается Лориного обеспечения.

— Но разве мы не условились об этом заранее?

— Я рассчитывала лишь на то, что вы предоставите ей крышу над головой…

— Но тогда она навсегда останется у нас на руках. — Он смягчил свое высказывание улыбкой, чтобы оно не прозвучало обидно. — Так или иначе, я уже вижу, как мои друзья перед ней разбиваются в лепешку.

Мэг вспомнила сэра Артура и почувствовала тревогу.

— Ей всего пятнадцать лет!

— Это их не остановит. На будущий год, если вы согласитесь, она может начать выезжать и произведет настоящий фурор.

— Я не знаю… — Однако «начать выезжать» звучало пристойно и безобидно, а кроме того, подразумевало… — Быть представленной ко двору? — прошептала Мэг. — Ну, разумеется, нет.

— Разумеется, да. Вы должны быть представлены в качестве моей жены, и очень скоро. Так положено. А ваши братья и сестры — в свой срок.

— О… — Мэг почувствовала, что все это было чересчур. Однако у нее не хватило духу лишить родню подобных привилегий.

Как-то незаметно граф оказался рядом и взял ее за руку. Начальный контакт — соприкосновение кожей.

— Не надо так волноваться, моя дорогая, — успокаивающе произнес он. — Не сомневаюсь, что на вашу долю выпали трудные времена, но отныне вы можете переложить свое бремя на мои плечи. Оно покажется мне не тяжелее птичьего пера, тем более что все заботы я переложу на Оуэна. Составьте ему полный список ваших долгов, и он все уладит. Вас беспокоит что-нибудь еще?

Ах, если бы можно было надеяться, что он всегда будет таким великодушным и никогда больше не превратится в дикаря!

— Кажется, нет, милорд. Ах да, нам нужно собрать вещи и перевезти их из того дома. По правде сказать, мы задолжали и арендную плату! Я забыла об этом, поскольку сэр Артур сказал, что мы можем не платить.

— Сэр Артур?

Мэг чуть было не открыла ему всю правду, но, хвала небесам, вовремя спохватилась. Страшно себе представить, что бы сделал граф, узнай он правду, но можно не сомневаться, что это было бы нечто ужасное.

— Сэр Артур Джейкс. Он был другом моего отца, и родители снимали у него этот дом.

— И он тоже предоставил вам отсрочку. Очень благородно с его стороны. Разумеется, ему заплатят.

Мэг очень хотела скорейшей расплаты с сэром Артуром, чтобы ничто больше ее с ним не связывало и ничто больше не грозило Лоре.

— Итак, — сказал граф, вставая и помогая подняться Мэг, — теперь пойдем и осмотрим ваши комнаты.

Мэг пошла вслед за ним по изящной, сверкающей лестнице — выбора все равно не было, — но на полдороге застыла. Среди ее комнат, несомненно, была спальня!

Заметив, что он смотрит на нее с удивлением, Мэг сказала:

— Нам нужно поскорее вернуться в старый дом, чтобы собрать вещи и все прочее.

— Мы скоро и поедем. — Он потянул ее за собой по коридору, устланному мягким пушистым ковром. Вдоль стен тут и там были развешены картины.

Граф распахнул дверь и ввел Мэг в красивую комнату — будуар. Слава Богу, не в спальню. Убранство ее было довольно тяжеловесным: стены обшиты панелями темного дерева, темная мебель и шторы зелено-коричневых тонов. Разумеется, в камине пылал огонь.