Другие голоса присоединились к голосу Виды, и Дженнифер, понукаемая ими, принялась тереть и ласкать свою грудь. Она закрыла глаза и вызвала в памяти образ Алэна, мечтая, чтобы он был сейчас здесь и удовлетворил ее желание.

Продолжая настойчиво массировать места, служившие источниками удовольствия, она забыла о смотрящих на нее людях. Их внимательные глаза и сдерживаемое дыхание отодвинулись и померкли. Она знала, что впервые в жизни она способна лететь туда, куда она хочет. Раньше она мастурбировала, чтобы снять напряжение, секс как таковой имел при этом второстепенное значение. Теперь она обрела нового любовника: себя саму.

Ей предстояло оторваться от земли, отягченной предрассудками, предупреждениями и намеками, и она поднялась, и, пронзая верхние слои стратосферы, она слышала уже только мерную работу машины: стук сердца, шум врывающегося в легкие воздуха, легкую дрожь в животе.

— Давай, Дженнифер, лети, — подбадривала ее Вида Ланкастер, и откуда-то из рокочущей глубины до Дженнифер донеслись голоса других женщин, которые восторженно визжали, когда она снова, снова и снова достигала вершины, всякий раз по собственной воле.

— Не хочешь ли ты подарить мне подарок, милашка? — обратилась Дженнифер к невысокому, видимо робеющему мужчине, который нерешительно топтался у двери в спальню. — В конце концов, это наш первый раз.

Мужчина протянул ей две сложенные пополам пятидесятидолларовые бумажки и, когда она взяла деньги, слегка ткнул пальцем ей в ладошку. Она делано засмеялась, потом повернулась спиной к нему, чтобы спрятать деньги в ящик комода. Она была в шелковой юбке и на каблуках.

Мужчина нетвердо держался на ногах, но торчал, подумать только, он торчал! Когда он только вошел в ее просторную гостиную, в квартире на Парк Авеню, где три дня в неделю Дженнифер работала жрицей Афродиты — девушкой по вызову, доступной любому мужчине, она подумала, что с этим мужчиной будут проблемы. Он горел внутренним огнем.

У него было сильное, но страдающее лицо. Он казался полным, но полноту придавали ему хорошо развитые мышцы, а не жир. Он носил дорогой костюм, подобранный, однако, без вкуса и дерзко закрученные кверху усики. Его звали Адам, судя по тому, как он представился, подчеркнуто внятно произнося свою фамилию. Глядя на Дженнифер своими мутными глазами, он сказал, что он армянин, художник, изображающий в абстрактной манере женские тела. Два года он провел один в Вермонтском сарае, переделанном под мастерскую, рисуя воображаемые груди и ягодицы. Это был страстный человек с большими руками, видимо обуреваемый желаниями и старающийся загасить этот огонь крепким брэнди. Он пришел к ней, потому что так долго не был с женщиной, что счел бы жестоким явиться к обычной девушке, не утолив прежде свою долго сдерживаемую страсть.

Услышав, что именно ей выпала подобная честь, Дженнифер понимающе кивнула и повела его в роскошную с огромной ванной, где должен был побывать каждый клиент, прежде чем он попадал в спальню. Он послушно стоял возле раковины, пока она расстегивала ему ширинку и доставала его длинный гладкий член. Она вымыла его с мылом теплой водой, превращая необходимую гигиеническую процедуру в дразняще соблазнительный ритуал. Часто мужчины настолько возбуждались, что кончали прямо в мочалку.

Джон Гамильтон сказал, что для того, чтобы перестать ассоциировать себя с собственным влагалищем, ей следует поработать проституткой. Она должна была стать сексуальным объектом. Секс — свирепая буря, и ей следовало уяснить, что она не более, чем одна из миллионов пылинок, захваченных и унесенных ею, буря определяет и направляет ее движения.

Он бросил вызов ей как бесстрашной путешественнице, и она приняла его. В поисках подходящего храма проституции она вспомнила о подруге Джека Августа — Мисти. Помимо работы в фильмах, Мисти содержала что-то вроде любовного бизнеса. Она предоставила в нем Дженнифер одно из самых замечательных мест.

Сюда Дженнифер приходила, чтобы прислуживать, отрекаться от себя, своей гордости и своих нужд.

— Что ты предпочитаешь, любимый? Хочешь, я потру тебе спинку или сделаю массаж ног?

Адам кивнул в ответ, обнажая зубы в благодарной улыбке. Он даже не прошел, а прошествовал к кровати и осторожно растянулся на ней. Он много выпил, но это был сильный мужчина с сильно развитым половым инстинктом. Дженнифер сбросила шелковую юбку и шагнула к кровати, и присела на корточки над его спиной, чтобы легкими прикосновениями пальцев и ладоней снять напряжение с его спины, плечей и ног.

— Тебе нравится, любимый? — спросила она. Ей не приходилось подбирать слова. За два дня она переспала с восемью незнакомцами и заработала столько, сколько заработала бы за час работы фотографом. Ей нравилось разнообразие мужчин, но она не могла позволить себе сделать заработок от проституции своим основным доходом. Ее запросы далеко превосходили финансовые возможности девочки по вызову.

Но она задумчиво улыбнулась — теперь она может приглашать клиентов в качестве хобби. Неплохо получить от какого-нибудь Адама сотню долларов за удовлетворение его сексуальных фантазий. Он пошевелился под ней, и она соскочила. Он приподнялся, опираясь на локоть, и в этот момент напоминал ей любимого дядюшку Митча, с его густыми усами и внимательной белозубой улыбкой, как будто только и ждущего, чтобы она сделала ошибку.

Ей не нравился этот вид, поэтому она обняла жесткое, мускулистое тело, скользя по нему руками в поисках эрогенных зон.

— Тебе нравится, когда о тебе заботятся?

— О да, — уверенно ответил он. — Да, мне нравится, когда ты спрашиваешь, чего я хочу. Как я предпочитаю. Хочу ли я, чтобы музыка играла тише или чтобы ты улыбалась шире?..

Он положил руку ей на талию, потом на грудь. Он играл с ее сосками, и его движения отзывались ответным желанием в ее теле.

«Несправедливо, когда мужчина может вот так играть с тобой», — подумала она.

Позволь мне поцеловать твоего дружка, — попросила она, тыкаясь носом в головку члена. Обхватив руками его ягодицы, она прижималась лицом к его телу, проводила языком по яичкам. Она знала, что делает, давно усвоив, что настоящая мечта каждого мужчины — это найти женщину, которая по крайней мере притворялась бы влюбленной в его член. Роль Дженнифер сводилась к тому, чтобы создавать и поддерживать иллюзии своих клиентов.

— Я хочу всю тебя, — твердо проговорил Адам. — Сегодня я взбесившийся бык.

— Ты заплатил два раза по половинке, так что позволь мне пососать. Я это хорошо умею.

— Нет, я хочу выпить тебя, как фруктовый коктейль. Я хочу тереться лицом об тебя, ощущать твой сок на моем теле. Просто ляг на спину и подними ноги вверх, раздвинь ноги и разведи губки твоей киски.

То, как он говорил возбудило Дженнифер даже больше, чем она того хотела. Он, очевидно, не собирался сдерживать себя перед ней. Желание распирало его изнутри, его лицо побагровело.